240 лет назад на крымском берегу русские моряки и крестьяне начали возводить Севастополь.
Тогда они и представить не могли, какая героическая история суждена этому городу.
СУВОРОВСКИЙ ПОЧИН
Русские его полюбили еще до того, как на картах появилось гордое название. Первым обожателем стал, пожалуй, великий Суворов, выстроивший в Ахтиарской бухте бастионы, дабы наша артиллерия отгоняла от берегов вражеские десанты. Знавший толк и в морском деле полководец достоинства места оценил сразу же: «Подобной гавани не только у здешнего полуострова, но и на всем Черном море другой не найдется, где бы флот лучше сохранен и служащие на оном удобнее и спокойнее помещены были». За строительство укреплений Александр Васильевич удостоился от императрицы золотой, украшенной бриллиантами табакерки. Первый русский корабль появился у берегов будущего Севастополя тоже благодаря Суворову. По его просьбе в бухту прибыл фрегат «Восьмой», которым командовал капитан II ранга Иван Берсенев. Вскоре случилось боевое крещение: артиллеристы и моряки с честью отбили нападение турок.
В ту пору здесь на побережье стояла дюжина рыбацких мазанок. Селение называлось Ак-Яр, Белый Утес. Через несколько десятилетий оно превратилось в один из красивейших городов России.
В осенние дни 1782 года, за полгода до присоединения Крыма, в Ахтиарскую бухту пришли два фрегата Азовской флотилии с хорошо подготовленными экипажами. «Восьмым» теперь командовал капитан-лейтенант Степан Юрасов. «Одиннадцатый» привел Иван Щербачев. Крымский берег становился для врага неприступным.
В мае 1783-го сюда прибыла эскадра (11 кораблей) Федота Клокачева. «При самом входе в Ахтиарскую гавань дивился я хорошему ее с моря положению; а войдя и осмотрев, могу сказать, что во всей Европе нет подобной сей гавани — положением, величиной и глубиной. Можно в ней иметь флот до ста линейных судов; ко всему же тому сама природа такие устроила лиманы, что сами по себе отделены на разные гавани, то есть — военную и купеческую. Без собственного обозрения нельзя поверить, чтоб так сия гавань была хороша», — докладывал позже флотоводец, участник Чесменской битвы, первый георгиевский кавалер среди моряков. Он и стал командующим Черноморским флотом, представил в Адмиралтейств-коллегию самую первую карту Ахтиарской бухты. Жизнь героя-адмирала оборвалась той же осенью, во время эпидемии чумы.
ЛУЧШАЯ ГАВАНЬ В СВЕТЕ
Впервые побывавшему в этих краях летом 1783 года Григорию Потемкину Таврида обязана многим. Энергия князя превращала пустынные земли в цветущие, способствовала возведению новых городов и портов, давала мощный толчок развитию торговли и, разумеется, флота.
Когда последний уже довольно прочно обосновался на берегах будущего Севастополя, светлейший писал императрице: «Не описываю о красоте Крыма, сие бы заняло много время, оставляя для другого случая, а скажу только, что Ахтиар лучшая гавань в свете. Петербург, поставленный у Балтики, — северная столица России, средняя — Москва, а Херсон Ахтиарский да будет столица полуденная моей Государыни».
Интересовавшийся древней историей Потемкин знал, что близ бухты когда-то располагался Херсонес, который русские летописцы называли Корсунью. Русские ученые начали исследовать здешние развалины. Новый город Григорий Александрович хотел назвать в честь древнего, греческого, однако матушка Екатерина идею не одобрила. Ей хотелось подобрать для «лучшей гавани в целом свете» имя неслыханное. Так появилось бессмертное название Севастополь, что в переводе с греческого означает «город, достойный поклонения», «величественный город». Еще один вариант перевода можно связать с тем, что слово «севастос» в Римской империи нередко использовали в значении «август», «император».
В Севастополе, который еще только строился, русские правители видели главный южный форпост империи, и определение «императорский» ему замечательно подходило, а память о Херсонесе здесь всегда оставалась священной.
Указом государыни предписывалось «устроить крепость большую Севастополь, где ныне Ахти-Яр». Греческое имя возникло, конечно же, не случайно: Россия не забывала кровных связей с Византией, у которой унаследовала и православие, и внутреннее самоощущение мировой державы. Известен весьма амбициозный проект Екатерины и ее соратников — план освобождения православных народов от османского владычества, превращение Константинополя в столицу новой Византии, которая стала бы ближайшим союзником Российской империи. Царица даже своего внука назвала Константином в расчете на то, что он будет первым после многовекового перерыва греческим императором. Местом создания союза двух империй должен был стать Крым. Все это звучало красиво, однако политик реалистического направления Григорий Потемкин понимал: сей проект неосуществим. Князь его воспринимал как дымовую завесу, призванную помочь России решить более важную задачу — отвоевать и освоить огромные пространства Новороссии. Историческая связь с греческой традицией должна была проявиться именно в Тавриде, где сыны Эллады жили и возводили города с незапамятных времен, и тут Екатерине и Потемкину удалось почти все.
3 (14) июня 1783 года — с этой даты ведется летопись Севастополя — на берегах Ахтиарской бухты началось строительство первых четырех каменных зданий: церкви святого покровителя мореходов Николы Чудотворца, дома контр-адмирала Фомы Макензи, пристани и кузницы. Берег расчищали от кустарников и лесов, строили как полагается.
Незабываемым эпизодом стал приезд императрицы в мае 1787 года. В те дни состоялась, по сути, мировая премьера города. Екатерине II, придававшей большое значение путешествиям по своей необозримой империи, Потемкин стремился достойно представить всю Новороссию. Кульминацией поездки послужил праздник в Севастополе, в только что выстроенном путевом дворце. Когда гости подняли бокалы с вином, распахнулся под звуки оркестра занавес, и все увидели Севастопольский рейд. Там стояли новенькие суда Черноморского флота, приветствовавшие императрицу пушечными залпами. Для иностранных дипломатов, которых на банкете собралось немало, это был неприятный сюрприз: доселе никто не верил, что русским удастся так быстро построить здесь флот. Но Потемкин, вопреки мифам о пресловутых «деревнях», умел добиваться своего, занимался делом, а не показухой. Тогда же стало ясно: Россия готова защищать свои южные рубежи, как бы ни помогали османам боявшиеся усиления Петербурга французы, у турок в новой войне с русскими нет никаких шансов на успех. Через несколько лет это подтвердил наш флот при Фидониси и Калиакрии, а наша армия — при Измаиле и Рымнике.
ЛАЗАРЕВСКАЯ ЭПОХА
Великим строителем города русской славы являлся выдающийся флотоводец, путешественник, воспитатель наших моряков адмирал Михаил Лазарев. При нем столица Черноморского флота удивительно преобразилась. Михаил Петрович считал, что, прибывая сюда, матросы и их командиры должны испытывать чувство гордости за Севастополь. Графская пристань, набережные, лестницы, величественные здания в античном стиле — таким он и теперь открывается издалека, с моря. И это — не что иное, как воплощение замысла Лазарева. Город красив с любой точки обзора, не зря адмирала называли «добрым гением Севастополя». Среди начинаний знаменитого моряка-строителя — библиотека, за пополнением которой он следил лично, сооружение Петропавловского храма в греческом стиле. Михаил Лазарев мечтал установить на Графской площади изящную колоннаду, однако Николай I поначалу распорядился отказаться от архитектурного излишества. Заслуженный моряк несколько лет добивался от самодержца разрешения на постройку. Любивший Севастополь и прощавший Михаилу Петровичу его «чудачества» царь в конце концов сдался и об этом впоследствии не жалел. На Корабельной стороне, на холмистом побережье появились ряды трехэтажных матросских казарм, выстроенных в лучших традициях античного классицизма. Они и по сей день именуются Лазаревскими.
В самом центре, на могучем холме по распоряжению адмирала был построен величественный собор в честь крестителя Руси князя Владимира, одного из небесных покровителей города. Тому, кто принял святое крещение здесь, в Херсонесе, посвятить прекрасный храм, конечно же, следовало. Николай I одобрил проект архитектора Константина Тона, открывшего для мирового зодчества русско-византийский стиль. Каждый день Лазарев выкраивал хотя бы несколько минут для решения вопросов строительства и оформления собора. У лучших итальянских мастеров заказал иконостас, мраморные детали для отделки, иконы на медных досках.
Строили несколько десятилетий, а после смерти Лазарева император решил соорудить в основании будущего храма склеп, где и нашел упокоение великий адмирал, не только защищавший, но и создававший Севастополь. Там же позже обрели последнее пристанище еще три флотоводца, ученики Михаила Петровича, доблестные защитники города Владимир Корнилов, Владимир Истомин и Павел Нахимов. Во время Крымской войны оккупанты осквернили недостроенный храм, а после установления мира наши предки его долго восстанавливали. Сегодня это — главная православная святыня Севастополя.
Адмирал Лазарев понимал, как важно для людей, стоящих на страже Отечества, чтить память героев, которые своими подвигами прославили армию и флот. По инициативе Михаила Петровича в городе появился памятник героическому бригу «Меркурий» и его командиру капитан-лейтенанту Александру Казарскому, выдержавшему неравный четырехчасовой бой с двумя турецкими линейными кораблями. Лаконичную надпись на постаменте одобрил сам инициатор: «Казарскому. Потомству в пример». Сему «потомству» очень скоро довелось пройти через самые тяжкие испытания.
ДВАЖДЫ ГЕРОЙ
В наследии Ивана Айвазовского есть картина «На открытом воздухе». Композиция особенно точно передает атмосферу довоенной жизни (в 1845-м). Мы видим грозное спокойствие могучих парусников, выступающих из тумана, символизирующих величие русского форпоста на Черноморье. Мирные, веселые горожане радостно приветствуют корабли... Живший в Феодосии художник-маринист в Севастополь приезжал часто и посвятил ему целую галерею полотен. Появлялся в городе русской славы и в дни его героической обороны. Трагическая тема не могла не найти отражение в творчестве мастера. Более того, в окруженном Севастополе прошла его выставка, моряки с восторгом разглядывали «Синопский бой», «Бриг «Меркурий» и другие полотна, воспевавшие славу русского флота. Впоследствии к Ивану Константиновичу нередко приезжали отставные моряки, чтобы высказать слова благодарности. Художник жил долго и смог наблюдать возрождение этих мест, увидеть новые корабли и их команды, которые хранили память о победах, не забывали горечь отступлений, а главное, любили Севастополь не меньше, чем прежние поколения...
В Крымскую здешним героям довелось держать оборону 349 дней, каждодневно совершать невозможное. На бастионе погиб Нахимов, а от прекрасного города осталась лишь дюжина зданий. Но он был восстановлен в прежнем величии, а его символом навсегда стал памятник затопленным кораблям: когда к нашим рубежам приближались французские и британские эскадры, командование приказало затопить часть судов (почти 90) на подступах к Севастопольской бухте. Противнику не удалось преодолеть эту преграду, хотя приказ о затоплении русские офицеры и матросы выполняли со слезами на глазах. Напоминающий трагический подвиг монумент выполнен в виде гранитного утеса, над которым возвышается колонна с двуглавым орлом.
Еще одна вечная реликвия Севастополя — туманный колокол, отлитый в екатерининские времена из трофейных османских пушек. В дни Крымской войны французы его похитили, после чего он много лет звонил в соборе Парижской Богоматери. В 1913 году, к 300-летию династии Романовых, президент Франции Раймон Пуанкаре счел должным вернуть реликвию в Севастополь... Ныне колокол установлен недалеко от моря, в районе Херсонеса.
Дважды героем славный город стал в годы Великой Отечественной. Севастопольцы обороняли свою малую родину 250 дней, продолжали сопротивление и после того, как гитлеровцы сюда вошли. Красная армия освободила Севастополь 9 мая 1944 года, и это было удивительным предвестием будущей Великой Победы.
Его главная песня, написанная Вано Мурадели на стихи Петра Градова в 1954 году, известна всей России:
Легендарный Севастополь,
Неприступный для врагов,
Севастополь, Севастополь —
Гордость русских моряков.
Здесь на бой, святой и правый,
Шли за Родину свою
И твою былую славу
Мы умножили в бою.
Официальным гимном она стала в 1994-м, но дело тут не в формальном признании — песня отозвалась в миллионах сердец. Поэту удалось найти самые верные слова: «легендарный Севастополь» — лучше, точней и не скажешь.
Он никогда никому не присягал, кроме России. Бывший город союзного подчинения, где главным авторитетом всегда являлся и поныне является командующий Черноморским флотом, где адмирал Игорь Касатонов на свой страх и риск некогда запретил присягу Украине, не входил после распада СССР в состав нашей страны лишь формально. Ну а весной 2014 года легендарный Севастополь не колебался ни минуты.