Смерть фантастики и Чаша Басткона

В двадцатых числах января начавшегося года прошла XI литературно-практическая конференция фантастов "Басткон". Кроме раздачи традиционных призов, на конференции, она же конвент, были читаны доклады, велись дискуссии, походили семинары и презентации. Награждены были - Г. Прашкевич, С. Алексеев, А. Инков, Н. Иртенина, Е. Хаецкая, Д. Трускиновская, Е. Романова, И. Минаков, Я. Веров, В. Рыбаков, Р. Злотников, А. Семироль, С. Волков, Г. Жиляков, А. Бор. Лауреаты перечислены не по алфавиту, в порядке выдачи призов. Среди призов были Меч Басткона, Чаша Басткона и Карамзинский крест. Премиальных книг было так много, что награжденным дамам приходилось искать себе носильщиков-добровольцев. Всего бастконцев было человек 130, в том числе и из Латвии, а один фантаст приехал даже на роликовых коньках, скрытых в кроссовках.

Темы докладов уже привлекали внимание, например "Образ Христа-демиурга в "Отягощенных злом" Стругацких". Но в основном темы докладов и семинаров вращались вокруг советской фантастики. "Мы постарались сделать ретро-конвент, посвященный советской фантастике. Мне кажется, у нас получилось", - сказал Дмитрий Володихин и был прав.

Самым интересным и если угодно знаковым событием "Басткона" была итоговая дискуссия "Умерла, так умерла? Или, что мы хотим от фантастики в ближайшие 20 лет".

Открылась дискуссия с оптимистического вступления Эдуарда Геворкяна, в котором он уподобил процессы, происходящие в современной российской фантастике с шевелением веселых опарышей. Поскольку, нельзя говорить об аннигиляции советского общества, сказал Геворкян, то фантастика у нас пребывает в затянувшейся фазе советского периода, да ещё подкармливается усиливающейся модой на ретро.

Выступавший вслед за Геворкяном, Дмитрий Володихин начал с имитации похоронного марша на губах. После исполнения, вызвавшего бурный восторг публики, он сообщил, что не видит ничего страшного в смерти отдельных поджанров фантастики, даже таких как НФ или социальная фантастика. Дескать, нужны были такие зверушки, но время, отпущенное им, истекло. Единственное что, беспокоит Володихина, так это качество литературы – мастерство и интеллектуализм. "Мне страшно и жалко, что из фантастики уходит качественная литература. Остального я не боюсь". Хорошие писатели уходят в сериалы и становятся никакими. Особенно активизировался этот процесс за последние три-четыре года. "Такое ощущение, что сама среда наша промерзать начинает и тепло способностей писательских в этом морозце уменьшается".

Далее выступал Леонид Каганов. Он признал, что отрасль находиться в запустении по причине отсутствия финансирования, причем даже не денежного, а читательской энергетикой. "Читательской энергии, что подпитывала писателей 20, 30, 50 лет назад, когда слово фантаст звучало очень гордо, уже нет. Фантастика перестала быть указующим перстом". Каганов провел параллели состояния современной фантастики с поэзией, собиравшей некогда площади и стадионы слушателей. И с наукой, откуда все здоровые силы сваливают за рубеж. В фантастике этот "зарубеж" - компьютерные игры и сериалы. Да, привычная фантастика умирает. Но умирает, что называется по месту прописки. Фантастика продолжает существовать, но под другими вывесками и доля фантастического в культуре вообще увеличивается.

Глеб Елисеев напомнил про статью литературоведа Романа Арбитмана двадцатилетней давности, напечатанную в "Вопросах литературы", где на советской фантастике ставился жирный надгробный крест. "Суть этой статьи сводилась к простому тезису - сдохла и никогда не возродится. И что мы имели через шесть-семь лет? Мы имели становление новой российской фантастики, которая огромное количество тенденций, тем, стиля из советской фантастики взяла и начала реанимироваться". Поэтому порочить можно, что угодно, а жизнь все равно сделает по-своему. Лично Елисееву хотелось бы возрождения атмосферы отношения к фантастике, сложившейся вокруг нее в семидесятые-восьмидесятые годы. Когда каждая новинка радовала, была событием. Когда любой добытый научно-фантастический текст, прочитывался на ура, раздавался друзьям и обсуждался. Но этого уже никогда не будет. Изменились формы потребления. Нет того сенсорного голода. Половодье информации будет нарастать. Если конечно не построить в России некий тоталитаризм масштабов Северной Кореи. Известная дилемма Станислава Лемма, что легче найти сто хороших книг из тысячи, чем тысячу из миллиона, будет работать. Хотелось бы, конечно, что бы возникали новые яркие имена, читатель с замиранием сердца следил за их творческими поисками, бурлили обсуждения. Но этого не будет. Этот читатель мертв. Частично физически. Будут развиваться проекты типа "С.Т.А.Л.К.Е.Р.А", построенные уже не по законам литературы, а по законам производства товара. Остальное если и будет развиваться, то только в маргинальной области.

Наибольший оптимизм излучал патриарх советской фантастики Геннадий Прашкевич. Человек, видевший Снегова, мыслит категориями вечности. Сказал он примерно следующее. Человеческому роду нет переводу. В ближайшую тысячу лет он не кончится, а значит, и у литературы есть будущее, да и у фантастики, как ее неотъемлемой части, будущее тоже есть. Просто дети сменяют отцов и сами в свою очередь становятся отцами.

Владимир Березин разложил все вышесказанное по полочкам. Первая проблема, на его взгляд, то, что практически все путают понятие "фантастического" в литературе и собственно "фантастику" как социальную структуру, состоящую из писателей, издателей и читателей и их ожиданий от жизни. Второе: слишком щедрая раздача премий дисквалифицирует жанр. Если сравнивать фантастику с чем ни будь из советского прошлого, то не с наукой и поэзией - это, скорее, КСП, то есть клубы самодеятельной песни с их схожей структурой. И дело не в пророчествах, а констатации: "Титаник" фантастики уже потонул, и мы живем с этой самой фантастикой в воздушных пузырях, пока еще существующих в трюме. Мир изменился: сейчас успешными могут только два вида писателей: это писатель, задействованный в проекте (его можно условно назвать "сценарист") и писатель-клоун, больше уделяющий внимание непосредственному контакту с аудиторией – он ведёт колонки, радиопередачи, ток-шоу, а в своём блоге рассказывает забавные (или трагические) истории. То, что предохраняло жанр от гибели в условиях советской цензуры и издательской политики, та замкнутая жизнь, которая шла в гетто фантастики, теперь ей вредят. Выйдя из гетто, фантасты увидели, что все давно сделано без них, проросла иная, альтернативная фантастика. При смене поколений особенно хорошо видно, как уменьшается время, которое отпускают новые потребители на чтение как на "времяпрепровождение" - и гадать о том, какие социальные договоры это породит, пока совершенно невозможно.

Собравшиеся постепенно подошли к выводу, что не стоит ограничиваться фантастикой - надо похоронить литературу вообще. Но сохранить, хотя бы "на правах мастеров резьбы по моржовому клыку", как корректно выразился Дмитрий Володихин, некие клубы, которые объединяли бы снобов и эстетов, пишущих исключительно для употребления внутри клуба с надеждой на лучшее. То есть, если фантастическая литература, в классическом её понимании, сдохнет, то она сохранится в этих пузырях, анклавах, хотя бы на правах клубной литературы.

www.liberty.ru

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе