Васек, придавленный хазаром

Вышел роман Быкова «ЖД» – поэма о России, в которой автор кроет матом все окружающее на хорошем русском языке. Стало модным называть книгу предельно коротко – «ФМ», там, или «ЖД». Любопытно, что, как правило, эта обложечная лапидарность неизменно связана с классикой. Но если Акунин пространства для разночтения фактически не оставил, то автор самой шумной из недавних новинок, Дмитрий Быков вываливает на читателя целую россыпь вариантов: «Живые души», «Жирный Дима» и «Живаго-доктор» – лишь несколько из них.

Но с классикой книгу Быкова роднят не только параллели с романом столь любимого автором Пастернака. Перед нами роман, а точнее, поэма (именно так обозначил жанр автор), написанная в классической традиции, магистральнее которой в нашей литературе просто нет: «Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвлена стала».

На первый взгляд, ЖД – типичная «фантастика ближнего прицела», еще одна антиутопия о ближайшем будущем. На дворе примерно 2015 год, весь мир перешел на случайно открытое новое топливо – газ флогистон, запасы которого необозримы и повсеместны. В стремительно нищающей России, нефть которой теперь никому не нужна, закипает гражданская война.

Но, как всегда, футурологическое моделирование заботит автора меньше всего. Проблема, которая его интересует, – почему же в России всегда все плохо.

Ответ он нашел, для чего и пишет свою поэму, свой эпос о войне и странствиях, намереваясь, по собственному признанию, сотворить «национальный символ веры» или хотя бы объединить всех в ненависти к автору.

Ответ Быкова на главный вопрос русской литературы был широко растиражирован автором еще за несколько лет до выхода романа, к примеру, в большой статье «Второе философское письмо». История России – война между двумя пришельцами-захватчиками. Северными и южными, варягами и хазарами, русскими и евреями. Символ одних – казарма, знамя других – рынок. Смерть несут и те и другие, а от пули она или от обнищания – не так уж и важно. Ни для одной из сторон эта земля не родная, поэтому и изводят они ее почем зря и с непомерной жестокостью: «Хазары вечно отстаивали свободу – хотя это почти всегда была свобода подыхать голодной смертью; северяне отстаивали долг – хотя это всегда был долг подыхать за других». История страны раз за разом ходит по кругу: революция – заморозки – оттепель – маразм – революция. И сама страна, и ее население посему обречены всегда стоять на месте, не в силах сойти с этого замкнутого круга.

По этому кругу бредут и главные герои «ЖД», четыре ипостаси вечного ищущего странника, четыре отражения не то Живаго-доктора, не то самого Дмитрия Быкова.

Капитан Громов, едущий с фронта в отпуск к любимой, майор Волохов, что, как Моисей, скитается со своим отрядом по Руси, чтобы за четыре года странствий вывести новую нацию, убегающий на пару с любимой от преследователей сибирский губернатор Бороздин и бомж Василий Иванович, бежавший из Москвы в компании с девочкой-подростком Аней. Все четыре пути пролегают через два главных поселения России, два подлинных центра страны – деревни Дегунино и Жадруново, в одной из которых все всегда есть, в другой нет ничего, а все появившееся исчезает.

Критиковать этот торопливый до неряшливости роман можно долго и смачно. Но обо всех недостатках книги Быков и сам прекрасно осведомлен, потому упреждающе выписал себе индульгенцию: «Я не думаю, что «ЖД» хорошо написан. Это первая и, думаю, единственная моя книга, в которой я не очень заботился о читателе. Я не боялся быть занудой, не избегал повторов, не соблюдал жанровых правил, стараясь придумывать их заново. Наверное, это плохая книга. Думаю, что она и не могла быть хорошей».

Дело в том, однако, что эту книгу Быков не писал. Она сама вылилась из него.

Немного перефразировав, можно лишь повторить за ним же: «Автора вырвало всем, что он ел на протяжении двадцати лет… В этом романе одинаково досталось всем: недопереваренным «красным» и «белым», жестким для желудка коммунистам и маслянистым либералам, поджаренным партийным членам и мелко нарезанным беспартийным. А факт этой рвоты для самого автора положительный, поскольку его желудок очистился, ему легче. Правда, насколько легче читателю – вопрос спорный».

С тем, что автору тяжело, не поспоришь. В выборе между хазарами и варягами Быков истово ненавидит и тех и других, вот и приходится ему выдумывать спрятавшееся и фактически забытое коренное население страны – «васьков», ныне почти поголовно подавшихся в бомжи. Правда, придуманные аборигены с их птичьим языком и единственным опубликовавшимся поэтом – Хлебниковым, пусть им и посвящены лучшие фрагменты книги, Быкова от неприкаянности не спасут.

Вообще, главное достоинства «ЖД» – несомненная искренность.

На семи сотнях страниц автор мечется, ищет выход, тычась в самые разные жанры – антиутопию, философский трактат, военную прозу, лав-стори. Пробует политический стеб, мистический реализм с камланиями, приправляет стихами, ритмизированной прозой, вставными новеллами. Бесконечно бредет, как в страшной сказке «васьков», ведомый не то волшебным клубочком, не то зверем по имени кот, не то химерой, именуемой совестью.

В итоге книга получилась даже не о России – как раз о стране у автора откровенно умозрительные представления. Если быт и нравы интеллигенции известны ему досконально, то лишь речь заходит о деревне Дегунино или городке Блатске, населенном исключительно отсидевшей публикой, начинается такое буйство фантазии, что хоть святых выноси.

Поэтому и книга – о впечатлениях автора о России, точнее – о чувствах, которые он в связи с этими впечатлениями испытывает. Потому перед нами и поэма, а не роман или трактат.

Обладая великолепным чувством слова, Быков почти предельно глух социально: чужая правда для него – лишь глухая невнятная угроза. Его книга даже не песня о родине, «ЖД» – это плач о Родине, о пространстве, без которого он не может, но которое упорно выталкивает его из себя. Быков то скорбит взахлеб о собственной бесприютности, то истошно материт все окружающее, и оттого, что материт на хорошем русском языке, еще страшнее и неуютнее. Изливается безоглядно, не заботясь ни о корректности, ни о внутренней логике, ни об аргументации, ни о чувстве меры. Рассуждения о магистральном пути России перемежаются литературными дрязгами, а размышления о Боге – с мелким покусыванием небрежно замаскированных оппонентов.

Естественно, роман закончится не потому, что автор его досказал, а потому, что выговорился. Выхода не найдет, но останется в уверенности, что где-то он все-таки есть. И за этот бессильный оптимизм ему можно простить многие благоглупости. Хочется не ругаться, а дружелюбно спросить: может, некоторые посылки, принятые за аксиомы, ошибочны? Коль варяги и хазары – пришлая верхушка, а «аборигенов» 5–10%, кто тогда живет в стране?

Почему-то уязвленные страданиями человечества всегда забывают продолжение приведенной в начале цитаты: «Обратил взоры мои во внутренность мою – и узрел, что бедствия человека происходят от человека, и часто оттого только, что он взирает не прямо на окружающие его предметы…».

Быков Д. «ЖД». М.: «Вагриус», 2006.

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе