Короткий мэтр: союз писателя и красотки на фоне локдауна

Практикум по кухонному сторителлингу от Алексея Слаповского.
Фото: Depositphotos
 

Алексей Слаповский — из того счастливого меньшинства современных русских писателей, кого знают даже люди, вовсе ничего не читающие. Он давно и успешно занимается сценарной работой для ТВ — и, наверно, именно этот независимый источник дохода дает ему редкую возможность не идти на компромиссы с «кассой» в своем литературном труде. Свидетельство тому — и успех у думающей аудитории, и похвалы критиков, и переводы на десяток языков мира. Новый роман писателя — еще одно тому подтверждение. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели — специально для «Известий».


Алексей Слаповский
Недо
М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2021. — 505 с.


Эпиграфом к новому роману Алексея Слаповского служат строчки из песни Владимира Высоцкого «Прерванный полет», чей лирический герой «Не докопался до глубин, // И ту, которая одна, // Недолюбил». В искусстве докапываться до глубин герой Слаповского, будучи профессиональным литератором (пусть и не очень успешным), поднаторел, а вот определиться, «которая одна», ему заметно сложнее. Слишком много женщин вокруг, и каждая из них в какой-то момент заслоняет весь белый свет, хоть и ненадолго, чтобы уступить место следующей.


Писатель Алексей Слаповский
Фото: commons.wikipedia.org


Круговерть эта усугубляется тем, что 63-летний герой (ровесник самого автора) существует в нескольких временных пластах и реальностях. Он вспоминает молодость и рассказывает истории из жизни, пишет несколько вариантов романа о своей первой и главной любви, а также зачитывает вслух сценарий, отдельно приложенный в конце книги. Он предоставляет герою фантастическую возможность раздвоиться и стать легальным обладателем сразу двух разных, во многом противоположных жен. Но от этого ничуть не легче, и во всех ипостасях сохраняется проблема выбора, который писателю, даже в собственном произведении, где он сам себе царь и бог, редко удается сделать так, чтобы не было мучительно тоскливо за остальные упущенные возможности.

В «Недо» Слаповский придумывает, как зафиксировать героя в компании с одной женской особью на продолжительное время. Надо волевым решением поместить их двоих в замкнутом пространстве, тем более что начало романа совпадает с началом пандемии и самоизоляция с пропускной системой постепенно вступает в свои права. Так в крошечной московской двушке героя зависает 22-летняя землячка из Саратова, круглая и практически бездомная сирота, которую он не может (или по природной нерешительности не так уж и хочет) сбагрить.

Имя юной особы — Юна, такое же говорящее, как и фамилия писателя — Грошев, намекающая на его низкооплачиваемость. Будь писатель богат, возникли бы ненужные сомнения, что девушка испытывает к нему и его творчеству совершенно бескорыстный человеческий интерес, а так всё чисто, по крайней мере с ее стороны. Хотя сам-то герой, вполне сексуально состоятельный мужчина, предвкушая появление новой знакомой, не без юмора перебирает различные варианты ее облика и поведения, не столько моделируя возможное развитие событий, сколько составляя каталог литературных штампов:

«Может быть, высокая, стройная, с насмешливым взглядом. На третью ночь войдет к Грошеву, лежащему с книгой, и скажет:

«Знаете, Михаил, я иногда люблю эксперименты».

И спокойно разденется и ляжет рядом.

А может, она маленькая, тонкая, милая, проскользнет к Грошеву, лежащему с книгой: «Михаил, мне так плохо одной, можно я с вами немного полежу?»

И ляжет, и задышит в плечо, замрет в ожидании».

Возрастной мезальянс с дистанцией в несколько десятков лет — такая давняя традиция любовного жанра, что Слаповский, желая от нее не то чтобы совсем отмежеваться, но как бы обособиться, учиняет отдельную ироническую расправу над самым знаменитым случаем, каким является «Лолита». Происходит это в форме стычки с 46-летней любовницей-редакторшей (чьи псевдоинтеллигентные вкусы вызывают у героя глухое, постепенно накапливающееся раздражение):

«Да, она не Лолита. Скорее анти-Лолита. А книгу эту я ненавижу. — Я тоже. Но гениальная. — Чем?! — Бог с ним, с Набоковым, я не про это. — Да не бог с ним! Любим мы повторять то, что все говорят! Гениальная! Чем гениальная? — Стилем. — Да? А что в этом стиле такого гениального? Ты профессионал, ты должна уметь объяснять такие вещи!»

Новая молоденькая собеседница вскоре без специальных усилий со своей стороны вытесняет поклонницу «Лолиты» из жизни героя, потому что оказывается ему гораздо полезнее в творческом отношении. Тем более что по сравнению с умственными упражнениями с молодым податливым мозгом чисто физический секс — уже совершенно лишнее и довольно скучное занятие.


Фото: ast.ru


Юна с удовольствием сидит с писателем на его хрущобной кухоньке, закусывает водку селедочкой с картошкой, участвует в походах за новыми запасами еды и алкоголя (иногда довольно рискованных и чреватых адреналиновыми приключениями), а главное — готова бесконечно слушать, как он читает из своего неопубликованного, чтобы потом подробно разбирать: где получилась «настоящая жизнь», а где «душно пахнет литературой».

Юна с ее простецким лексиконом, но чеканными формулировками становится отличным рупором, транслирующим соображения самого Слаповского: это обычная писательская практика, довольно эффективная психологически. От размышлений умудренных опытом писателей, порой увлекающихся и забывающих, чья сестра краткость, часто хочется отмахнуться: хорош грузить, капитан Очевидность, плавали, знаем. А когда те же самые мысли задорно озвучивает юное и неопытное создание, как будто их только что надуло весенним ветром в ее хорошенькую головку, возникает ощущение свежести и новизны.

Поэтому в «Недо» выпускница педагогического колледжа, которую герой поначалу аттестует про себя как ничем не примечательную, бесцветную и бестолковую девицу, не только бойко сыплет молодежными кальками с английского («хватит меня на сторителлы разводить»), но и проявляет способность к оригинальным и здравым суждениям. Например, о том, что «никаких поколений нет», а есть «нормальные и придурки», или о том, что уважать старость по определению, просто за выслугу лет — нелепый предрассудок: «Мало ли кто как жил. А то получается, как типа в больнице сказать: я уже год болею, а ты только что в палату пришла, давай меня на «вы» и уважай, а я тебя на «ты» и в упор уважать не собираюсь. Заслужи сначала!».

Героя «Недо», в чем-то симпатичного, в чем-то жалкого, порой неприятного в своем первоначальном интеллектуальном высокомерии к молоденькой «свиристелке», особенно уважать не получается, уж больно он ускользающий, неуловимый как личность. Извлекая многочисленные файлы из бездонной компьютерной папки «НЕДО ГЛАВНОЕ» с черновиками и набросками, писатель размышляет: «Это и правда главное — попытки описать собственную жизнь как не-собственную». В книгах Слаповского часто наблюдается и встречный, симметричный процесс — стремление примерить на себя чужую шкуру. Плавающая, «флюидная» идентичность, возможность побыть кем-то другим, забыв прошлый опыт, — одна из любимейших тем Слаповского (достаточно вспомнить романы «Я — не я» или «Синдром Феникса»).

В новой книге может показаться, что его герой «ищет себя», но в итоге выходит, что стремится он скорее к противоположному — к возможности не быть собой и не делать окончательный выбор, убегая в спасительную неопределенность всяческих «недо»: «...в жизни всё так. Всё обрывается в начале, в середине, всё начинается и ничего не заканчивается. И у всего один финал, сама понимаешь какой. Всё в жизни всегда недожито, недоделано, недолюблено, недовоплощено».

Автор
Лидия Маслова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе