Маринка Белякова. Почти завалили работу на ее музыкальном отряде вожатые в первой смене, дети просились домой, петь никто не хотел, всем было скучно. Приехала Белякова, пробыла в лагере два часа – и все запели на три голоса как миленькие. Заткнуть их потом не могли до отъезда.
Димка Зицер, которого я на первом курсе углядела и велела «доставить в педотряд живым или мертвым». Через год доставили. И не ошиблись. Сейчас он – директор экспериментальной частной школы «Апельсин» и такой, знаете… педагог-мыслитель
Лена Евич. В любой школе, куда она приходит, дети неожиданно оказываются поэтами и учеными, до ночи творят и ставят эксперименты. В прошлом году ее хлопец из какого-то там Солигорска завоевал право представлять свои инновации в Америке. Стихами ее одиннадцатилетнего ученика я зачитывалась пять лет назад. И это были настоящие стихи, поверьте. Евич – это, пожалуй, даже приближенный к гениальности случай.
Про педагогическую гениальность когда-то странно и точно сформулировал мой учитель педагогики Сергей Александрович Кайрис. Есть такие люди, сказал он, которые как солнце, к которым все тянутся. Такой пройдет мимо мальчишки, походя взъерошит ему волосы – и мальчишка ходит весь день счастливый.
Вот эту способность осчастливливать, походя взъерошив волосы, эту вожатскую гениальность в полной мере я видела только однажды – у отца Глеба Грозовского.
Я видела, как он входил в ворота Детской Деревни под Павловском и как мальчишки и девчонки неслись к нему наперегонки и прыгали, как на пальму.
Видела, как сидел в зале, где шел концерт, облепленный ребятами, с самым мелким детдомовцем на коленях.
Видела, как тащил девчонок на тренировку («Девочки! Как вам не стыдно! Завтра Аршавин приедет, мы же не можем перед ним опозориться!»).
И веселая суматоха не стихала вокруг него. Он был детишкам в радость и они ему.
И вот теперь этого лучезарного человека обвиняют в растлении малолетних, а я вторые сутки слышу в голове диалог из «Моцарта и Сальери»:
- Ах, правда ли Сальери ,
Что Бомарше кого-то отравил?
- Не думаю: он слишком был смешон
Для ремесла такого.
- Он же гений,
Как ты да я. А гений и злодейство --
Две вещи несовместные. Не правда ль?
Или финальное:
Но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные. Неправда:
А Бонаротти? или это сказка
Тупой бессмысленной толпы -- и не был
Убийцею создатель Ватикана?
…
Все твердят про эмоции, мол, не нужно эмоций, пусть, мол, суд решает. Пусть. Пусть решает. Только разве я про них? Я про гения и злодейство.
Это ж только кажется, что Сальери спорит с Моцартом и задает вопрос, был ли Микеланджело убийцей. Строки организованы так, что на «не был» падает ударение – и стихотворное, и смысловое. И характеристика, данная толпе, выдает героя. «Не был» - это не вопрос Сальери, это – его честный ответ. А я привыкла Пушкину верить.