Порой министры утверждались в Вашингтоне. Бывало так, что портфели получали «предприниматели», и тут же аффилированный с ними бизнес «случайно» шел в гору. Свобода слова выродилась в журналистику на продажу. Свобода собрания никого не волновала, поскольку за мелкий прайс можно было пригнать народ хоть на рельсы, хоть на Горбатый мост. Народ тихо спивался при потакании государства – рекламу водки разве что на детских садах не вешали. Региональные бароны готовили раздел страны. Аналогичные цели имели и террористы, свившие себе опять же не без помощи Москвы уютное гнездышко в Ичкерии. Общее тогдашнее одичание и падение нравов сегодня принято называть «лихими 90-ми». Эти «лихие» всех достали.

В такой обстановке началась битва за суверенитет России. Институтам российского государства необходима была срочная модернизация, иначе все могло рухнуть в одночасье.

Первым делом пришлось решать проблему терроризма. Война на Кавказе, в отличие от трусливого топтания властей на месте в 1994–1996 годах, завершилась тем, что террористическое государство на территории нашей страны прекратило свое существование. Единство страны было восстановлено. Увы, война закончилась десять лет назад, но ее рубцы до сих пор видны на теле нации. Норд-Ост, Беслан, взрывы в московском метро, ежемесячные теракты в республиках Северного Кавказа – все это кровавое следствие господства террористов в Чечне и поддержки, которую им оказывали некоторые заинтересованные силы и изнутри и извне нашей страны.

С региональными баронами замирились кнутом и пряником. Построение вертикали власти, вытеснение фронды из Совета Федерации – это все «кнут». Пряник – согласие Кремля на пролонгацию своих полномочий. Тем, кто «не понял», на примере чукотского губернатора Назарова и курского губернатора Руцкого продемонстрировали, что лишиться власти вполне реально. Урок был усвоен. Руководители субъектов Федерации побурчали, но смирились с некоторыми базовыми ограничениями, главным из которых являлось их согласие на абсолютный суверенитет России.

Все это время шло формирование нового политического поля, поскольку старое, на котором главными игроками были олигархи, вело страну к гибели. Кратковременный союз власти и коммунистов обнажил факт, что на самую крупную партию начала «нулевых» полагаться нельзя ни в чем. Создание «Единой России» и укрепление политической системы с опорой на единороссов связано именно с этим печальным фактом ненадежности коммунистов. Конечно, хотелось бы создать конкурентную структуру, где КПРФ и «Единая Россия» играли бы в систему сдержек и противовесов. Не получилось. Рассчитывать на партию, которая в открытую идет по пути содержанки ЮКОСа, и параллельно берет деньги у Березовского – значит сделать власть заложником кошелька олигархов. Не для того «равноудаляли».

Конфликт государства с ЮКОСом в 2003 году – пример абсолютно беспардонной наглости олигархической группы, имевшей за плечами поддержку как политических структур внутри страны (КПРФ, Яблоко), так и мощное лобби в Вашингтоне. Суть столкновения была ясна всем наблюдателям – либо государство ставит барьер на пути структуры, последовательно занимающейся коррумпированием чиновников, бизнесменов и представителей гражданского общества, либо государство лишается своего суверенитета.

В этом контексте убедительная победа «Единой России» и организация посредством одномандатников большинства в Госдуме являются событиями знаковыми. Парламент превращается из места политических баталий в рабочий орган, определяющий курс развития страны. Поскольку мандат президента России до сих пор намного сильнее мандатов 450 депутатов Госдумы, то партия «Единая Россия», заявляющая о том, что является партией Путина, стала действенным и эффективным органом по реализации президентской политики.

Остальные партии резко и быстро были вытеснены на обочину. «Родина», которую в Кремле рассматривали как возможную правопреемницу КПРФ, к сожалению, не оправдала возложенных на нее надежд. Гипертрофированные амбиции ее лидеров Рогозина и Глазьева привели к тому, что партия сразу же после успеха в 2003 году перешла в оппозицию и тем самым поставила на себе крест как на второй системной силе.

В поисках политики прагматизма

Внешний фон для России был довольно неблагоприятным. «Разрядка» и добрые отношения Путина с Бушем быстро натолкнулись на откровенно враждебную политику администрации США. В Кремле недоумевали и несколько раз протягивали руку дружбы Вашингтону. Однако Америка не готова была рассматривать Россию как равноправного партнера. Более того, Россией откровенно пользовались в своих интересах. Когда же что-то было надо Москве, ее игнорировали.

В 2001 году, когда талибы угрожали южным провинциям бывшего СССР, Москва с радостью поддержала операцию США. Без Северного альянса, моджахедов и таджиков, находившихся на коште России, без разведданных ГРУ, без нашей агентуры, добровольно переданной американцам, никакого успеха сухопутной операции и быть не могло. Американцы ответили в своем духе – лидеров Северного альянса либо отстреляли, либо отстранили от власти. Все полномочия вручили пуштунам, а затем превратили Афганистан в промышленную фабрику по производству героина, который сбывался в основном в нашей стране. Проблема талибов не только не решена, но усугубляется, распространив нестабильность на Пакистан. К сожалению, то, на что в регионе рассчитывала Москва в далеком 2001 году, так и не реализовалось по причине несоответствия наших и американских интересов.

В 2003 году вторжением в Ирак США показали, как можно поступать с суверенной страной. Без мандата ООН, без согласия ведущих мировых держав, без каких бы то ни было убедительных доказательств угрозы ОМП со стороны Багдада Вашингтон уничтожил целое государство, ввергнув его население в пучину кровавых межэтнических столкновений и создав колоссальное напряжение на Ближнем Востоке.

Для Москвы это был крайне важный сигнал: в современном демократическом мире уничтожение суверенного государства возможно без всякого серьезного повода. Специалисты по психологической борьбе, разведчики и борзописцы обоснуют все, что нужно мировому гегемону. Мишенью может стать любая страна. В том числе и Россия.

Именно тогда в Кремле пришли к трезвому взгляду на США, и вплоть до последнего времени взаимоотношения между нашими двумя странами основывались исключительно на прагматизме, без идеалистических иллюзий.

Между тем Вашингтон, проникнув с нашего согласия в Среднюю Азию и без нашего согласия на Украину, в Грузию и Азербайджан, умело строил институты внешнего управления всем постсоветским пространством. Вместе с включением стран Прибалтики в НАТО (что стало холодным душем для многих политиков в Москве) усиление влияния США в регионе прямо угрожало интересам и суверенитету России. В конце 2003-го – начале 2005 года Москва потерпела рад обидных поражений: в Грузии и на Украине произошли «цветные революции». В Киргизии и Узбекистане вмешательство Вашингтона привело к бунтам, причем в Бишкеке рухнула единственная на среднеазиатском пространстве демократия, на смену которой пришла клановая олигархия.

Москва из всего произошедшего сделала несколько выводов. Во-первых, надо жестко контролировать общественные движения, чтобы те не превратились в пятую колонну. Во-вторых, в отношениях с постсоветским пространством надо забыть о «братстве» и прочих благоглупостях. Взаимодействие должно осуществляться не как с глупыми младшими родственниками, а как с самостоятельными субъектами политики. Впрочем, тут же выяснилось, что без российских миллиардных дотаций ни одна из стран бывшего СССР, за исключением, пожалуй, Азербайджана и Казахстана, не могут сами справиться с бременем государственности.

Проблема «фейлд стейт» – несостоявшихся стран на постсоветском пространстве – только усугублялась с годами. Киргизия, Молдавия, Белоруссия, Таджикистан, Грузия, Украина – все они сохраняют свою независимость только потому, что ее гарантирует Россия (случай Белоруссии, Киргизии и Таджикистана), США (случай Грузии) или консорциум стран (случай Украины).

Мировой финансовый кризис опрокинул несколько экономик, что привело к свержению власти в Киргизии и Молдавии, а также нанесло серьезный удар по легитимности властей в странах Прибалтики и на Украине. Грузия в экономическом плане не особо пострадавшая (еще бы – многомиллиардные вливания Вашингтона позволяют влачить существование), тем не менее по пути десуверенизации прошла дальше других. Потеря Абхазии и Южной Осетии ставит крест на идее Великой Грузии, а значит, маркирует провал всех националистических правительств этой страны, начиная с Гамсахурдиа.

Удвоить ВВП помешал мировой кризис

Успехи России, по сравнению с республиками СССР, выглядят поразительно, особенно если учесть, что Украина с ее 10% ежегодным ростом ВВП при позднем Кучме скатилась в экономическую деградацию и перманентный социальный кризис при Ющенко. А ведь еще лет пять такого же изумительного развития, как демонстрировали «незалежники» в 2003 году, и Киев вполне мог бы к концу «нулевых» претендовать на лидерство в бывшем СССР наравне с Москвой. Сегодня же Янукович, упустивший целую пятилетку, вынужден создавать на Украине аналог «Единой России», выстраивать вертикаль власти ради того, чтобы попытаться создать единую украинскую нацию. Делать это при депрессивных ожиданиях населения неимоверно трудно. Учитывая же раскол, усугубившийся в результате политики Ющенко, задача представляется вообще нерешаемой.

В России же спокойно и стабильно (этот термин даже стал синонимом путинской эпохи) шло восстановление порушенного в 90-х: уровня жизни, уровня производства. Причем не стоит думать, будто всему этому мы обязаны внешнеполитической конъюнктуре на углеводороды. Рост цен на нефть не был таким уж галопирующим поначалу. 19 долларов было в 1999 году, 19 долларов было и в 2002 году. Максимальная цена в этом временном интервале – 37 гринбеков, а средняя – около 25 долларов за баррель. Даже 2004 год начинается с ценой порядка 35 долларов за баррель. В общем, нельзя сказать, что все дело в нефти.

Скорее, все дело было в уверенности, что у нас налаживается. И победа «Единой России» на выборах в 2003 году, и победа Путина на выборах в 2004 году – эхо именно этой уверенности.

Через несколько лет итоги восьмилетнего правления Путина снова должны были быть зафиксированы народным голосованием. Путин встал во главе «Единой России», принял на себя массу репутационных издержек – все же партия власти плотно ассоциировалась с бюрократией и от этого получала значительную долю негатива со стороны общественности. Задача – не дать политическим проходимцам – как справа, так и слева – присосаться к кормушке. Нация снова поддержала Путина.

Тут же перед нацией был поставлен новый вызов – обеспечить преемственность курса, что требовало безусловного сохранения Путина в политике и создания непротиворечивой системы управления государством. Так появился тандем Путина-Медведева, который вплоть до начала избирательной кампании 2011 года работал вполне эффективно, как бы некоторые интересанты с обеих сторон ни старались внести разлад в его движения.

В 2008 году впервые в истории России в штатном режиме прошла передача высшей легислатуры от второго президента России третьему. Легитимность власти в стране находится с тех пор на самом высоком уровне.

В 2008 году нам вообще везло. И спокойный транзит, и успехи в футболе, и быстрая победа над Грузией. Дмитрий Медведев действовал жестко и быстро: чуть затянись война, и варианты могли бы быть самые плачевные, вплоть до интервенции турецких войск и вступления НАТО в войну на стороне грузинской армии. Уйдя из Южной Осетии и Абхазии, мы тут же поставили бы под удар весь наш Северный Кавказ. Там и так полыхали отзвуки военных действий и общей напряженности. С уверенностью можно говорить, что поражение в той войне привело бы к отделению Кавказа и десуверенизации России в перспективе 10–20 лет.

Победив, поставив на место США , жестко ответив на все претензии Евросоюза, Россия вновь вышла в число мировых лидеров, уже не только по объему экономики (к тому времени мы вошли в десятку лидеров по экономическому потенциалу, а впоследствии поднялись и на восьмую ступень). Лидерство России было обеспечено решимостью отстаивать собственные интересы, не считаясь с «прогрессивной общественностью на Западе».

Потом мы вошли в международный экономический кризис. Тихая гавань не смогла противиться происходящему вокруг. Кризис ударил по нам болезненно, но, несмотря на сильное падение рейтингов и индексов, в целом, благодаря адекватным действиям властей, удалось избежать финансового коллапса, удалось справиться с ростом безработицы, да и в целом уже через год удалось вернуть экономический рост. Так что к сегодняшнему дню мы пришли, потеряв не так уж и много от пиковых значений 2008 года. На фоне соседей, на фоне Греции, Исландии, Испании и Ирландии мы выглядим вообще бодрячком.

Удвоения ВВП за 10 лет не случилось, но реальный его рост составил за восемь лет перед кризисом 93%. Промышленность выросла на 80%. Уже в 2008 году по ВВП мы преодолели пиковый уровень 1989 года (на 7%), хотя промпроизводство и не достигло планки 1989 года.

Десятилетие, которое прошло, стало лучшим для нашей страны за все время существования современной России. Это может сказать и каждый про себя, объективно посмотрев, какие перспективы у него были в «лихих 90-х», и сравнив с тем, чего ему удалось добиться ко дню сегодняшнему благодаря «путинской стабильности». Провести сравнение достаточно просто, хотя бы по объему кошелька, по количеству и качеству личного имущества. Ну и, конечно, врать самим себе тоже не нужно.

Система не сдает «своих»

Впрочем, общая картинка отнюдь не такая благостная, как можно было бы подумать. Самое время перейти от анализа общих итогов десятилетия для нашей страны ко вполне конкретным событиям текущего, 2010 года.

2010 год шокировал максимальной открытостью. Политика обнажилась. То, что раньше стыдливо прятали, теперь излагается открыто. Викиликс отдыхает. На требование России уничтожать посевы мака в Афганистане представитель НАТО Джон Аппатурай публично говорит, что в Афгане продолжат выращивать мак, которым будут продолжать убивать сотни тысяч русских ежегодно. Плевать они хотели на нас, поскольку «что же тогда будут есть афганские крестьяне»? Предельно откровенно, не так ли? Да и сказано отнюдь не в закрытом режиме, а в интервью СМИ.

Порошок смерти с афганских полей идет через Таджикистан, Узбекистан и Казахстан в Россию. Львиную долю его везут таджики. Часто розничную торговлю осуществляют цыгане. В городках типа Нижнего Тагила наркомания захватывает каждого десятого жителя города. Только официально в том же Нижнем Тагиле 1000 ВИЧ-инфицированных в репродуктивном возрасте. Эта грандиозная цифра ежегодно увеличивается на 30%. Количество наркоманов тоже растет на 10–20% ежегодно. На учете в наркодиспансере Тагила состоят 1500 человек. Среди них трое курят, 14 употребляют синтетические наркотики. Остальные 1483 человека сидят на афганском героине. Не состоящих на учете наркоманов местные оценивают в 30 тысяч человек. 4 дивизии ВДВ.

Наркоторговля крышуется в Тагиле правоохранительными органами и представителями власти. Ничем иным объяснить столь дикую ситуацию нельзя. То есть местные руководители покрывают таджикскую и цыганскую криминальные группировки, а также тех, кто «курирует» наркодельцов, то есть преступные группировки из северокавказских республик. Потребителями наркотиков являются местные коренные жители. Славяне. Чем не повод для межнационального конфликта?

В такой среде не мог не появиться борец за справедливость. Он и появился. Егор Бычков – организатор тагильского фонда «Город без наркотиков». Несколько успешных реабилитаций, участие в нескольких операциях против наркобарыг, привлечение внимания СМИ к проблеме наркомании в Нижнем Тагиле, и Егор Бычков стал тут же очень неудобен. Прокуратура потребовала посадить его на 12 лет за незаконную реабилитацию. Очень справедливо и гуманно! За массовые убийства дают меньше.

К счастью, адекватные представители гражданского общества организовали кампанию в защиту Бычкова, и его удалось хоть и не спасти, но вытащить из тюрьмы. Приговор изменен на «условно». Те же, кто устроил это дикое судилище, совершенно никак не пострадали. Сидят себе на задницах ровно в своих кабинетах. Хотя должны сидеть на нарах. Несколько недель звериного испуга за свое будущее – разве этого достаточно?

Тем более что вот этот звериный испуг во многом, я считаю, стал вскоре причиной еще одного скандального случая, всколыхнувшего общественность, и целого ряда случаев поменьше, которые никого особо не всколыхнули. Я говорю об избиении Кашина и о нападениях на общественников (самый ужасный случай – с Фетисовым из Химок). Дело в том, что на примере Бычкова обнаглевшие от безнаказанности чиновники и силовики увидели, что действовать тайком, тихо насилуя закон – не выход. Может быть привлечено ненужное общественное внимание, что чревато. А так, нет человека – нет проблемы. Озверение во взаимоотношениях со своими противниками коренится именно в «деле Бычкова». И, конечно, у силовиков здесь большое преимущество – подписать каких-нибудь скинов или наркоманов на разборку – не проблема даже на уровне участкового, работающего в поле.

Пример Бычкова и последовавшая за этим реакция властей (точнее отсутствие оной, поскольку «своих не сдаем») оказались довольно типичными. Простому парню внаглую шили 12 лет, и все облеченные властью молчали. Поскольку были повязаны. А в станице Кущевской банда терроризировала тысячу жителей. И все облеченные властью молчали. По той же причине, что и в случае с Бычковым. Пока в одном доме не нашли 12 трупов, все было окей. Было бы трупов пять-шесть, не было бы там детей, возможно, никто о Кущевской и не узнал бы. Потряс именно масштаб чудовищной расправы. И банду ликвидировали. А те, кто ее покрывал, остались. Может быть, сядет молоденькая прокурорша, которая строчит покаянные доносы на свое начальство. Может быть, сядет еще пара-тройка стрелочников. Но ведь система «своих» не сдает, и сколько покровителей Цапка останется на свободе?

Закон, порядки и обычаи

В этом контексте показательный факт – мы до сих пор не знаем фамилию следователя, отпустившего убийц Егора Свиридова. А ведь именно откровенная коррупция и запредельный цинизм этого следователя привели к тому, что на Ленинградку вышли тысячи фанатов. Через несколько дней фанаты собрались на месте убийства Егора. На Кронштадтском бульваре. К сожалению, там не было представителей власти. А ведь их разумное поведение и демонстративное уважение к памяти погибшего могло предотвратить Манежную площадь. С людьми не говорили там, где они были готовы к разговору!

Зато наши правоохранители гордо красовались на Манежной рядом с провокаторами в масках, а около ТЦ «Европейский» – вместе с провокаторами, которые «бросали зигу». С людьми, опять же, не говорили. Обвиняя во всем то ли русский фашизм, то ли национализм. Либеральная интеллигенция, радостно повизгивая и «ловя мячики», тут же подхватила идею борьбы с русским национализмом и начала крестовый поход против него.

Не нравится русский национализм? Может, не нравятся и русские?

Нас убеждают, что горцы на Кавказе ведут войну с террористами. Окей, но разве это дает им право вести войну с русскими у нас дома? Очевидно, что по целостности нашей многонациональной державы наносят страшный удар, в первую очередь наглые молодчики, раскатывающие по Александровскому саду на купленных папой авто. Такие же наглецы, устраивающие дикие автопробеги по городам России с пальбой в воздух, бьют по народному единству сильнее, чем десять Манежек вкупе с пятью «Европейскими».

И главная проблема заключается даже не в том, что кто-то танцует лезгинку на дороге, шмаляя в воздух из травмата. Главная проблема заключается в практически полной безнаказанности таких вот молодчиков. Жесткие меры противодействия в их отношении не применяются практически никогда. Более того, даже в случае совершения самых тяжких преступлений они легко уходят от ответственности.

«Клановость», – объясняют, пожимая плечами, представители диаспор. «Что ж вы хотите, у нас такие вот порядки и обычаи», – говорят они же.

Русские националисты отвечают: мы хотим, чтобы порядки и обычаи не перечеркивали наши законы. Хотим, чтобы преступник получал кару вне зависимости от национальности. Хотим, чтобы приехавшие сюда уважали наши обычаи и порядки. Хотим, чтобы они вели себя цивилизованно, а не как бабуины, только что слезшие с деревьев.

В целом все это выражается одной фразой: русские хотят справедливости. Но вот этого система власти не способна или не хочет давать. Кондопога, Ставрополье, Калязин, теперь Москва...Везде однотипный конфликт, связанный с нежеланием властей решать вопросы по справедливости и высокой готовностью решать вопросы по понятиям – за мзду или под давлением диаспор. Везде конфликт если и имел изначально бытовой аспект (во что я не верю), тут же перерастал в серьезнейший межнациональный.

Нам необходимо признать наличие национальных проблем. Пока мы трогательно отводим в сторону глаза, не решаясь назвать своим именем то, что происходит, ситуация усугубляется. Не имея понятийного инструментария, решить проблему невозможно, поскольку ее невозможно даже поставить. Похоже, власти это начинают понимать. Но не знают, с какого бока за нее взяться. Словесные пассажи «и нашим, и вашим», уверения, что у преступности нет национальности (зато она есть у преступника!) и скромные увещевания в адрес представителей диаспор «вести себя хорошо» – это даже не паллиатив.

Таким образом, если власть не хочет получить реальную проблему распространения ксенофобских настроений в обществе, необходимо дать зеленый свет легальному и умеренному русскому национализму. Пора на самом высшем уровне признать, что Россия не может быть государством не для русских! Ведь зачем тогда вообще нужна Россия, если русскому человеку в ней жить некомфортно именно потому, что он русский? Борьба с криминальными этническими мафиями обязана стать главным объектом внимания всех правоохранительных органов. Деятельность диаспор должна быть жестко лимитирована, всяческие поползновения повлиять на силовые структуры должны пресекаться драконовскими методами!

И, конечно же, нам надо срочно улучшать правоохранительную систему. Об этом известно давно. Об этом сказана тысяча слов с самого верха. Но разве судебная система у нас лучше? Разве лучше у нас система пенитенциарная? Их тоже надо срочно и кардинально улучшать. Ведь о каком доверии к суду может идти речь, пока не лишен своего статуса судья Цибульник, засадивший почти на 20 лет Сергея Аракчеева, до того дважды оправданного судом присяжных... О каком доверии к суду может идти речь, пока судья Павлов, вынесший условный приговор хладнокровному убийце Гамидову, продолжает ходить в мантии? Примеров беспардонного пренебрежения законом со стороны судейского корпуса – масса. Где реакция хотя бы на вопиющие случаи беззакония?

На зеркало пенять?

Это все очевидные вопросы. Очевидные для всего общества и для власти. Понятны и пути их решения. К сожалению, все упирается в тот досадный факт, что общество у нас тоже, скажем мягко, «не идеальное», и на самом деле вполне соответствует нашим силовым институтам и правоохранительной системе. Можно кидать в меня камнями, но я уверен, что это так, и могу попробовать доказать это.

В стране ежегодно совершается более 20 тысяч убийств. Еще 20 лет назад редко когда число убийств превышало 15 тысяч! Пропавшие без вести – ежегодно порядка 120 тысяч, из них не найденные или найденные мертвыми – от трети до половины. На дорогах смертность порядка 20 тысяч. От алкогольных отравлений и передоза вкупе со связанными сердечными болезнями погибают сотни тысяч человек. Общее число зарегистрированных преступлений – 3 миллиона 200 тысяч. По одному на 50 жителей России, включая младенцев!

Жить страшно, между прочим. Иногда и по улицам ходить страшно.

Это я к тому, что наркотики принимают и людей убивают чаще всего все-таки не милиционеры, не судьи и не сотрудники УФСИН. А обычные, рядовые я бы сказал, граждане. Точно так же как на дорогах чаще всего правила нарушают не машины с мигалками, а вполне себе рядовые «Тойоты» и ВАЗы, «Газели» и «Рено» без проблесковых.

Общество требовательно к государству. И это хорошо. Но совершенно нетребовательно к себе самому. Что ужасно. Инфантилизм порой поражает. На полном серьезе ставится в укор российскому МЧС работа спасателей в Германии. Наши, дескать, плохо справились с пожарами. И волонтеры были вынуждены помогать. Не хочется обижать московских офисных работников, которые по воле души работали добровольцами этим летом, но территория России – 17 млн квадратных километров, а Германии – 357 тысяч квадратных километров. В 50 раз меньше. ВВП Германии – 2,8 трлн долларов в 2009 году. В России тогда же – чуть больше 1,3 трлн долларов (39 трлн рублей). Возможности доставить в конкретную точку пожарные расчеты очевидно разные. Разные и финансовые возможности по содержанию сил ГО и ЧС.

Пожарным нужно время, чтобы добраться до места возгорания. В случае же, если таких точек не одна, а много, расчет не может разорваться на части. Москвичи и жители миллионников не могут понять, что пожарным машинам нужно преодолеть иногда несколько десятков километров, чтобы оказаться там, где огонь. В Москве расположение постов на квадратный километр вполне позволяет быстро реагировать на пожары. Сделать аналогичную сеть по всей стране? Невозможно. Но именно невозможного и требуют чаще всего от властей.

Факт, что пожары продемонстрировали крайне высокую мобилизационную готовность наших спасателей. И государство точно так же продемонстрировало высшую степень готовности к благотворительности, восстановив сгоревшие дома за счет бюджета. В любой «цивилизованной» (как любят говорить столичные резонеры) стране жители бы остались один на один со страховыми компаниями.

Вообще, из взаимоотношений институтов гражданского общества и власти в 2011 году хотелось бы, чтобы и общество, и государство сделали простые выводы. Первое – реальные, хорошо известные проблемы, которые по причинам внутриведомственной ли статистики или еще каким-нибудь «высоким основаниям» ретушируются и не решаются, вскоре взрываются общественным недовольством. Причем его градус может оказаться куда выше, чем на Манежной площади. Второе – можно сколько угодно протестовать против мигалок и носить на голове синие ведерки, но пока в массе своей на дорогах водители относятся друг к другу как гестапо к евреям, беспредел на трассах будет нормой, вне зависимости от количества членовозов. То есть общественным структурам следует почаще смотреть в зеркало, а структурам власти – почаще слушать общественников, даже если у тех у самих «морда кривая». Третье – при наличии живых, острых и не решенных проблем смерти подобно заменять их суррогатами вроде «десталинизации». Где тот Сталин? Умер 57 лет назад. А мы живем. И нас волнуют отнюдь не вопросы «культа личности», а, к примеру, вопросы культуры и приличности поведения молодых представителей кавказских диаспор в наших городах. Надо отдавать себе отчет, что попытка заболтать проблему или заменить ее придуманной приведет лишь к разрастанию метастазов.

Кстати, кто, как не представители общества, причем одни из наиболее активных – таксисты, показали пример «высокой гражданской солидарности», задрав в последние дни цены на проезд из забитых аэропортов до Москвы с 1000 до 10000 рублей? И кто, как не власти, не организовали вереницы бесплатных автобусов, которые могли бы развезти бедных пассажиров по домам? И кто, как не «бедные пассажиры», штурмовали таможенные пункты, отталкивая девушек с детьми так, будто отходит последний пароход, а следом наступают большевики? Зеркало нелишним будет для каждой из сторон, не так ли?

Становление нации

Что я еще забыл? Наверное то, что мы проиграли в этом году Олимпиаду, и почему-то нация особо расстроенной не выглядела. Верно и обратное – нация не особо радостна, и когда нам удалось выиграть право проведения кубка ФИФА в 2018 году. Может, потому, что всю радость уже успели растрясти по поводу Сочи? Может, потому, что уходящий год вообще не был богат на поводы для радости?

Впрочем, как сказать. Основным достижением текущего года является то, что мы стараемся обустроить свою страну так, как нам кажется правильно. Для этого выходим на улицы, приковываем наркоманов к постели, пишем злые комментарии в блогах, помогаем тушить пожары спасателям. Мы живем в России и хотим, чтобы наша страна становилась лучше. Поэтому от общего (каковое «в целом» в порядке) мы давно уже перешли к частностям. Которые, как я уже сказал, нас не устраивают по очень многим параметрам.

Убежден: вот этот переход от общего к частному и является главным поворотом в российской политике. Он знаменует тот факт, что современная Россия состоялась. Это с одной стороны. И, с другой стороны, что многие институты современной России совершенно неадекватны дню сегодняшнему. В общем, опять пришли к необходимости модернизации. Уже не только в интересах государственных институтов России, а в интересах всего общества российских граждан. В интересах нации.

Павел Данилин

Взгляд