Вадим Левенталь: Не для простых людей

Саша Пелевин постит смешное с «Нонфикшна»: фотка с толпой на презентации его новой книжки (и это в рабочий день в час дня) и рядом скриншот недельной давности поста Галины Юзефович – мол, зачем вообще всем этим патриотам «Нонфикшн», их публика туда все равно не ходит, а той публике, которая туда ходит, они не нужны. 


Ну и вот. Полный зал.


Дело тут, конечно, не в Галине Леонидовне, Галина Леонидовна – милый, приятный человек. Как по мне, находящийся, скажем так, в плену некоторых иллюзий. И я даже не про то, что будто бы Янагихара с Быковым* хорошие писатели, вовсе нет, я про другие иллюзии. Тут важно то, что выступая от себя лично, она и выражает коллективное мнение, и пребывает в плену коллективных иллюзий, и впадает в коллективные заблуждения. Вот о них-то и имеет смысл говорить, а не о личном высказывании милого и приятного человека.


(Тут нам, конечно, скажут, что все это тоталитарное сознание, что никаких коллективных мнений вообще не бывает и что каждый всегда выражает только свое, сугубо личное мнение. На это мы, разумеется, ответим, что сама эта формула не более чем идеологема самой что ни на есть тоталитарной идеологии.)


Так вот иллюзия, о которой тут идет речь, состоит в том, что культура – это то, что потребляет сытая столичная публика. Книги, о которых говорят в ресторане, в который ходит вся Москва. Фильмы, о которых пишут в журнале, который лежит в каждой приличной стоматологии. Музыка, которую обсуждают в подкасте, на который подписано все хорошее общество. 


Поскольку все подписаны друг на друга, а это пара десятков тысяч человек, возникает ощущение, будто это и есть массы. Нет. Это всего лишь пара десятков тысяч человек сытой столичной публики. Но трудно не впасть в эту иллюзию, когда ты ходишь в тот самый ресторан, читаешь тот самый журнал и подписан на тот самый подкаст. Где же ты увидишь что-то еще? Вот и рождается искренняя уверенность в том, что ничего за пределами этого нет, там, дальше – туман. Быдло, гопники, ватники, глубинный народ, оболваненные массы. В общем, какая там культура.


Рождается и следующая уверенность – в том, что будто бы культура эта сложилась так, как она сложилась, в соответствии с объективными законами рынка. Люди, которые готовы купить новую книгу Быкова или Маши Степановой, есть. А других людей нет. Там читают Дарью Донцову, слушают Шамана и смотрят «Елки». Там людям больше ничего не надо, и никаких книг они покупать не будут никогда. Не покупают же Машу Степанову и Быкова. А значит, не нужна им никакая культура. Эта уверенность подлинная, она сложилась объективно из социальной структуры сытой столичной публики: «та публика, которой они нужны, на «Нонфикшн» не ходит» – это говорится искренне. Ну еще бы, куда им. 


Читая одну за другой книги, которые у «традиционной нон-фикшновской публики» считаются то живой классикой, а то «романом поколения», в диапазоне от Маши Степановой до Оксаны Васякиной, замечаешь одну постоянную среди всех этих дискурсов памяти и травматических дискурсов: бесконечное, сказочное, вселенское презрение к простым людям. Героями всегда оказываются или люди творческие, или удачливые бизнесмены, или гениальные (непременно гениальные) программисты. Но дело, само собой, не в выборе героя – оно, конечно, про выдающегося человека всегда интереснее и написать, и почитать, – а в том, как герои и авторы относятся к людям, которых они волей-неволей встречают в тексте и которые (ну не могут же все быть выдающимися) вот такие вот простые. Так вот: относятся с запредельным высокомерием. Эти люди их не интересуют. Вызывают презрение.


Вообще-то это не в традиции классической русской культуры. Русская культура – аристократическая и потом разночинная – к простому человеку, маленькому человеку, испытывала или жалость и сочувствие, или симпатию и восхищение, – но, главное, она им интересовалась, ей было любопытно, она о нем думала.


Советская культура была пролетарской, ей сам бог велел. Ну а когда потом пролетариат заснул и проспал контрреволюцию, оказалось, что власть и собственность перехватила буржуазия, и эта буржуазия строит свою собственную культуру со своей собственной идеологией. Надо ли уточнять, что презрение к простому, маленькому человеку, человеку труда, к пролетариату – составная, неотъемлемая часть этой культуры и этой идеологии. «У кого нет миллиарда, пусть идет в жопу», – сказал как-то один скандальный русский девелопер. Фраза была отчасти шуткой, но в то же время и выражением глубокого, искреннего убеждения: имеют значение-таки только те, у кого этот миллиард есть.


Фото: Twitter Александр Пелевин
@comrade_wolgast


А таких людей не может быть много. Несколько сотен. Плюс пара десятков тысяч, которые кормятся с их руки. Остальные отправлены, по слову скандального крупного девелопера, в жопу. В сущности, они там и находятся. И там и будут оставаться до тех пор, пока наше государство пребывает буржуазным, а значит, его культура будет транслировать идеологию правящего класса. Но это не значит, что этих людей нет. Они есть, и их куда больше, на порядки больше, чем сытой столичной публики.
_______________________________
*Признан иноагентом.

Автор
Вадим ЛЕВЕНТАЛЬ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе