ЗДЕСЬ БЫЛ САД

Если бы в 50-х годах прошлого века кто-нибудь взялся составлять книгу чудес Ярославской области, в нее, несомненно, вошел бы уникальный тутаевский сад, выращенный из выкорчеванных пней со страдалицы-Мологи.
Об этом чуде довелось услышать от одной из долгожительниц левобережья - Антонины Ивановны Девяткиной. В 1938 году благоуханный сад на гектаре земли сотворил Тимофей Георгиевич Чивилихин, перебравшийся из затопленного города в Тутаев. Много добрых дел за свою жизнь совершил мологский мичуринец: помогал местным жителям, детским домам и школам, во время войны - фронту. А в конце 50-х годов прошлого века советское чудо-государство обложило благодетеля непомерным налогом за каждое дерево, каждый  кустик... Не осилил пошлины Тимофей Георгиевич, продал свое растительное богатство за бесценок и уехал в Кисловодск.
Так запала эта быль в мою душу, что решила своими глазами увидеть остатки былого великолепия, побеседовать с жителями тутаевской улицы Плодопитомник, названной в честь сада, и рассказать о забытом ныне знатном земляке всем читателям «Золотого кольца».
Антонина Ивановна Девяткина ведет на самую окраину левобережья. Изумительный здесь вид на Волгу! Не зря великий художник Борис Кустодиев обожал писать неподалеку свои знаменитые пейзажи. Увы, от сада остались лишь несколько яблонь да елочки, которыми Тимофей Георгиевич некогда ограждал свое хозяйство - от мороза и ветра защищал. Антонина Ивановна вспоминает, как в девичестве после танцев лазали сюда с мальчишками за яблоками и грушами. Заборы были огромные, собаки охраняли деревья. Подсадят тебя, схватишь яблочко - и бежать без оглядки.
Что удивляет, мало кто из тутаевцев помнит сад и его хозяина. Сколько ни общалась я с обитателями Плодопитомника, узнала немного. Вере Павловне Шуваловой уже 86 лет, с рождения жила неподалеку, а Чивилихина запомнила неважно. Говорит, что невысокий был, светленький, шустрый. По характеру добрый, к людям хорошо относился. Кто бы за помощью ни обратился, всегда помогал, делился семенами, саженцами, черенками. А они были уникальные, из самого Мичуринска выписанные.
Прекраснейший двух-этажный дом стоял в середине сада: весь резной, со ставнями и верандой. А рядом - красивый цветник с розами.
Сварщик местного лесхоза Володя рассказывает, что после отъезда Чивилихина его гектар земли хотели отдать под дачи, но советское правительство решило-таки устроить здесь лесхоз вместе с шестью гектарами рядом. Там стали готовить газированную воду и лимонад. Выстроили хороший цех,  варенье из крыжовника, красной, белой и черной смородины в проммасштабах варили.
Работницы часто добрым словом вспоминали Чивилихина: какой труженик был - дни и ночи вкалывал! Во многом благодаря помощи Тимофея Георгиевича во время войны выжили дети из детдома неподалеку, которых привозили со всех концов страны.
В местном музее-банке сведений о Чивилихине нет - не та специализация. А вот в библиотеке чудом оказались сбереженные заведующей Еленой Семеновой воспоминания  Н. С. Кюннапу, отец которой дружил с Тимофеем Георгиевичем.
Оказывается, жила не тужила семья Чивилихиных в Мологе у самого леса до тех пор, пока великое советское государство не надумало создать в здешних местах рукотворное море. У Тимофея Георгиевича помимо любимого сада была жена Мария Николаевна и дети: Нина, Анатолий  и Владимир. Нина работала зоотехником, ходила на работу всегда с папиросой в зубах. Анатолий закончил школу имени Крупской и уехал в Ленинград. Владимир приехал в Тутаев в 10-м классе.
«Когда было принято решение затопить город, началось великое переселение: нужно было вырыть яблони, груши, сливы, вишни и кустарники. Все связать, корни обмотать мокрой рогожей, чтобы не посохли. Вырывали деревья осторожно, чтобы не повредить корневую систему. Разобрали дома, сарайки, конюшни, кладовые. На реке Мологе делали гонки, скрепляли бревна, грузили на них домашнюю утварь, деревья и кусты, картофель».
Немало мологжан обосновалось в Тутаеве. Садоводам-мичуринцам как переселенцам из затопляемой зоны отвели участки на берегу Волги. Тимофей Георгиевич занимал дом под номером 61, завел корову, кур.
С Мологи он привез с собой жену, младшего сына Володю, радиолюбителя, и трех монашек, которые жили у него и трудились. Плодовые деревья прижились-таки благодаря отличному уходу. И у дочки Чивилихина Нины, которая работала зоотехником в районном земельном отделе, был хороший сад.
В огне Великой Отечественной погиб муж Нины и младший брат Володя. Анатолий участвовал в обороне Ленинграда, с 1941 года и до конца войны был военным корреспондентом. В 1957 году в дом пришла еще одна страшная весть: «Анатолий, ставший поэтом, застрелился в Москве из-за сердечных дел. Любовница, уверяя, что беременна, требовала развода, а он очень любил жену и сына. Труп Анатолия кремировали (страшное дело: на глазах матери он три раза поднимался во весь рост в печи крематория), урночку с пеплом мать привезла в Тутаев, захоронила на кладбище».
А сады, невзирая на горе и войну, расцветали и благоухали. Плодовые деревья и кустарники выходили, буквально вынянчили сам Тимофей Георгиевич и монашенки. Работали женщины старательно, с душой, до 1952 года, когда пришло время выходить на пенсию. Государство посоветовало им спрашивать денежное пособие по старости с того человека, на которого они работали. А Тимофея Георгиевича при Никите Хрущеве обложили таким налогом, что ни охнуть, ни вздохнуть. Пришлось продать дом, корову, сад ярославскому общепиту. С монашками Чивилихин рассчитался, налог выплатил, с женой уехал в Кисловодск. Нина Тимофеевна продала дом, корову и уехала к родителям.  Там она их и похоронила.
На снимках: останки уникального сада
Золотое кольцо
Поделиться
Комментировать