Анатомический театр имени Сталина: роман о тайнах Красной империи

О книге Александра Терехова «Каменный мост» (2008 год).
Александр Терехов. Каменный мост
Иван Шилов © ИА REGNUM


Александр Терехов потратил 10 лет жизни на то, чтобы написать 800-страничный роман о деле «волчат», катализатором которого послужило загадочное убийство на Большом Каменном мосту: по официальной версии, сын сталинского наркома А. И. Шахурина Володя выстрелом из пистолета «вальтер» отправил на тот свет свою возлюбленную и по совместительству дочь советского дипломата К. А. Уманского Нину, после чего наложил на себя руки. Вроде как Ромео и Джульетта XX века входили в подростковый тайный клан под названием «Четвёртая империя», участники коего именовали себя исключительно рейсхфюрерами и группенфюрерами и читали гитлеровскую запрещённую в России книгу «Майн Кампф» — в 1943-м, подчеркнём, году.


Спустя более полувека дело начинает распутывать призракоподобный спецслужбист Александр Васильевич, попутно исследуя разнообразие представительниц прекрасной половины человечества: патологический, если не сказать патологоанатомический интерес (граничащий, впрочем, с безразличием) персонажа к объектам, скажем так, половой любви напоминает главную заковыку постановки-интерпретации Дмитрия Крымова «Тёмных аллей», где бунинские героини предстают в прямом смысле слова частично, этакие фрагментарные «Катя, Соня, Поля, Галя, Вера, Оля, Таня». Вереница женских неустроенностей, страстей и желаний проходит, да, навязчивым, но всё-таки фоном в судьбе отечественного Джеймса Бонда, отличающегося от своего британского коллеги как минимум наличием культурного багажа, свойственного скорее русскому интеллигенту, нежели узкоспециализированному члену секретной оперативно-розыскной ячейки.

Центральными темами «Каменного моста» становятся зыбкость времени, непредсказуемость прошлого и маниакальное стремление докопаться до истины: даже Терехов был не в состоянии объяснить, почему увлёкся вдруг делом «волчат» (название, кстати, сам не ведая того, породил лично Сталин), писателя словно бы озарил некий луч, и не покидал его на протяжении всех 120 месяцев работы над книгой (как-то так формулировал он в одном из своих крайне немногочисленных интервью).


Сергей Маркин. Большой каменный мост и вид на Кремль. 1941


Помимо исторических изысканий и перекрёстных расспросов-допросов очевидцев (жанр романа в данном случае осуществляет заметный крен в сторону документальности и даже, по выражению Виктора Топорова, мокументальности), произведение заключает в себе целые цепочки рефлексий и размышлений, олицетворяющих собой инструменты для катапультирования на новый уровень переплавки существующих уже максим. В частности, изречение Виктора Максимовича из искандеровской «Стоянки человека»: «Тот, кто день и ночь мечтает о сказочной красавице, в конце концов изнасилует собственную молочницу…» — читатель имеет возможность сравнить с действиями и монологом антипода призракоподобного Александра Васильевича — Чухарева, который втихаря от жены и детей наблюдает за обильной продавщицей, желая чего-то неизъяснимо высокого, но скатываясь в душевный ад, морок, похоть

Завершается вставная новелла про терзания Чухарева в духе евангельской притчи о блудном сыне, тезис из которой о надобности «радоваться и веселиться, что брат твой сей был мёртв и ожил, пропадал и нашелся», трансформируется в пронзительную историю о возвращении мужа к жене — со скидкой на цинизм героя-рассказчика и даже попытку сопротивления Всевышнему, но с совершенно аутентичной, как на картине Рембрандта, эстетикой.

Возвращаясь же к фигуре Виктора Топорова, который построил свою рецензию «Гибель хора» оригинальным образом: она — своего рода обзор уже существующих рецензий на «Каменный мост» (похвала Дмитрию Быкову, отсылка ко Льву Данилкину, несогласие с Анной Наринской), стоит заметить, что присутствие дыхания названных критиком-публицистом-переводчиком учителей Терехова, таких как Владимир Богомолов и Владимир Шаров, действительно ощущается с избытком. Недаром автор «В августе сорок четвёртого» в какой-то мере вручил Терехову путёвку в литературную жизнь (похвалив его ранние работы), а создатель «Репетиций» — появился (пускай и этаким двуликим Янусом с профилем Владислава Суркова вместо затылка) в единственном нуарном романе Захара Прилепина «Чёрная обезьяна», сочинённым, безусловно, под впечатлением уже от «Каменного моста»: главный герой здесь также расследует практически фантомное дело, погрязая во грехе и стремительно, что ли, истончаясь.


Владимир Богомолов


Кроме того, топоровские размышления о героях «Каменного моста» как имперцах разрушают представления множества невнимательных читателей о романе как об очередной антисоветской брошюре, раздутой до необходимых премиальному лобби размеров. В частности, некий Пётр Дейниченко, написавший, например, что Терехов «как бы иронически» зовет Сталина императором, не уловил главного: «Каменный мост» есть, возможно, уникальнейшая книга, которая, формально являясь оппонентом результата отечественной попытки построения коммунизма, имеет, тем не менее, все основные свойства просталинского романа. Иосиф Виссарионович здесь не только именуется императором, он — демиург: немногословный (каждое его слово на вес золота) аскет, страдающий от неискренности окружающей его (развращённой властью и привилегиями) номенклатуры и карающий её (исходя из логики книги), в общем и целом, справедливо.

И из наших слов вовсе не следует, что Александр Терехов — сталинист, равно как не назовёшь его и антисоветчиком. Чего стоит один только стёб над классической диссидентской риторикой в маленькой повести «Света, или День, когда я стал настоящим мужчиной»: «Три «удовл.» можно затереть или объяснить борьбой с тоталитаризмом (не выпавшей же из рукава шпаргалкой): а вы что хотели, чтоб ваш дед сдавал на «отлично» кровавую и лживую историю КПСС?! Это был протест!»

Скорее, Александр Терехов — ненавистник любых элит, сидящих на шее у народа, втайне (или не очень) надеющийся на их усмирение императором, вождём, генсеком, президентом: вспомним плюс-минус вынесенного за скобки Путина в романе «Немцы» (авторское название — «Цена вопроса», и роман этот не о коррупции; «Крысобой», кстати, изначально именовался «Натренированным на победу бойцом» и был — и есть — не о борьбе с грызунами на садовых участках; а «Каменный мост» задумывался как «Немного осталось» и не ставил перед собой задачи научить людей перемещаться во времени на самом обыкновенном лифте; Терехову стабильно не везёт как с сохранением авторских заглавий при издании, так и с вопросами журналистов).


Вид на Большой каменный мост и Кремль 
Pavel Kazachkov


К слову, Терехов не раз высказывал свою точку зрения касательно того, что мнение читателя должно превалировать над замыслом автора: неважно, что хотел сказать писатель, важно, как его понял читатель. В конце концов, литератор — человек зачастую противоречивый. В той же маленькой повести «Света, или День, когда я стал настоящим мужчиной» ретроспективно юный ещё Александр Михайлович говорит, что не будет «писать романов, где герой из постели валится в постель, выбирая себе любую, и каждая с ним готова». А разве же это не роман «Каменный мост»?

Конечно, «Каменный мост» не только и не столько об этом. Он, скорее, — гигантский анатомический театр, в котором наравне с историческими живыми-(полу-)мёртвыми мифами препарируются куколки человеческих фобий и надежд, и через мгновение в читателя понесутся бабочки. А голос Александра Михайловича сообщит за кадром: «Я написал роман о разведчиках. Следующий будет о любви. Других романов не бывает».
_______

Об авторе книги.

Александр Терехов (родился в 1966 году в Туле) — российский прозаик, журналист, обозреватель и киносценарист. Окончил факультет журналистики Московского государственного университета. Работал в журналах «Огонёк», «Совершенно секретно», «Люди» и др. Лауреат премий «Большая книга», «Национальный бестселлер». Живёт в Москве.

Автор
Матвей Раздельный
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе