Прах и Пепел

Вот и стих вулкан Эйяфьятлайокудль; вместе с ним умолкли разговоры о неизбежной перемене мира, о крахе привычных устоев цивилизации, разрушении единого воздушного пространства и обязательной смене культурных кодов. Аэропорты восстанавливают ритм работы; вместе с ритмом возвращаются привычные проблемы. В середине прошлой недели, вылетая из аэропорта Шереметьево, я был поражен полнейшей тишиной и отсутствием очереди на паспортном контроле; возвращаясь в воскресенье, испытал все радости советской очереди на подступах к родной границе.

Пройдет совсем немного времени, и люди, с ужасом наблюдавшие по телевизору за несчастными застрявшими пассажирами и говорившие сами себе: да чтобы я… да никогда.. да ни за что… отныне только поездом! - охотно сядут в самолеты и полетят в Рейкьявик. Тот самый Рейкьявик, который сначала устроил Европе банковский дефолт, а потом подсуропил всеобщим коллапсом. Зачем полетят? Дак оно ж любопытно. Пройдемте, граждане туристы; отсюда извергался страшный пепел, здесь протекала грязь вперемешку с магмой, а тут, внимание, когда-то был метровый слой льда. Исландия, на протяжение двух лет дважды разорявшая соседей по планете, станет главным выгодоприобретателем; в нашем скучном мире любое развлечение годится, лишь бы неприятности остались в прошлом.


Так было и в 2001 году; дней пятнадцать (а то и целых двадцать!) все газеты писали о смене эпох, о вызове, брошенном безрелигиозному сознанию, о том, что дальше нужно будет жить иначе… а потом на место крушения двух символов американской мощи, небоскребов-близнецов, стали водить экскурсии. Правда, в американских аэропортах навели всяческих строгостей, но строгости и перемена мирового порядка - согласитесь, не одно и то же. Мама, я с понедельника начну новую жизнь! Не буду чавкать, выливать кашу в помойку, подтирать двойки в дневнике, а стану делать уроки, получать отличные отметки и вырасту хорошим мальчиком. С понедельника. И навсегда. Честно-честно. Вот увидишь. Мама увидит; и в следующий понедельник, и через один, и через два все будет то же самое.

И в истории не будет новой жизни с понедельника. В случае с Эйяфьятлайокудлем мы можем спрогнозировать лишь одно неизбежное следствие: конструкторы начнут усиленно работать над новым типом двигателя, которому не очень страшен вулканический пепел. Ну, пожалуй, еще можно легко предсказать бюрократическое шевеление в Евросоюзе: бесконечные дискуссии о том, кто отныне должен отвечать за принятие решений о массовой отмене рейсов, комиссары, летчики или политики. А так - на всем пространстве западней Исландии без перемен. И все останется по-прежнему. Если не начнется череда все новых, новых выбросов, которые не просто создадут проблемы и принесут огромные убытки, но на месяцы закроют небо. Русский мужик не перекрестится, покамест гром не грянет; западный - не будет ломать устоявшуюся систему, если она в принципе подлежит восстановлению. Ну, а если уж не подлежит, тогда другое дело.

Может быть, это не так уж и плохо? Может, в этой скоростной забывчивости и детском любопытстве, которое сильнее любого страха, кроется нечто обнадеживающее? В конце концов, самый европейский из русских писателей (или самый русский изо всех европейских, что, в общем-то, практически одно и то же) Иван Сергеевич Тургенев написал свой великий, затравленный школой роман «Отцы и дети» о вулканическом извержении Базарова. Это извержение, казалось бы, сулит конец привычному миропорядку, раз навсегда разводит поколения в пространстве и во времени. Но чем все завершается? Смертью несчастного доктора, чей огненный порыв застыл, как лава. А семейство папеньки Кирсанова продолжает жить и размножаться; и Фенечка такая свежая, и младенец у нее на руках такой крепкий. Все будет хорошо; вот новая жизнь начнется с понедельника; в грядущем поколении опять появится какой-нибудь Базаров, и снова небо затянет пеплом, и все равно развеется и развиднеется, потому что жизнь мудрее нас.

Так и хочется поставить точку. Благостная, умиротворенная картина. Но вместо стабильной точки само собой возникает непредсказуемое многоточие. Потому что мы-то знаем, что если ничего не менять, уповать на Фенечку и делать вид, что никакого Базарова не было, через полвека придет революция. Начнется Первая мировая. И Красное Колесо понесется через всю Россию. И стабильная, надежная Германия окрасится в коричневый цвет.

Если слишком быстро забывать о пепле, все может окончиться прахом.

Андрей Архангельский


РИА Новости
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе