Картины с собачками и секс без людей: чем удивляет нон-фикшн месяца
5 ноября 2020 ● "Известия"
Главные литературные новинки октября.
Фото: РИА Новости/Артем Житенев
Друзья и близкие вспоминают Доктора Лизу, куратор Пушкинского музея рассказывает о собачках в живописи, а английская журналистка разоблачает американские стартапы… Все книги в нашей октябрьской подборке — нон-фикшн. Впрочем, книгоиздатели и торговые сети уже давно отмечают, что рост к невыдуманным историям у читателей всего мира постоянно растет. «Известия» рекомендуют самые интересные новинки.
«Доктор Лиза Глинка: «Я всегда на стороне слабого»
Елизавета Глинка
Фото: АСТ
Это дополненное и исправленное издание дневников и интервью основателя фонда «Справедливая помощь» Елизаветы Глинки, которую все знали просто как Доктора Лизу — по названию ее старого блога в «Живом журнале». Она трагически ушла из жизни в 2016 году, когда вылетевший из Сочи в Сирию самолет с медикаментами и сотней людей на борту упал в Черное море. Сборник вышел в кинообложке с Чулпан Хаматовой и Константином Хабенским, которые снялись в кинокартине Оксаны Карас «Доктор Лиза» (он сейчас идет в российском прокате). Кстати, в жизни вне экрана оба артиста играют огромную роль в российском благотворительном движении, которому, будем надеяться, эта книга и фильм хоть немного помогут.
Том получился небольшим, чуть больше 300 страниц (кроме личных материалов туда вошли также проникновенные эссе Катерины Гордеевой и мужа Глеба Глинки), но из него складывается объемный и цельный образ Елизаветы Глинки. Очевидно, что Доктором Лизой ее сделало редкое сочетание качеств. Беспримерная степень эмпатии (любую чужую боль она воспринимала как свою) удивительным образом соседствовала в ней со стальными нервами, нечеловеческой упертостью и организаторским талантом. Там, где плохо, там была она. Где иной бы отступил, она пробивала стену. Как справедливо пишет Катерина Гордеева, ее уход лишил нас роскоши бездействия. Некому больше делегировать эту невозможную, но необходимую работу. Если не она, то кто? Наверное, мы.
«Секс без людей, мясо без животных. Кто проектирует мир будущего»
Дженни Климан
Фото: Individuum
В голливудских блокбастерах часто есть пролог, где какой-то ученый совершает опасное открытие, способное изменить мир. Может, он движим вполне благородными побуждениями, но мы-то знаем: за прологом последует сам фильм, и там героям придется, рискуя жизнью, бороться с катастрофическими последствиями его изобретения. Собственно, книга английской журналистки Дженни Климан и есть развернутый пролог к жуткому блокбастеру, в котором нам, вероятно, когда-то предстоит жить. Она провела многолетнее расследование, как современные инновационные компании пытаются изменить базовые элементы нашего существования, а именно: секс, питание, рождение и смерть. Получилась в итоге какая-то совсем уж безрадостная антиутопия.
Секс-роботы, которые уже сегодня пугающе похожи на людей, выращенные в лабораториях мясо и яйца, а также выношенные в биомешках младенцы и хитроумные машины для самоубийства — это то, что предлагают модные многомиллионные стартапы, и что-то из перечисленного рано или поздно действительно может войти в наш быт. Книга Дженни Климан состоит из самоценных репортажей, ради которых она объездила четыре континента, — и это вполне информативное чтиво, щекочущее нервы. Сила и, наверное, слабость подхода автора — в изначальном предубеждении. Журналист прямо говорит, что никого из героев не считает визионером, а описанные технологии лишь уловки и средства обогащения, а не решение проблем. Возможно, она права. Но как же не хватает в этом блокбастере хотя бы одного героя!
«Касабланка» навсегда. История создания и жизни киношедевра»
Ноа Айзенберг
Фото: Издательство Дединского
Самый болезненный укол зависти этого месяца. У нас про многих великих режиссеров или артистов не написано ни одной мало-мальски приемлемой книги, а за океаном выходят биографии одного лишь фильма. Впрочем, «Касабланка», конечно, далеко не рядовая картина. Она известна и любима далеко за пределами США, но в полной мере ощутить и понять этот культ, наверное, может лишь американец. И книга киноведа Ноа Айзенберга как раз и пытается раскрыть для всех скрытую механику канонизации: как хорошая, пусть и коммерчески успешная мелодрама с Хамфри Богартом спустя годы вдруг была переоткрыта и зрителями, и критиками (причем в первую очередь именно зрителями) и заняла уникальное место в голливудском зале славе кинематографа.
Как часто бывает с кино, простого ответа дать не получается: нет здесь конкретного виновника или фактора, обеспечившего успех. Всё работает лишь в совокупности: Богарт с сигаретой, As Time Goes By на рояле, диалоги, как будто отлитые в металле. «Касабланка» стала такой, какая она есть, благодаря совместным, часто разнонаправленным усилиям множества людей, а главное — даже помимо их воли. Камерный фильм неожиданно объял целую эпоху — так, что автор без особых усилий тянет ниточки от Белого дома до Голливуда к Северной Африке, мешая политику, войну, искусство и личные истории конкретных людей. Важно и то, что это военный фильм, но он не об ужасах фашизма, а о том, как явление зла в мире порой проявляет лучшее, что в людях есть. Что бы они сами о себе не думали.
«#СобачкаВоскресная»
Сурия Садекова
Фото: СЛОВО/SLOVO
В 2016 году искусствовед и куратор ГМИИ им. Пушкина Сурия Садекова начала вести на своем Facebook еженедельную рубрику #СобачкаВоскресная. В каждой публикации фигурировал фрагмент картины, рисунка или любого другого произведения искусства с изображением понятно какого животного.
«Честно говоря, изначально никакой системы не было и даже не предусматривалось. Были просто собачки ради собачек. Обретать форму дневниковых записей они начали лишь месяца через два, когда, набрав определенное количество «материала», я вдруг поняла, что с помощью фрагментов картин можно выразить всё что угодно — любые эмоции, отношение к тем или иным политическим событиям, передать свое настроение, в некоторых случаях собачки могут даже служить новой версией эзопова языка… На каждый случай жизни найдется своя собачка», — поясняет автор.
И однажды на основе этого «зоопарка» было решено сделать книгу. Фактически это сборник эссе, каждое из которых совершенно новое, но отталкивающееся от одной из тех самых собачек, появлявшихся в FB. Однако тематика, конечно, не ограничивается анимализмом. Обаятельные четвероногие существа лишь повод, зацепка, чтобы поделиться историями и размышлениями о жизни музеев, галерей, коллекционеров и художников. В одной из таких заметок Сурия Садекова сетует, что вклад куратора в успех выставок по-прежнему недооценивается. В каком-то смысле сама эта книга — кураторский проект, каталог воображаемой выставки. Которая, не сомневаемся, стала бы хитом.
«Нос Рембрандта»
Майкл Тейлор
Фото: Ad Marginem
Несмотря на забавное и провокационное название, эссе исследователя и переводчика Майкла Тейлора — глубокое и небанальное размышление об искусстве Рембрандта. Здесь нет открытий, весомых научных гипотез и прочих атрибутов серьезного искусствоведческого труда. И едва ли знатоки голландской живописи XVII века почерпнут что-то ценное из этой компактной (128 страниц) книги. Зато люди, далекие от музейного дела и скучающие на академических лекциях, благодаря Тейлору могут открыть для себя Рембрандта по-новому.
Автор, например, подробно разбирает офорт «Добрый самаритянин», где на первом плане — испражняющийся пес, а сам сюжет разворачивается позади. А также объясняет, почему у Вирсавии на знаменитой картине набухшие груди (спойлер: моделью была любовница художника Хендрикье, в тот момент беременная от него).
Пикантных сюжетов здесь действительно много — вполне в духе современного искусствоведения Тейлор пишет без тени ханжества, подчеркнуто естественно, впрочем, не злоупотребляя «перчинкой». Что же касается носа, он действительно часто оказывается в центре внимания автора при разборе портретов и групповых композиций. Ну а в широком смысле это напоминание о том,что в большом искусстве особенно важны детали и иногда надо смотреть не только на глаза героя, которые, конечно, зеркало души, но и ниже.
Друзья и близкие вспоминают Доктора Лизу, куратор Пушкинского музея рассказывает о собачках в живописи, а английская журналистка разоблачает американские стартапы… Все книги в нашей октябрьской подборке — нон-фикшн. Впрочем, книгоиздатели и торговые сети уже давно отмечают, что рост к невыдуманным историям у читателей всего мира постоянно растет. «Известия» рекомендуют самые интересные новинки.
«Доктор Лиза Глинка: «Я всегда на стороне слабого»
Елизавета Глинка
Фото: АСТ
Это дополненное и исправленное издание дневников и интервью основателя фонда «Справедливая помощь» Елизаветы Глинки, которую все знали просто как Доктора Лизу — по названию ее старого блога в «Живом журнале». Она трагически ушла из жизни в 2016 году, когда вылетевший из Сочи в Сирию самолет с медикаментами и сотней людей на борту упал в Черное море. Сборник вышел в кинообложке с Чулпан Хаматовой и Константином Хабенским, которые снялись в кинокартине Оксаны Карас «Доктор Лиза» (он сейчас идет в российском прокате). Кстати, в жизни вне экрана оба артиста играют огромную роль в российском благотворительном движении, которому, будем надеяться, эта книга и фильм хоть немного помогут.
Том получился небольшим, чуть больше 300 страниц (кроме личных материалов туда вошли также проникновенные эссе Катерины Гордеевой и мужа Глеба Глинки), но из него складывается объемный и цельный образ Елизаветы Глинки. Очевидно, что Доктором Лизой ее сделало редкое сочетание качеств. Беспримерная степень эмпатии (любую чужую боль она воспринимала как свою) удивительным образом соседствовала в ней со стальными нервами, нечеловеческой упертостью и организаторским талантом. Там, где плохо, там была она. Где иной бы отступил, она пробивала стену. Как справедливо пишет Катерина Гордеева, ее уход лишил нас роскоши бездействия. Некому больше делегировать эту невозможную, но необходимую работу. Если не она, то кто? Наверное, мы.
«Секс без людей, мясо без животных. Кто проектирует мир будущего»
Дженни Климан
Фото: Individuum
В голливудских блокбастерах часто есть пролог, где какой-то ученый совершает опасное открытие, способное изменить мир. Может, он движим вполне благородными побуждениями, но мы-то знаем: за прологом последует сам фильм, и там героям придется, рискуя жизнью, бороться с катастрофическими последствиями его изобретения. Собственно, книга английской журналистки Дженни Климан и есть развернутый пролог к жуткому блокбастеру, в котором нам, вероятно, когда-то предстоит жить. Она провела многолетнее расследование, как современные инновационные компании пытаются изменить базовые элементы нашего существования, а именно: секс, питание, рождение и смерть. Получилась в итоге какая-то совсем уж безрадостная антиутопия.
Секс-роботы, которые уже сегодня пугающе похожи на людей, выращенные в лабораториях мясо и яйца, а также выношенные в биомешках младенцы и хитроумные машины для самоубийства — это то, что предлагают модные многомиллионные стартапы, и что-то из перечисленного рано или поздно действительно может войти в наш быт. Книга Дженни Климан состоит из самоценных репортажей, ради которых она объездила четыре континента, — и это вполне информативное чтиво, щекочущее нервы. Сила и, наверное, слабость подхода автора — в изначальном предубеждении. Журналист прямо говорит, что никого из героев не считает визионером, а описанные технологии лишь уловки и средства обогащения, а не решение проблем. Возможно, она права. Но как же не хватает в этом блокбастере хотя бы одного героя!
«Касабланка» навсегда. История создания и жизни киношедевра»
Ноа Айзенберг
Фото: Издательство Дединского
Самый болезненный укол зависти этого месяца. У нас про многих великих режиссеров или артистов не написано ни одной мало-мальски приемлемой книги, а за океаном выходят биографии одного лишь фильма. Впрочем, «Касабланка», конечно, далеко не рядовая картина. Она известна и любима далеко за пределами США, но в полной мере ощутить и понять этот культ, наверное, может лишь американец. И книга киноведа Ноа Айзенберга как раз и пытается раскрыть для всех скрытую механику канонизации: как хорошая, пусть и коммерчески успешная мелодрама с Хамфри Богартом спустя годы вдруг была переоткрыта и зрителями, и критиками (причем в первую очередь именно зрителями) и заняла уникальное место в голливудском зале славе кинематографа.
Как часто бывает с кино, простого ответа дать не получается: нет здесь конкретного виновника или фактора, обеспечившего успех. Всё работает лишь в совокупности: Богарт с сигаретой, As Time Goes By на рояле, диалоги, как будто отлитые в металле. «Касабланка» стала такой, какая она есть, благодаря совместным, часто разнонаправленным усилиям множества людей, а главное — даже помимо их воли. Камерный фильм неожиданно объял целую эпоху — так, что автор без особых усилий тянет ниточки от Белого дома до Голливуда к Северной Африке, мешая политику, войну, искусство и личные истории конкретных людей. Важно и то, что это военный фильм, но он не об ужасах фашизма, а о том, как явление зла в мире порой проявляет лучшее, что в людях есть. Что бы они сами о себе не думали.
«#СобачкаВоскресная»
Сурия Садекова
Фото: СЛОВО/SLOVO
В 2016 году искусствовед и куратор ГМИИ им. Пушкина Сурия Садекова начала вести на своем Facebook еженедельную рубрику #СобачкаВоскресная. В каждой публикации фигурировал фрагмент картины, рисунка или любого другого произведения искусства с изображением понятно какого животного.
«Честно говоря, изначально никакой системы не было и даже не предусматривалось. Были просто собачки ради собачек. Обретать форму дневниковых записей они начали лишь месяца через два, когда, набрав определенное количество «материала», я вдруг поняла, что с помощью фрагментов картин можно выразить всё что угодно — любые эмоции, отношение к тем или иным политическим событиям, передать свое настроение, в некоторых случаях собачки могут даже служить новой версией эзопова языка… На каждый случай жизни найдется своя собачка», — поясняет автор.
И однажды на основе этого «зоопарка» было решено сделать книгу. Фактически это сборник эссе, каждое из которых совершенно новое, но отталкивающееся от одной из тех самых собачек, появлявшихся в FB. Однако тематика, конечно, не ограничивается анимализмом. Обаятельные четвероногие существа лишь повод, зацепка, чтобы поделиться историями и размышлениями о жизни музеев, галерей, коллекционеров и художников. В одной из таких заметок Сурия Садекова сетует, что вклад куратора в успех выставок по-прежнему недооценивается. В каком-то смысле сама эта книга — кураторский проект, каталог воображаемой выставки. Которая, не сомневаемся, стала бы хитом.
«Нос Рембрандта»
Майкл Тейлор
Фото: Ad Marginem
Несмотря на забавное и провокационное название, эссе исследователя и переводчика Майкла Тейлора — глубокое и небанальное размышление об искусстве Рембрандта. Здесь нет открытий, весомых научных гипотез и прочих атрибутов серьезного искусствоведческого труда. И едва ли знатоки голландской живописи XVII века почерпнут что-то ценное из этой компактной (128 страниц) книги. Зато люди, далекие от музейного дела и скучающие на академических лекциях, благодаря Тейлору могут открыть для себя Рембрандта по-новому.
Автор, например, подробно разбирает офорт «Добрый самаритянин», где на первом плане — испражняющийся пес, а сам сюжет разворачивается позади. А также объясняет, почему у Вирсавии на знаменитой картине набухшие груди (спойлер: моделью была любовница художника Хендрикье, в тот момент беременная от него).
Пикантных сюжетов здесь действительно много — вполне в духе современного искусствоведения Тейлор пишет без тени ханжества, подчеркнуто естественно, впрочем, не злоупотребляя «перчинкой». Что же касается носа, он действительно часто оказывается в центре внимания автора при разборе портретов и групповых композиций. Ну а в широком смысле это напоминание о том,что в большом искусстве особенно важны детали и иногда надо смотреть не только на глаза героя, которые, конечно, зеркало души, но и ниже.