БТР «Мой прекрасный Пигмалион»

Спектакль решен в классическом стиле: легкая музыкальная комедия, в основе которой лежит незамысловатая история, не нуждающаяся в предварительном объяснении. Спектакль открывает сцена с лондонским дождем на многолюдной улице, где под звуки клаксонов несутся зонтики и женские туфельки. При этом из декораций – только две пары фонарей. Атмосферой Лондона проникаешься мгновенно посредством светового и звукового сопровождения, наряды героев отсылают нас к началу ХХ века, внимание приковывается к девушке-цветочнице, подбегающей к случайным прохожим в попытке продать букет цветов. Взгляд не отвлекается ни на громоздкие декорации (их нет), ни на многолюдную массовку, мизансцена выстроена приятно и гармонично.

Вернусь к сюжету, он незамысловат: несколько высокомерный профессор Генри Хиггинс (Владислав Токарев) заключает с добрым другом и таким же, как и он сам, убежденным холостяком полковником Пикерингом (Иван Ерофеев) пари о том, что сумеет за полгода из неграмотной и вульгарной простушки-цветочницы сделать настоящую леди. В постановке Анны Дубровской профессор Хиггинс предстает отнюдь не стариком (как в оригинальной пьесе), а харизматичным молодым мужчиной со сложным характером, ему симпатизируешь, невзирая на колкости, на него хочется смотреть, он изящен и притягателен.

Хочу отметить отточенный до мелочей образ цветочницы Элизы (Полина Рафеева): ломаный язык, заставляющий не то рыдать, не то смеяться – настолько нелеп, простодушная, бесхитростно-вульгарная жестикуляция, размашистые шаги непривыкшей к ношению туфель на высоком каблуке девушки – веришь сразу, голос Станиславского в голове не вопит!

В первом акте упор сделан на комедийную часть: английский юмор, не менее отточенный образ экономки (Анастасия Джентилини), успокаивающей героя восклицанием «ох, профессор Хиггинс!». Это восклицание подчеркивает высокомерие героя, его скверный характер, но подчеркивает настолько тонко, что невольно улыбаешься. При этом создается ощущение домашнего уюта, действие разворачивается в доме Хиггинса. Актеры успевают помаршировать с британским флагом и спеть под аккомпанемент пианистки. Герои напрямую обращаются к пианистке и в процессе действия к зрителю, что разрушает четвертую стену и делает соучастником их баловства. Перед нами разыгрываются забавные сценки обучения цветочницы фонетике.

Во втором акте режиссер возвращает нас к драме. В основе, конечно же, лежит история любви. На свете немного существует произведений, где автор сумел обойтись без любовных страданий. Но смысл в произведении Б. Шоу несколько глубже: идет отсылка к тому, что простушка-цветочница возвышается над испорченной аристократией, превосходит ее духовно и манерно, при этом героиня Полины Рафеевой, столкнувшись с верхушкой общества, остается собой. Мать профессора Хиггинса восседает на троне, олицетворяя собой тщеславие и величие знати. А ее гостьи-аристократки сводят манеры цветочницы, облаченной в изысканное платье, к новым тенденциям поведения леди в свете – их глаза затуманены дорогим нарядом, скрывающим вульгарную простушку. Знать живет в «старом мире», который сейчас превращается в иллюзию, приходят новые люди с иными канонами, но «старый свет» не готов принять это, он спасается в иллюзиях и пока вполне успешно, аристократки готовы оправдать что угодно, лишь бы сохранить иллюзию старого света. В произведении затронута тема противостояния знати, буржуазии и простых людей.

Почему же хочется досмотреть спектакль? Почему мы очарованы незамысловатой историей? Мы с детства любим сказки. Здесь проведена параллель со сказкой про Золушку: заносчивый богатый профессор влюбляется в простушку-цветочницу. И, как в сказке, мать-аристократка принимает невестку-простолюдинку. И ты веришь в эту сказку, и ждешь счастливой развязки. И сказка, конечно же, случается.

Мне нравится, что режиссер решила постановку в традиционном стиле, а не пошла на поводу у популярной в последнее время тенденции осовременнивать классические произведения. Мы можем проследить стадии преображения Элизы по ее нарядам. В финале она предстает перед нами в серебристом платье, напомнившем мне образы Одри Хепберн. Я ни на секунду не теряла временную нить, погружение в атмосферу Лондона начала ХХ века было естественным, легким и приятным.

Я однозначно рекомендую спектакль «Мой прекрасный Пигмалион» к просмотру ценителям классического, традиционного театра.