Дети ему доверяют

Сначала был Пушкин. Потом Ершов. За ними – Чуковский и Маршак. И вот теперь – Владимир ХЛЫНОВ. Он считает сказку совершенным продуктом творчества, а себя – единственным современным продолжателем дела знаменитых поэтов-сказочников. И не зря, кстати, считает: стихотворные произведения для детей популярны не только в России, но и в Польше, Израиле, Америке, в странах Европы. 

На празднике поэзии в музее-усадьбе Некрасова выяснилось, что сам великий поэт однажды дал оценку стихам Хлынова. Правда, во сне… 

– Владимир Викторович, а вам в детстве читали сказки? 

– Да. Особенно я любил пушкинскую сказку о царе Салтане. 

– О, те времена не те, что ныне. Сложно писать сказки сегодня? Технический прогресс, казалось бы, почти не оставил места чуду… 

– Действительно, сегодняшние сказки нуждаются в новаторских сюжетах. Вместе со временем меняется ритм жизни, а каждые пятьдесят лет меняется и язык. Но место чуду всегда есть, а оно в сказке обязательно. 

Вот я вам коротенькую сказочку прочту. Казалось бы, ничего особенного, но она оригинальная, ни на что не похожая. 


Пехорский водопад 
Жаром солнышко дышало, 
Шла по небу тучка вяло. 
Шаловливый ветерок 
От усталости умолк. 
Я жаре, ребята, рад – 
Еду я на водопад. 
В девять с Курского вокзала. 
Ох, народу там немало! 
Вот пришел я на перрон 
И вошел в седьмой вагон. 
Поезд тронулся, и я 
Стал глядеть в окно, друзья. 

Далее я описываю, что я вижу за окном, и наконец – река. 

У моста сбежал с пригорка. 
Вот бурливая Пехорка. 
Клевер вдоль реки цветет. 
Дуб раскидистый растет. 
Шоколадница порхает, 
Пчелка липу облетает. 
Шум стоит у водопада, 
От реки идет прохлада. 
Я жаре, ребята, рад. 
Я вхожу под водопад. 
Здесь не просто устоять, 
Нужно ноги напрягать. 
Тонны льет воды река, 
Вот краснею я слегка. 
Легкость в теле наступает, 
Я не знал, что так бывает. 
Это вам не пустяки! 
Выхожу я из реки: 
У меня живот пропал, 
Я атлетом будто стал, 
Глубоко могу дышать, 
Широко могу шагать. 
В Подмосковье – чудеса: 
Водопад за полчаса 
Дух и тело окрылил, 
Словно юность подарил. 
В жаркий день у водопада 
Ждет вас райская прохлада. 
Я частенько там бываю. 
В Подмосковье отдыхаю. 

Ну как, новаторская сказка? 

– Новаторская. 

– Конечно. А случившееся со мной, когда я искупался в водопаде, – это и есть чудо. Кроме того, сказка должна чему-то научить. 

Вот «Мишка Тишка». 
Увидал Мишутка гриб, 
Что под елкою стоит, 
Красный, в белых пятнах 
И штанишках ватных. 
Только сунул шляпку в рот – 
Разболелся так живот, 
Что пошла в лесу тревога: 
Помогите ради бога! 

Чему я ребенка научил? 

– Что нельзя есть мухоморы. 

– Конечно! И вот так полегонечку учим полезным знаниям. 

– А взрослые любят сказки? 

– Да, очень. У меня выступление было во Всероссийском обществе слепых. Я предложил на выбор выступления по двум линиям – философская лирика или сказки стихотворные. Они выбрали сказки. 

– Вы из своих собственных произведений выделяете любимые? 

– Да, например, «Мишка Тишка» или «О Карлуше и его друзьях в Царицыне». «Мишку Тишку» специалисты и вовсе расценивают как образцовую. 

– Это что за специалисты? 

– Специалистами я называю литературных деятелей, которые могут непредвзято дать оценку – главные редакторы журналов, газет и так далее. Но не поэты. У поэтов вообще никогда не нужно спрашивать мнения, об этом еще Гораций писал. Все дело в зависти – кого-то печатают, а кого-то нет, кого-то больше, а кого-то меньше. 

Но самые лучшие критики – это дети. Прочитайте ребенку четыре–шесть строк. Если он заинтересуется – значит ваше творение достойное. А если нет – он слушать не будет, отвернется и займется своими делами, у детей их очень много! Я десять лет провел в детских садах – читал сказки и по ходу что-то редактировал, корректировал. Вспомнить даже такого маститого поэта, как Корней Чуковский – «Доктора Айболита» написал в 1200 строк. Стал читать детям и что им было неинтересно – зачеркивал. Тысячу строк вывел, двести оставил. И он понял – ребенку каждая строчка должна быть интересна. Иногда на переделки сказки уходят годы. Но зато по выходе она должна быть необыкновенно красивой. 

Ну и еще скажу: однажды я получил оценку своего творчества из уст самого Некрасова. 

– Что вы имеете в виду? 

– Давайте я вам один сон расскажу. Мне всегда мечталось, чтобы кто-то из великих поэтов ответил на вопрос: на каком уровне я пишу стихи. И вот как-то мне снится: я сижу в старинном кабинете, за столом, а напротив меня – Некрасов, в руках держит листки с напечатанными на компьютере текстами моих произведений, читает. Потом поднимает на меня взгляд и говорит: «Ваши стихи достойны того, чтобы быть изданными отдельной книгой». Я ему: «Но в моих стихах нет такой социальной значимости, как в ваших». А он отвечает: «В стихах это не главное». 

И сон кончается. 

– Завораживает! 

– Вот именно! Я пошел к священнику, и он сказал мне: это было божественное послание. «Но я бы предпочел, чтобы оценку моим стихам дал Вольтер, Гете или Пушкин», – заметил я. На что священник ответил, что они входили в масонскую ложу и не уважали Бога. 

После этого сна мне уже было все равно, кто что говорит. Я получил ответ на свой главный вопрос. 

– Я слышала, что издатели иногда проводят такие эксперименты – после выхода книги договариваются с родителями подсчитать, сколько раз за три года ребенок попросит прочесть ему эту книгу повторно… 

– Да, есть такой эксперимент. Книгу с моими сказками ребенок просил 421 раз – за три года. Это считается очень хорошим показателем. 

– Как родилась ваша первая сказка? 

– О, это особенное состояние – предвосхищения чего-то особенного. Я написал первую сказку в 1987 году – «Мишка Тишка». Писал три года. Но к самому этому моменту шел очень долго. Это был путь к совершенству. Начинался он с любовной лирики. Потом – философские сонеты, в которых я раскрывал тайны. 

– Какие тайны? 

– Тайны человечества. Например, вы знаете, почему Ньютон был популярен, велик и богат, в то время как все ученые того же уровня – Бруно, Галилей и прочие – не достигли таких высот? Дело в том, что у Ньютона была племянница необыкновенной красоты – возлюбленная министра финансов. И она просто продиктовала любовнику – дай моему дяде должность «первый смотритель монетного двора» вот с таким окладом, и пусть он занимается своей деятельностью сколько угодно. Об этом еще Вольтер в своих письмах рассказывал, а я описал эту тайну в стихах. 


Джордано Бруно был сожжен, 
Но дух его не побежден. 
И инквизитор все сильнее 
Терзал в застенках Галилея. 
А гений Исаак Ньютон 
При жизни славой наделен. 
Все потому, что королевский казначей 
С ума сходил от тех ночей, 
Когда племянница 
Ньютона до утра 
Развлечь министра королевы так могла, 
Что Галифакс рабом ей стал, 
За поцелуй публиковал 
Ньютона мудрые творения, 
Не допуская возраженья. 

У меня много сонетов. А далее я поднимаюсь до Библии. 

– То есть к совершенству? 

– Почти. Сказка будет дальше. А пока что я написал библейскую поэму «Силач из Цоре». Работал над ней девять лет. Отослал ее Папе Римскому Иоанну Павлу II, в обложке из натуральной кожи, с тиснением. И приложил письмо. Это очень интересная тема – как писать письма Папе Римскому. Хотите прочту отрывок? 

– Конечно! 

– «Ваше Святейшество, суждено было мне по воле Бога совершить труд сеятеля на поле изящных искусств. Труд девяти лет жизни моей завершен. И я в радости вижу книгу, которая, к счастью, вышла в свет. 254 года назад папа Бенедикт XIV получил трагедию Вольтера «Магомед», и Вольтер имел все основания просить Его Святейшество благословения автору. И по прошествии столь длительного времени ситуация существенно не изменилась...». 

Далее я прошу его принять в руки «труд моей жизни». 

Между прочим, это единственная поэма на библейскую тему в русской литературе. 

– Как серьезно! И вы говорите, что это на ступеньку ниже, чем сказка! 

– Ха! Да только после этого и хватает силы на стихотворную сказку. До этого – не сможете. Сказка – самый трудный жанр. Но и самый долговечный. 

«Мишку Тишку» по окончании я сразу же отвез Ролану Быкову – он поддерживал детскую литературу. Когда он прочел мое творение, очень обрадовался, сказал мне: не уходи из жанра стихотворной сказки, здесь и так никого нет с 1949 года. 

– А каким человеком нужно быть внутренне, чтобы писать сказки? 

– Нужно сохранить в себе детство. Наивность, простоту, непосредственность, умение удивляться. И, конечно, нужно быть добрым человеком. Злой человек, даже самый талантливый, никогда не напишет сказку. 

Беседовала Екатерина АБРАМОВА. 

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе