Хоссейни, которому не удалось собрать на первую презентацию "Бегущего" в калифорнийском книжном и десяти человек, недавно возглавил список самых успешных писателей 2008 года. Это сводный рейтинг английских, американских и французских изданий, посвященных книжному бизнесу. Составляют его, опираясь на списки бестселлеров во Франции, в Италии, Голландии, Китае, Испании, Швеции, Англии и в США,— авторы получают баллы в зависимости от того, как долго и как высоко их произведения стояли в этих рейтингах. Так вот, Хоссейни, оказывается, был в прошлом году автором более котируемым, чем, например, Джоан Роулинг, Джон Гришем, Николас Спаркс или Паоло Коэльо. 

Получается очень симпатично — весь мир, исполнившись сочувствия, читает душераздирающие истории людей, оказавшихся разменной монетой в коммунистическо-капиталистических разборках за сферы влияния и в прибыльном деле торговли ракетами земля-воздух. Причем никакой манипуляции и "давления на жалость" — в книгах Хоссейни, уж во всяком случае, в его первом романе, карта советской, западной и чьей либо еще вины разыгрывается в минимальной степени. В "Бегущем за ветром" Хоссейни, которому в 1976-м, когда родители увезли его из Кабула, было одиннадцать, действительно хотел написать о дружбе и предательстве, о прощении и расплате. Драматические картины истории Афганистана от свержения Захир-шаха до прихода талибов, служат впечатляющим экзотическим фоном этой истории. Афганистан был нужен писателю, главным образом, в качестве территории, где с героями гарантированно могут происходить самые жестокие вещи. 

Читателю же он оказался нужен гораздо больше. Сознание того, что место действия романов Хоссейни — несчастная страна, чей народ растерзан зверством чужих и собственных правителей, страна, оказавшаяся заложницей изменившегося миропорядка, превращает чтение душещипательных историй в гуманитарно окрашенный поступок, подтверждающий, что "нам не все равно". 

Вот, например, такая коллизия. Соседи — мальчик и девочка. Она — красавица, он — красавец, правда, хромой, но от этого еще более привлекательный. Сначала невинная детская дружба. Первый поцелуй. Еще один, потом еще... Любовник уезжает, не зная, что подруга уже несет плод их страстной, но незаконной связи. Далее происходят разнообразные несчастья, и героиня, получив известие о трагической смерти любимого, вынуждена вступить в брак с престарелым соседом, который впоследствии оказывается настоящим зверем. Дальше — хуже, вплоть даже до кровопролития. И — deus ex machina — любимый, оказывается, вовсе не умирал, вот он, приехал и любит до сих пор. В общем, все устраивается, хоть и не без потерь. Думаете, это — сериал, рассчитанный для показа в дневное время? Или постмодернистское изделие, представляющее собой набор штампов масслита? Нет, это сюжет второго романа Хоссейни "Тысяча сияющих солнц", который по уровню накала чувств и слезовыжимательных возможностей превосходит "Бегущего за ветром". И вроде бы сам этот сюжет, со всей своей лобовой сентиментальностью и предсказуемостью, совсем не меняется от того, что дело происходит в Кабуле, что у кошмарного соседа на момент свадьбы одна жена уже имеется и что, став замужней женщиной, героиня вынуждена ходить в бурке — длинной накидке с скрывающей лицо сеткой. 

Сюжет не меняется — меняется наше к нему отношение. Именно в таком жестоком экзотическом антураже, где люди по определению поделены если не на плохих и хороших, так на притеснителей и притесняемых, где физическое страдание оказывается контекстом существования, мы готовы принимать такую сентиментальность и неизощренность. И, надо сказать, принимаем мы их с облегчением и радостью узнавания — ведь мы так по ним истосковались. 

Теперь, никак не пытаясь составить конкуренцию уважаемым изданиям, составившим тот самый список успешных авторов, который возглавил Хоссейни, расскажу о результатах опроса, который провела сама. Большинство моих знакомых, которые живут в России, и практически все те из них, кто живет за границей, с "Бегущим за ветром" ознакомились. Замечу, что в основном это совсем не такие люди, которые составляют аудиторию книг с миллионными тиражами, не те, кто зачитывается произведениями других фигурантов списка типа Паоло Коэльо или Анны Говальды, не те, кто смакует в книгах фразы вроде "она почувствовала его горячее дыхание у нее на губах, и нет на свете больше никого и ничего...". Но с Хоссейни — другое дело. Читая такие слова у него, читаешь, в сущности, про гуманитарную катастрофу в Афганистане, про ужасы фундаментализма и ошибки последней американской администрации. То есть уж точно не на пустяки время тратишь.

Анна Наринская

Коммерсантъ