Телевезучая

Кира Прошутинская — о том, как не разглядела во Владе Листьеве телезвезду, из-за чего рыдала в кабинете главного останкинского начальника, об августовском путче и его невольной жертве Леониде Парфенове, об ударе под дых от Владимира Ворошилова и подножке от Владимира Познера, а также о длинном списке измен, потерь и разочарований 

При первом приближении цифра кажется невероятной, однако факт научно доказан: стаж работы Киры Прошутинской на отечественном телевидении исчисляется сорока годами с гаком. Проверенный источник, близкий к руководству ATV, известил, что главный редактор телекомпании давно ведет дневники, в которые заносит все значимое, относящееся к работе. Грех было не поинтересоваться, не согласится ли автор по случаю праздника (15 сентября Кире Александровне исполнилось шестьдесят пять лет) обнародовать часть записей, представляющих интерес для широкой аудитории.


— Не надумали опубликовать дневники, Кира Александровна?

— Пока нет. По крайней мере, полностью. Если бы начала вести их с 1967 года, когда после факультета журналистики МГУ пришла корреспондентом в молодежную редакцию Центрального телевидения, сегодня у нас было бы больше пищи для разговоров. Но тогда в голову не приходило делать записи, а задним числом восстанавливать события бессмысленно, писать надо по горячим следам, иначе получатся фантазии на тему. Хотя в какой-то момент я подумывала о романе, посвященном нашему телевидению эпохи перестройки, даже наброски делала, но это ничем не закончилось. Казалось, вся жизнь впереди, сейчас такого ощущения уже нет… Первые записи датированы годом 94-м, когда проходило акционирование Общественного российского телевидения. Все шло мучительно тяжело, и возникло желание перенести на бумагу, описать те события. Думала, так будет легче разобраться в них. Постепенно втянулась, ежевечерние заметки на полях превратились в потребность… С того времени почти не заглядывала в эти тетради, ни разу не перечитывала их целиком. Я не большой любитель копаться в прошлом. Елена Смелая, замечательный кинодокументалист и моя подруга, к сожалению, покойная, говорила, что память как страсть. Значит, пока мне удается быть практически бесстрастной. Эмоции остаются там, на страницах дневника. Кстати, куда-то исчезла тетрадка, которую вела два года начиная с 2005-го. Обыскалась — нигде нет. Чувство, будто выпал кусок из жизни. Очень неприятно! И трудно опять возвращаться к дневникам. Да и о чем писать сегодня? Иногда возникает ощущение дежавю. Было, уже было… Двадцать два года существует ATV, и все это время мы зависим от покупателей нашей продукции: возьмут ли ее каналы, понравится ли... Это тяжело. Безусловно, свобода стоит дорого, но согласилась бы ее потерять в обмен на некую устойчивость?.. Мы неоднократно пытались получить лицензию на частоту вещания. Хорошо помню эпизод, когда в 1999 году комиссия Минсвязи, проводившая конкурс, вроде была за нас, но в итоге частота досталась Дарьял-ТВ. Почему так случилось? Могу лишь догадываться. Позже частоту еще дважды выставляли на торги, но результат оставался прежним… Мы конкурировали и с каналом ТВС, куда ушла часть сотрудников НТВ во главе с Евгением Киселевым. Снова все считали, что наши шансы предпочтительнее, однако победа досталась другим. Поражение стало сильным психологическим ударом для нас, колоссальной тратой сил, нервов, эмоций. Тогда Толя Малкин (муж Киры Прошутинской, президент компании ATV. — «Итоги») и сказал, что бессмысленно даже дергаться, поскольку все решено заранее.

— Зато можете гордиться, что вашу телешколу прошли многие отечественные звезды. Хотя «взглядовца» Листьева вы, что называется, не разглядели.

— Да, сначала Влад показался нам менее интересным, чем трое других ведущих. В свое оправдание могу сказать, что мы подготовили два первых выпуска «Взгляда», а потом нас отодвинули, предложив… встать в очередь с другими редакторами. Мы были люди гордые, самолюбивые и предпочли не толкаться, а уйти. Сейчас об этом никто не вспоминает, но изначально на «Взгляд», который и названия-то тогда не имел, ведущими планировались Оксана Найчук и Саша Политковский. А мы с Малкиным хотели посадить в кадр новых, никому не известных, максимально раскованных и современных ребят. Андрей Шипилов, работавший в молодежной редакции выпускающим, сказал, что знает подходящих журналистов с иновещания. Когда я и Толя увидели Сашу Любимова, Олега Вакуловского и Диму Захарова, сразу поняли: вот те, кто нам нужен. Листьев появился чуть позже, он производил приятное впечатление, был очень мил и обаятелен, однако не казался бесспорным лидером, способным вырасти в звезду. Мы начали репетировать с ребятами, а параллельно искали «отца» — мудрого, матерого дядьку, который оттенял бы и сглаживал своим авторитетом неизбежные ляпы молодых. На роль пробовались Игорь Фесуненко, Владимир Цветов, другие телевизионные тяжеловесы. Никто в роли посаженного батьки не прижился, но задачу мэтры выполнили: «дети» пообвыкли, пообтесались и перестали нуждаться в постоянной опеке. Но первый выпуск был ужасен! Нас с Толей во время прямого эфира, идущего на Дальний Восток, отодвинули в сторонку, бразды правления взяли другие люди, а мы наблюдали за происходящим, как зрители. Потом, когда программа закончилась, все собрались в студии, чтобы отметить дебют. Помню, слово попросил Листьев и стал говорить, как он счастлив встрече с настоящими профессионалами, у которых можно многому научиться. Честно говоря, думала, Влад назовет Толю или меня, но он обратился к Володе Мукусеву. Другой человек подошел к нам и сказал, что теперь знает, как не надо делать программу… В общем, мы сидели оплеванные, испытывая одновременно и шок, и унижение. А главное — за что? В студии в тот момент командовали другие! Вечером я пришла домой, а мама говорит: «Кирочка, ощущение, будто это не ты с Толей делала. Ничего не понимаю…» Но надо знать Малкина: он не привык отступать. Мы мобилизовались, и следующий наш выпуск прошел великолепно. Думаю, это и было настоящим рождением «Взгляда». Правда, на эфир, разуверившись в том, что передачу ждет успех, не явился Олег Вакуловский, а на нем тогда держалось очень многое. Он был первым, а не Влад или Саша Любимов!

Мы создали форму, потом за «Взгляд» взялись Эдуард Сагалаев и Толя Лысенко, они и выпускали программу, которая в конце 80-х пользовалась невероятной популярностью у зрителей. Наверное, ни одна передача на отечественном телевидении не имела подобного кредита доверия. Многие из прикоснувшихся к кухне «Взгляда» становились потом известными. Например, Андрюша Разбаш работал монтажером в «Останкино». Для программы «Мир и молодежь» нам время от времени требовались переводчики с иностранных языков, чтобы адаптировать сюжеты Би-би-си или Си-эн-эн. И вот Андрей, монтируя очередной выпуск, сказал между делом Малкину: «Что-то не совсем точный перевод дают». Толя отреагировал: «Ты понимаешь, о чем речь?» Разбаш ответил, что оканчивал спецшколу. Так он стал не только монтировать, но и переводить сюжеты. Потом был там режиссером, начал появляться в кадре во «Взгляде», со временем заменил Листьева в «Часе пик»…

С Владом связан показательный эпизод, относящийся к этапу наших попыток создать Ассоциацию независимых телепроизводителей и акционировать ОРТ. В разговоре потенциальных совладельцев канала мы с Толей представляли ATV, Андрей Разбаш и Влад Листьев — «ВИD», Ирена Лесневская — РЕН ТВ. У меня создалось впечатление, что Андрей с Иреной заранее обо всем договорились, решив, кто какой пост займет. И без обиняков задала вопрос: «Не думаете, что Влад захочет взять руководство каналом на себя?» Про Малкина сознательно не спрашивала, чтобы не быть обвиненной в лоббировании интересов семьи. Лесневская в искреннем недоумении посмотрела на Листьева: «Неужели тебе это нужно? Зачем?! Ты и так звезда!» Я сидела рядом с Владом и видела, как у того загуляли желваки на щеках. Секунд пять он молчал, собираясь с силами, потом ответил: «Да, Ирена, мне это нужно!» В комнате повисла тишина. Всем стало неловко, что вынудили человека открыто сказать, чего он хочет... В конце концов, телевидение успешно акционировали без нашей помощи и участия, но Влад добился поставленной задачи, возглавил канал.

— И это назначение стоило ему жизни…

— Знаете, с момента убийства прошло более пятнадцати лет, но вопросов по-прежнему больше, чем ответов. Разумеется, у меня есть версия, кто стоял за преступлением, но озвучивать ее публично не стану. Для обвинений нужны доказательства, а не предположения. Ясно, что на кону были очень большие деньги. Телевидение можно сравнить с минным полем: никогда не знаешь, в какой момент и от чего взлетишь на воздух… Наверное, нам с Толей в известном смысле повезло, что мы не стали очень уж большими начальниками. Единственный раз Малкина назначили руководителем: Егор Яковлев сделал его гендиректором четвертого федерального телеканала. Это еще до прихода туда НТВ. Толя пытался создать нечто новое: в прямом эфире вещали Дима Дибров, Ваня Кононов, Оля Грозная, появилось «Времечко» с Левой Новоженовым… Как же все было наивно и трогательно! Тогда ведь не набирали специально обученных массовок, за приход в студию не платили и зрителей предварительно не фильтровали, не интересовались, о чем человек собирается говорить на всю страну. Но счастье продолжалось не слишком долго. Частоту отдали Владимиру Гусинскому. Тот пригласил Малкина на беседу, звал в долю, предлагал иные варианты, но не сложилось. Помню, к нам приезжали Евгений Киселев с Игорем Малашенко. Мы принимали их в нашем ресторанчике для сотрудников в здании ATV, но почему-то гостям это сильно не понравилось. По слухам, они решили, что мы слишком шикарно живем: зачем вступать в альянс, если у них и так полный шоколад?.. Все, что удавалось заработать, вкладывалось нами в развитие компании, мы привлекли кредиты и построили два здания в Замоскворечье, которые по сей день являются предметом зависти иных коллег. Но кто-то ведь за то же время обзавелся особняками на Рублевке и виллами за границей. Вопрос выбора! Каждый решает для себя.

— Попытки давления сильно отравляли вам существование, Кира Александровна?

— Все относительно. Смотря с чем сравнивать. Скажем, был в Гостелерадио зампред Петр Решетов, которого прозвали Режетовым за любовь кромсать программы. Смотрели как-то с Толей выпуск «Пресс-клуба» и не понимали, почему картинка на экране скачет. Оказывается, Решетов приказал выбросить куски из уже смонтированной передачи. Слепили ошметки и пустили в эфир. Малкин страшно возмущался, но что толку. А в первом «Пресс-клубе» планировался показ фильма «Репортаж с последнего ряда» о Межрегиональной депутатской группе, который сняли мы с Толей, а Леонид Парфенов в досъемках украсил его неповторимыми комментариями. Я мыслю конкретно, Леня же интеллектуал с парадоксальным складом ума… Словом, было решено открыть «Репортажем» новый цикл программ. Главным редактором молодежной редакции работал Саша Пономарев, он посмотрел фильм, одобрил его и уехал в отпуск. Оставалось получить разрешение последней инстанции — председателя Гостелерадио Михаила Ненашева. Надо сказать, Михаил Федорович хорошо ко мне относился, даже симпатизировал по-человечески. И вот пока Толя сидел в студии и монтировал последние эпизоды «Репортажа», я отправилась к высокому начальству. Стоял теплый осенний вечер… Я зашла в кабинет к Ненашеву, он поднялся из кресла, сбросил пиджак, оставшись в белой рубахе без галстука, пригласил к столу. Очевидно, это означало, что разговор носит неофициальный характер. Действительно, Михаил Федорович доверительно сказал: «Понимаете, Кира, передача мне понравилась, но если выдам ее в эфир, будут огромные неприятности». Я столь же искренне отвечала: «Михал Федорович, стыдно не показать «Репортаж»! По сути, это исторические хроники. Народ в любом случае услышит оппозиционных депутатов, но из других источников». Ненашев продолжал убеждать: «Кира, вы не представляете, кто такой Ельцин. Ему нельзя давать трибуну!» Так мы сидели и разговаривали. Вечерело… Толя продолжал монтировать сюжет… Закончилось тем, что я не выдержала и, исчерпав разумные доводы и аргументы, поступила чисто по-женски: начала рыдать. Понимала, что в наших руках уникальный материал, который необходимо показать зрителям! Последнее, что произнес Ненашев перед моим уходом: «И все-таки вынужден повторить: «Нет!» С тем я и ушла. В отсутствие Пономарева обязанности главного редактора возлагались на меня, но я знала: если скажу Малкину о запрете, он, наплевав на приказы, покажет фильм, а потом лишится работы за превышение должностных полномочий. И тогда я взяла ответственность на себя: мы выпустили «Репортаж» в прямом эфире! Да, сейчас в подобное трудно поверить, но это — было! Я понимала, что подписываю себе «волчий билет», что меня выгонят из КПСС, уволят с Центрального телевидения и никогда не возьмут ни на какое другое. Но в той ситуации выбора не оставалось. Во всяком случае, для меня. Как нетрудно догадаться, «Репортаж» имел огромный резонанс. Меня на следующее же утро вызвал зам Ненашева Григорий Шевелев: «Как ты посмела это сделать?» А Григорий Александрович, должна признаться, моя первая любовь, из-за него я и пошла на факультет журналистики. Но он об этом не знал, поскольку был много меня старше и уже учился на журфаке, когда я лишь сдавала экзамены на аттестат зрелости в школе. Так вот. Шевелев говорит: «Что ты наделала? Звони немедленно шефу!» Я попыталась объяснить: «И что ему скажу? Страшно даже не то, что нарушила приказ Ненашева, а что обманула его!» И все же Гриша убедил меня набрать номер Михаила Федоровича. Тот, услышав мой голос, сказал: «Нам больше не о чем говорить», — и положил трубку. Я опять сидела и плакала, чувствуя себя предательницей. Из отпуска срочно вернулся Пономарев, которому доложили о ЧП. Он мог сделать вид, что все случилось без его ведома, но Саша повел себя по-мужски, заявив, что поддерживал выход программы в эфир. Закончился разбор полетов без «высшей меры», я схлопотала выговор по административной линии и решила, что отделалась легким испугом. А из партии мы чуть позже вышли вчетвером — Леша Гиганов, Ваня Кононов, Леня Парфенов и я. Сдали билеты в начале 1991 года, еще до августовского путча, который наша компания, кстати, тоже снимала в репортажном режиме. У ATV было шесть своих полупрофессиональных камер. Это оказалось главным преимуществом перед коллегами, не обладавшими возможностью свободно распоряжаться видеотехникой для работы. 16 августа 91-го был последним рабочим днем в ATV, с понедельника сотрудники официально уходили в отпуск, но большинство не собиралось уезжать из столицы, поскольку в то время шли переговоры о со здании информационного холдинга (хотя, сказать по правде, мы и слова такого не знали, не употребляли его) на базе радиостанции «Эхо Москвы», «Независимой газеты» и ATV. Идея объединения принадлежала Малкину. В воскресенье 18-го к нам домой на Варшавское шоссе приехали Сережа Корзун, Матвей Ганапольский, кажется, Сергей Бунтман, мы хорошо, душевно посидели, обсуждая планы будущего союза. Расстались вечером, а утром — ни свет ни заря — голос Матвея в трубке: «Включайте телевизор, в стране переворот!» Сперва мы с Толей, грешным делом, подумали, что товарищ маленько перебрал накануне, а потом смотрим: действительно, «Лебединое озеро» по всем каналам…

Тут же стали звонить наши ребята и спрашивать, где собираемся и как действуем дальше. Об отпуске никто и не вспоминал. За штаб выбрали центр Ролана Быкова на Чистых прудах, где мы арендовали помещение и куда стекалась информация. Договорились: операторы возьмут те самые шесть видеокамер, будут ездить по городу и снимать, снимать, снимать… Конечно, мы волновались, тревога за ребят не отпускала. Помню, в ночь на 20 августа позвонил Ванька Кононов, работавший в Белом доме, где с минуты на минуту ожидали штурма, и попросил позаботиться о семье, если с ним случится непоправимое. Почувствовала себя в тот момент отвратительно, не знала, что ответить. Да Ваня и не ждал сочувствия... В его словах не было ни грана рисовки и позерства. Тогда все воспринималось всерьез, включая угрозу гибели. Это сегодня ГКЧП кажется детской забавой и полной фигней, а 19 августа 91-го года по центру Москвы нельзя было проехать из-за обилия бронетехники, которая пожаловала явно не на военный парад…

Забавно, что именно первым днем переворота датировано распоряжение о выделении нашей компании здания в Казачьем переулке. Но мы тогда об этом не думали. Какая недвижимость, если в стране происходит подобное?! До мелочей ли на фоне глобальных потрясений? Правда, уже 20-го, когда ГКЧП начал откровенно фальшивить, практичный Малкин поинтересовался: «А где бумага из Моссовета?» Пробивать помещение нам помогал Сергей Станкевич, с которым мы познакомились на съемках «Репортажа с последнего ряда». В августе 91-го он был правой рукой Гавриила Попова, первым зампредом Моссовета. Когда я попала к нему на прием, то, робея от неловкости и смущения, проговорила: «Хотела попросить вас, Сергей Борисович…» И замолкла на полуслове, замявшись. Станкевич потом с улыбкой рассказывал, что не сомневался: речь пойдет о жилье или даче. Мы же хлопотали о компании…

В любом случае о переезде можно было думать не ранее полного и окончательного поражения путчистов. Наши ребята продолжали без устали носиться по Москве, привозя новую и новую съемку. Малкин наседал на Пономарева: «Поставь сюжеты в эфир!» Саша лишь пальцем у виска крутил: «Ты в своем уме?» Толя не отступал: «Дай хоть монтажную». Главный редактор начал объяснять, что там Ворошилов готовит к эфиру выпуск «Что? Где? Когда?». Малкин окончательно озверел: какие интеллектуальные игры, если на улицах льется кровь? Словом, выгнали из монтажной ни в чем не повинного Владимира Яковлевича, и там поселились Саша Михайловский с Марком Рейхенгаузом, Ваня Кононов с Лешей Гигановым, другие ребята. Они подносили «снаряды», а Толя по горячим следам делал документальный фильм о трех днях, которые перевернули Россию. Картина получилась потрясающая! Даже не могу отметить кого-то из нашей команды, все, что называется, с первой до последней минуты были на своих местах, выполняя положенную работу.

— Все? Включая Парфенова?

— Не уверена, надо ли столь жестко акцентировать. Дело прошлое, а тема слишком болезненна для Лени… Действительно, после путча ему пришлось уйти с ATV. Это было коллективное решение. Ребята заявили, что не хотят больше работать вместе с ним, не простив, что он пропал на все время, пока в Москве бушевали страсти. Сегодня, наверное, не судили бы так радикально и бескомпромиссно, по крайней мере, я не возьмусь ставить человеку в вину его поступок двадцатилетней давности. Что сделано, то в прошлом, жизнь продолжается. Хотя тогда время было иное — революционное, романтическое… Леонид — очень талантливый телевизионщик, умеющий довести до блеска практически любую идею. Я ведь помню, с чего начиналось «Намедни». Однажды предложила: «Леня, может, пора подумать об информационной программе, состоящей из коротких текстов в твоем стиле?» Он удивился: «О чем она будет?» Ответила: «Да о той же политике, но со стебом, иронией». Мне показалось, Парфенов скептически отнесся к идее. Но через два дня подошел и предложил: «Послушай». И прочел блестящую зарисовку, если не ошибаюсь, о Тодоре Живкове, главе болгарских коммунистов, отмечавшем очередной юбилей. Потом Леня сказал, что придумал название — «Намедни». Толя предложил соорудить трибунку, за которой стоял бы ведущий, а ребята из «Несчастного случая» записали музыкальное вступление. Передача вышла в эфир, и с первых выпусков стало понятно, что появился новый тележанр и новая телезвезда. Но это все было еще до путча…

— Долго вы находились в ссоре?

— Хронологически не воспроизведу, если только в дневники заглянуть. Леня в каком-то интервью сказал, что для Киры уход с ATV равносилен предательству Родины. Да, я советский человек по воспитанию, была пионеркой, комсомолкой, окончила школу с золотой медалью, меня с детства учили, что своих в бою не бросают. Болезненно переживала любое расставание с человеком, которого считала единомышленником. Сегодня реагирую спокойнее, хотя все равно часто себя останавливаю: я по-прежнему хочу очаровываться талантливыми людьми, радоваться за них и никогда не ошибаться…

— Длинный у вас список потерь?

— К сожалению, да. Даже слишком! Первый жестокий удар получила от Владимира Ворошилова. Когда мы с Малкиным только создавали ATV, наш офис располагался в здании на Садовом кольце, где сейчас находится «Смоленский пассаж». А тогда там на одном из этажей размещалась контора архитектора Юрия Макарова, который занимался проектированием МЖК — молодежно-жилищных кооперативов. Мы сняли об этом рядовой, как мне казалось, телесюжет, но Юра почему-то почувствовал себя страшно благодарным нам и не знал, что бы такое предложить в качестве ответной любезности. Наконец ему пришла в голову идея: «Создайте под нашей крышей телестудию!» Я передала предложение Толе, тот замахал руками: «Какая студия? Зачем она нужна?» Все же я вытащила Малкина на Смоленку. Пришли к Макарову, он водил по кабинетам, показывал кульманы и работавших за ними молодых ребят: «Это мы сами создали, мы!» В итоге Юра выделил нам комнату, где я с Толей и обосновалась. Но надо было на чем-то отрабатывать принципы коммерческого телевидения, о котором в Советском Союзе никто не имел понятия. Мы пригласили Ворошилова, дружившего с Малкиным и обладавшего опытом организации игровых передач. Владимир Яковлевич был светлой головой и мог посоветовать что-нибудь толковое. Толя носился с названием компании, ему нравилась аббревиатура ATV. Первую букву он расшифровывал как «альтернативное». Ворошилов, будучи человеком, битым советской цензурой, сразу сказал: «Малкин, ты сумасшедший или прикидываешься? Кто тебе в СССР даст альтернативами заниматься? Тут же прикроют. Придумай что-нибудь попроще!» Толя почесал затылок и предложил иной вариант: авторское телевидение. На том и порешили. Вскоре Ворошилов пригласил нас к себе. У него была часть дома в Светлогорске на берегу Балтийского моря. По нынешним временам сущая халупа, но тогда она казалась верхом роскоши. Принимал нас Владимир Яковлевич с женой, моей ближайшей подругой молодости Наташей Стеценко. Вчетвером мы замечательно провели две недели. Я с Наташкой гуляла, загорала, а Малкин с Ворошиловым практически беспрерывно общались. Толя по натуре креативный и фонтанирующий, а Владимир Яковлевич был дотошным и детализирующим, они идеально дополняли друг друга. Если один увлекался идеей, второй его осаживал, возвращал на землю. В ходе мозгового штурма Малкин с Ворошиловым продумали механизм сотрудничества зарождавшегося ATV и программы «Что? Где? Когда?». Мы заказывали дополнительные камеры, машины, выполняли пожелания организаторов шоу, проводя расходы, как и договаривались, через нашу телекомпанию. Долго система работала эффективно, не давала сбоев, все были довольны. А потом вдруг откуда-то возникла странная организация «Сова», которая выставляла счета за оказанные услуги при производстве программы. Мы не могли понять: что за птица такая? Собирали совещания, что-то пытались выяснять. Потом правда всплыла: оказалось, Ворошилов зарегистрировал кооператив и начал перечислять туда деньги, принадлежавшие ATV… Мы-то с Толей — люди творческие, не секли фишку, а у Владимира Яковлевича в крови пульсировала коммерческая жилка... Скажу честно, было больно, но жизнь показала, что Ворошилов все сделал верно: он экономически прекрасно организовал свое телепроизводство.

— За чужой счет…

— Наташа, словно предвидя, что альянс двух сильных личностей с лидерскими наклонностями добром не закончится, говорила еще в самом начале: «Кира, не надо им ввязываться! Деньги нас поссорят, это будет ужасно». Кстати, мы с Толей были свидетелями на тайной свадьбе Ворошилова и Стеценко. У Наташки не оказалось платья, и я отдала ей свое. Потом вчетвером пошли в Центр международной торговли на Красной Пресне, я впервые ужинала в роскошном ресторане... Словом, красивая романтическая сказка. Почему из бракосочетания сделали секрет? «Молодые» работали в штате Центрального телевидения, а по советским законам муж не мог трудиться с женой под одной крышей. Вот и пришлось скрывать отношения. Глупость, конечно.

— А вы, извините, с Малкиным как же?

— Мы долго не расписывались. Толя — моя самая большая любовь, из-за него я ушла от мужа-дипломата, но эта тема требует отдельного длинного рассказа, если отвлечемся, боюсь, не завершим разговор о Ворошилове. Когда происхождение «Совы» перестало быть тайной, Владимир Яковлевич просил прощения, ссылаясь на то, что он старый человек и заслуживает снисхождения… Мы расстались. Наташка оказалась права, деньги рассорили нас, дружба, насчитывавшая десятилетия, вдруг оборвалась. Разошлись в разные стороны, прервали общение, но я продолжала вспоминать подругу, лучше которой так и не нашла. Меня тянуло к Наташе, я была привязана к ней, как собака, однако сделать первый шаг не могла. А потом она позвонила и сказала: «Кирка, ты снишься мне по ночам. Мне так тебя не хватает! Ну что мы как две дуры…» Это случилось через шесть лет, уже после смерти Владимира Яковлевича в 2001 году. Встретились, проговорили четыре часа, вроде возобновили отношения, но мне так не хватает тех, прежних…

Не менее тяжело, чем расставание с Ворошиловым, мы с Толей пережили разрыв с Познером. Внешне ничто не предвещало подобного финала. Могу не то чтобы понять, но оправдать молодых: их легче соблазнить рассказами о бескрайних горизонтах, открывающихся при переходе в другую компанию. Узнавая, что кого-то из перспективных ребят конкуренты сманили деньгами или обещанием стремительной карьеры, внутренне прощаю их, чего прежде делать не умела. Говорю себе: люди должны расти, если человек решил, что на стороне ему будет лучше, так тому и быть. Это — о молодых. Ухода Владимира Владимировича мы не ожидали, наивно полагая, что нас многое связывает. В конце концов, история его сотрудничества с ATV насчитывала почти десять лет. Не говоря уже, что именно наша компания помогла Познеру по-настоящему вернуться на российские экраны. После успеха телемостов СССР — США, которые Владимир Владимирович вместе со своим заокеанским компаньоном Филом Донахью вел во второй половине 80-х, он не имел здесь стабильного телеэфира, продолжая жить и работать в Америке. Однажды знакомые передали мне хорошие отзывы Познера о моей программе. Было приятно услышать комплимент мэтра. Обрадованная, я при первом же удобном случае предложила Владимиру Владимировичу сотрудничество с ATV. Помню, он усмехнулся и спросил: «Как себе это представляете, Кира?» Я объяснила: «Раз в месяц вам придется прилетать в Москву, и мы будем записывать блок из четырех передач». Познер засмеялся: «Нереально». Но я продолжала убеждать, что ему пора возвращаться на наше ТВ. Мои доводы, кажется, особого эффекта не произвели, хотя, завершая разговор, Владимир Владимирович обещал посоветоваться с женой, без учета мнения которой не принимал ни одного важного решения. Через какое-то время раздался звонок. Познер сообщил, что поговорил с Катей и та категорически против. После этого Владимир Владимирович выдержал замечательную паузу и добавил: «Но это редкий случай, когда я пренебрегу советом жены и отвечу вам «да». Так в эфире появилась еженедельная программа «Мы». Потом Леша Алешковский и Мэри Назари принесли нам почти идеальный сценарий «Человека в маске», где не требовалось менять ни буквы — иди и снимай. Это ток-шоу с Познером просуществовало почти три года и пользовалось популярностью у зрителей. Правда, Владимир Владимирович опять пытался отказаться, говорил: «От ведущего требуется актерская работа, чего не могу и не умею, это совершенно не мое…» Мы разъехались по разным странам, вернее, я осталась в России, а Познер улетел в Америку к жене. Катя Орлова снова возражала, я искала какие-то аргументы… В итоге Владимир Владимирович взялся за проект и очень его полюбил. Он ведь замечательный собеседник, умеет прекрасно слушать людей, а в программу приходили люди, стремившиеся выговориться. За время существования «Человека в маске» там не было ни одной подсадной утки, только реальные герои, хотя рассказываемые истории порой выглядели столь невероятно, что даже мы с трудом верили в их правдивость. Лишь спустя время стало известно, что нас всерьез намеревались убить прямо в студии. Тогда ведь металлоискатели при входе не стояли, человек пронес на съемки гранату, решив, что взорвет ее, если увидит, что ему не верят. Видимо, мужчина имел проблемы с психикой, он вернулся из Чечни, служил там подрывником, потом попал в плен, бежал… Словом, всякое случалось у нас в работе с Познером. Если не ошибаюсь, за «Человека в маске» он получил первую свою премию ТЭФИ… Мы любили Владимира Владимировича, дорожили им, платили гонорары, которые на российском телевидении не получал никто. Контракт был на уровне американских стандартов, грех жаловаться! Хотя его семье казалось, что ATV неадекватно оценивает работу звезды и лишь использует имя… Но это же неправда! Для нас Владимир Владимирович был гораздо больше, чем прекрасный ведущий.

Почему-то сейчас вдруг вспомнила: шестидесятилетие Познер праздновал здесь, в ресторане ATV. Так получилось, что Катя не смогла прилететь из Америки, и мы решили устроить юбиляру праздник, дабы в день рождения он не чувствовал себя одиноко. Особых друзей в Москве у Познера тогда не было, он сказал, чтобы мы позвали тех, кого сами сочтем нужным. Пришел Владик Листьев с женой Альбиной и ее сыном, Саша Любимов, наши ребята с «Авторского телевидения»…

Долго все было хорошо, а потом Познеру стало тесно на ATV. Ему предложили вести информационно-аналитическую программу «Времена» на Первом канале, и он согласился. Неприятно, что Владимир Владимирович молчал, пока шла подготовка к новому проекту. Нам стало обо всем известно случайно, как это обычно и бывает в жизни… Но, несмотря ни на что, мы помним хорошее, что связывало нас с Познером…  
Андрей Ванденко

Досье 
  Кира Александровна Прошутинская  
  Телеведущая, продюсер, первый вице-президент и главный редактор телекомпании ATV

Родилась 15 сентября 1945 года в Москве. 

В 1967 году окончила факультет журналистики МГУ, в том же году была принята в штат Молодежной редакции Центрального телевидения Гостелерадио СССР. 

С 1967 по 1981 год — редактор, комментатор, заместитель главного редактора Главной редакции программ для молодежи ЦТ Гостелерадио СССР.

В 70-е была автором и ведущей программы «А ну-ка, девушки!», автором программы «От всей души».

В 80-е годы — автор информационной программы «12-й этаж».

В 1987 году стала одним из основателей программы «Взгляд».

В сентябре 1988 года вместе с Анатолием Малкиным создала независимую телевизионную компанию «Авторское телевидение» (ATV).

С 1991 по 1994 год — главный редактор и директор творческого объединения «Новая студия».

С 1995 года — художественный руководитель телекомпании «Новая студия».

С 1989 по 1994 год — автор и ведущая программы «Пресс-клуб».

С 1994 по 1996 год — ток-шоу «Мужчина и женщина» (ATV).

С 1996 года — руководитель публицистической программы «Старая квартира» (ATV). Руководитель программ «Мы», «В поисках утраченного» (ATV). 

С февраля 1998 года — ведущая программы «Пресс-клуб» на телеканале «ТВ Центр».

Лауреат Государственной премии России за 2000 год, премии Союза журналистов СССР, премии «Серебряный гонг», премии имени Святослава Федорова и др. Соавтор ста с лишним программ для большинства отечественных телеканалов, среди которых — «Мир и молодежь», «Оба-на», «Дежурный по стране», «Ночной полет», «Пойми меня», «Времечко», «Акуна Матата», «Мы», «Человек в маске».

Муж Малкин Анатолий Григорьевич — президент и генеральный продюсер ATV.

Сын Андрей — генеральный директор телекомпании «АТВ Продакшн».

Андрей Ванденко

Итоги.RU
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе