Если вспомнить о самом взрывном романе «Нацбеста», появление которого хотя бы отчасти сопоставимо с костром имени Салмана Рушди, — это, безусловно, прохановский «Господин Гексоген». Не являясь образцом литературного произведения, текст Проханова расколол нашу интеллектуальную элиту на два лагеря. Это размежевание — важный итог нулевых. Но можно ли сейчас, в 2011 году, всерьез рекомендовать роман Проханова в качестве книги для чтения?
«Национальный бестселлер» — самая демократичная, гибкая и прозрачная русская премия. Открытый и широкий список номинаторов: критики, издатели, блогеры, рядовые книгочеи. Жюри, состоящее не из людей литтусовки, а из публичных умников и умниц. Премиальный механизм придуман, чтобы привести в действие главный движок: обнаружить текст, способный выйти большим тиражом и стать бестселлером в буквальном смысле, то есть хорошо продаваемой книгой.
Но глядя на список лауреатов, мы обнаруживаем: персональный литературный подвиг Дмитрия Быкова («Борис Пастернак»), ювелирной выделки текст Михаила Шишкина («Венерин волос»), не лучший роман Виктора Пелевина (ДПП
Я нарочно не поминаю двух номинантов — Эдуарда Кочергина и Илью Бояшова, они прочим не конкуренты, при всем уважении. Остаются еще двое — Леонид Юзефович и Захар Прилепин. «Князь ветра» — первый лауреат «Нацбеста», два года назад экранизирован, переведен на основные европейские языки. Мода на ретродетектив — тренд десятилетия, и Юзефович в нем безусловный лидер. Но я бы все равно выбрала Прилепина.
По той же причине, по которой жители Соединенного Королевства выбрали Салмана Рушди, хотя на досуге читали Айрис Мердок и Питера Кэри. Если есть в этом списке писатель, создавший литературу, адекватную эпохе — с ее братковской романтикой, крокодильим обаянием, архитектурным уродством, социальной несправедливостью и узаконенной греховностью, — это Прилепин. Жаль, что «Нацбест» получил не «Санькя», а «Грех». И все равно: грех не выбрать.
Наталия Бабинцева
Московские новости