КЛОПЫ. Максим Кантор. Часть 1.

Бойс и Ворхол высказались: «отныне каждый – художник». О, смелые умы!
Они не сказали: «каждый – миллиардер», хотя это еще приятнее слышать.

Авангардисты, которые лизали зад богачам, понимали разницу между финансами и манифестами. Поровну можно разделить только такую дрянь как искусство – самовыражайся! вандализм даст людям искомое ощущение равенства. А капитал не трожь, это не для всех.


Перед встречей с миллиардером волнуешься: особенное существо! Художник отныне каждый, а миллиардер – не каждый.

Я пришел в бар раньше назначенного, заказал вина. Бармен наглый.

- Может быть, сначала назвать вам цену?

- Да, пожалуйста.

- Сорок фунтов осилите?

- За бутылку?

- За порцию.

- Дешевле есть?

- Вот – всего шестнадцать.

- За стакан вина?

- За семьдесят пять граммов. Плюс обслуживание. С вас тридцать фунтов.

- Обслуживание стоит четырнадцать фунтов?

- Вы в отеле «Четыре сезона», сэр.

Я расплатился. Он цедил из бутылки медленно, чтоб не накапать лишнего. Таких порций в бутылке десять. Вино столовое, бутылка стоит пятерку. Доход с одной бутылки – 295 фунтов. Примерно, как бизнес в России. Скажем, на заводе по производству нержавеющей стали в городе Верхний Уфолей (это под Челябинском) средняя зарплата - триста долларов, а месячная выработка продукта стоит дороже, чем вся жизнь всех рабочих цеха.

Я подсчитал доход бара, пока ждал. Пришел за полчаса до встречи и купил вино – по двум причинам. Во-первых, не хотел, чтобы меня отравили – мало ли, какая у кащея фантазия; а потом, чтобы избежать общего стола, когда кащей платит. Получилось бы, что я пью за его счет.

Моя мама, когда приходила к неприятным людям, даже стакана воды не выпивала – чтобы не одалживаться. Я решил, что находиться в баре без стакана – глупо, лучше прийти заранее, купить вино. Дороговато вышло, мама бы расстроилась.

Чек положил на стол и бокалом придавил – у меня отдельная порция.

Это правильно, чтобы бандиты и лохи питались отдельно. На заводе в Верхнем Уфалее работяги сидят в общей столовой за пластиковыми столами, едят из жестяных мисок. Лица чумазые, руки тощие, одежда грязная. Проходишь столовую, оказываешься в обеденной зале директора. А там - стерлядь, бадейки с черной икрой, марочный коньяк. Помню, мой спутник, бизнесмен из Испании, сказал после этого визита, что уедет из России, – нельзя бизнес строить на рабском труде, это аморально. Он уехал, но бизнеса не построил, прогорел. Кто-то что-то ему не отдал, банк арестовал имущество. Тут либо надо стерлядь кушать - либо шпроты, и те отнимут.

А в Лондоне было так. Мне передали, что одному кащею интересно встретиться со мной – а не интересно ли мне? Это особенный Кащей, он Россией рулил до того как ударился в бега, и сейчас влияние имеет. Откуда он про меня знает? Ах, вас заметили, ему рассказали верные люди. Кащей окружен журналистами, поставляющими новости; кащей думает о будущем России.

Цепочка выстроилась быстро: связным был верткий парень, из тех, что нужны для бронирования столиков. Жизнь в Лондоне суетливая, чуть толстосум остановит бег (деловые люди спешат, у них красные лица и глаза к носу), как мелкая рыбешка подсовывает буржую программку на вечер: а домашний концерт, например? А встреча в баре с интересным человеком? Аукцион посетим? График у толстосумов плотный: вечером, переваривая пищу, буржуи жалуются: какая интенсивная жизнь в этом Лондоне – абсолютно ничего не успеваем! И прилипалы подсюсюкивают: ах, какой город! Что ни день, то культурный ивент!

Прилипалы заказывают билеты, вызванивают проституток, бегают за покупками, себе – скромный процент. Хозяину – место в ложе, себе - в амфитеатре; пьют не Дом Периньон, попроще – но тоже с пузырьками. Прилипалы собирают им коллекции, греют постель, составляют компанию в ресторанной жизни. Подскакивают у локтя богача, вперед забегают: нет, в этом ресторане не та атмосфера… Мы лучше в «Марьиванну» пойдем, адекватное место. А в клуб Аспинель не желаете? Ах, в Лондоне такой драйв!

Вы скажите, лакеи были всегда. Нет, сегодня челядь особенная – сплошь правозащитники. И все ругают КГБ и Сталина, теперь у прислуги повадка такая, вышколили.

- Вот, Семен Семеныч, попробуйте, свежайшая…А Сталин был тиран!

- Вот, Роман Аркадьевич, полюбуйтесь, и просят недорого…А чекисты как охамели…

- Вот, Николай Николаевич, смотрится шикарно, это последняя… Но может вернуться 37-ой год!

При каждом солидном олигархе свой правозащитник, непременный компонент обслуги, как личный телохранитель, личный врач, личный адвокат. У Лебедева – «Новая газета», у Усманова – «Коммерсант», у Ходорковского – несколько грамотных правозащитников, у Березовского – два-три недурных правозащитника, у Прохорова имеется парочка дельных. Хороший правозащитник ценится выше повара, хотя и ниже футболиста. Иногда олигархи производят трансфер – скажем, Прохоров своего правозащитника отдает другому буржую, а себе берет новый кадр из команды Абрамовича. У правозащитников дел хватает.

2.

Пусть бы они лучше права бомжей защищали, воскликнет иной. Однако это несерьезное заявление. Трудно оборонять то, чего нет; как защитить мираж? Разумно защищать то, что можно потрогать. Подчиняясь этой простой логике, правозащитники пошли в обслугу к олигархам. Некогда он обличал Советскую власть, а теперь отстаивает права барыг на собственность. И в этом нет противоречия.

А что еще можно было бы защитить? Защищать коттеджный поселок, который сносят обладатели другого коттеджного поселка – это понятно. Защищать права нефтяного барона, которого посадили за неуплату налогов – это понятно. Защищать спекулянта акциями, обвиненного в занижении цены на акции, – это все понятная разумная работа. Но защищать права черни невозможно, прикладывать усилия не к чему.

Например, у людей есть право на пенсию, и пенсия у них есть, хотя и маленькая. Что в данном случае защищать? Право соблюдено, у тебя ровно столько, сколько тебе полагается. И правозащитники к тебе, лентяю, не ходят – негде правозащитнику развернуться.

Демократические права – это акции свободы, равенства и братства. Когда правозащитники идут на митинг, они заявляют: мы за ваучеры гражданского общества. А вот в дальнейшем эти ваучеры надо реализовать: правовые акции надо конвертировать в права реальные. Акция – это бумажка; но существует реальное право по факту обладания имуществом – вот это уже право реализованное. Одно дело иметь акцию рудника, иное дело иметь доход с рудника.

Собственность – это не кража, как полагал Прудон; нечто сходное, но происходит все по закону. Одни акции потеряли стоимость – а другие взлетели в цене. Собственность – это зафиксированное обеспечение правовой акций.

Акция на права – ничего не стоит без собственности; собственность, которой обладает тиран – не имеет правового прикрытия; но вот демократическая зафиксированная прибыль – это реальная вещь. И грамотный экономист это путать не должен. Иметь одни лишь абстрактные права - значит зависеть от волатильности социального рынка: сколько выпишут тебе из бюджета пенсии – столько и получишь; а иметь конкретные реализованные права – это означает, что ты сам данный бюджет и распределяешь.

И народ, и хозяева народа обладают вещами, которые называется одним словом «права», но это разные вещи. Когда ораторы говорят с толпой о правах, то имеют в виду права деривативные, условные. Население, по наивности, полагает, что речь идет о конкретных вещах – ведь произносят же слова «хлеб», «мир», «пенсия». Однако, когда Ленин говорит «Мир-народам», это не означает, что не будет войны. И когда современный либерал обещает «свободный рынок», это не значит, что мужик с семечками может встать на углу Моховой. Чернь может решить, что обсуждают ее конкретные дела; но это нонсенс. Этак и обладатель акции Лукойл потребует себе цистерну нефти. Здесь разница принципиальная.

Имеешь ваучер – размести его грамотно; не потратил его на приобретение бейсбольной биты, – сиди теперь, жди пенсии. И сетовать на то, что абстракция не обернулась реальностью – нечего. Акции прав надо копить, умножать их стоимость чиновными постами, связями, круговой порукой – затем обращать в реальные права. Чем больше акций прав – тем больше собственности: прямо пропорциональная зависимость.

Никто не мешал сегодняшнему обладателю маленькой пенсии организовать бизнес: заняться рекетом, опекать ларьки, ставить кредиторам утюг на живот, потом вложиться в компьютеры, потом банкротить заводы, потом продавать цеха под казино, спекулировать жилплощадью, понравиться правительству, получить свою долю ресурсов страны. Сейчас бы уже имел яхту и учредил литературную премию. И прав бы имел – сундук от пола не оторвать.

Вот это права солидные, не ерунда; эту комбинацию прав реальных и абстрактных – правозащитник может защитить.

От кого защищать? От тоталитаризма, от казарменного строя, от завистливой черни, которая хочет «все взять да поделить». От ужасной российской истории и культуры. От общинного косного сознания. От ленивого шариковского начала, Булгаковым разоблаченного.

3.

Детям я бы запретил с кащеем встречаться, но самому было любопытно. Я разных деятелей видел, вот, с директором завода из Верхнего Уфалея общался, например. Решил, что хочу увидеть кащея вблизи.

Он вошел стремительной походкой - суетливый человек, похожий на Березовского и на старую обезьяну. За ним шел израильский охранник в расстегнутом пиджаке, с пистолетом за поясом. И швейцар не возразил, пустили в зал с пистолетом. А может быть, тут у всех оружие. Охранника оставили подле столика, он зыркал по сторонам.

Я сперва обиделся, а потом вспомнил советские времена, разбогатевших дантистов и дизайнеров – они свои свеженькие «жигули» всегда подгоняли прямо под окна тех, к кому пришли в гости. И поминутно вскакивали и бросались к окну – чуть шорох на улице. Вот и данный кащей напоминает разбогатевших директоров ателье - он и на охранника поглядывал тревожно, как на новые «жигули»: не угнали? сигнализация работает?

Все кащеи ведут себя одинаково – прежде чем начать разговор, кладут на стол мобильный телефон. Связь с миром (охраной, таможней, партнером по спекуляциям) поддерживается постоянно; проверил: сигнал есть; теперь можно спросить о положении дел в Отечестве.

- Что с Россией? Новости? Хотя я в курсе. Да, будет революция.

- Уверены?

- Неизбежно. Але? Миша? Что там? – это уже не про Россию.

Школьное воспитание утверждает, что во время разговора неприлично отвлекаться. Однако кащеи убедили общество, что бизнес выше воспитания: партнер звонит! растаможка! депозиты! Бизнес не стоит на месте: лицо делового человека багровеет, складка меж бровей – он занят серьезным!

Отрываясь от разговора с собеседником, кащеи не спасают рыбаков в Баренцевом море и не руководят действиями партизан – они просто безостановочно воруют: регулируют информацию из офф-шоров, дают взятки таможне, не могут остановиться. Как раз рыбаков в Баренцевом море спасают не торопясь, а прекратить добывание денег путем спекуляций – невозможно. Да, спекуляция нынче неподсудна – это краеугольный камень общественного здания; мы боремся с коррупцией, не отменяя спекуляции, такое у нашего общества сложное направление развития. И тем не менее, упорно говорящий по мобильному телефону спекулянт выглядит непристойно: вообразите человека, который безостановочно шарит по карманам соседей. Не может он остановиться, привык.

- Он зарвался. Я предсказывал. Его нужно остановить, – это было сказано о действующем президенте.

- Всю систему менять – или одного управляющего?

- Я его назначил, я его и сниму.

Человек, похожий на Березовского, спросил себе меду – на столик поставили три баночки.

Он брал баночки цепкой волосатой рукой, подносил ко рту. Обхватывал губами банку и высасывал мед одним резким движением. Это сопровождалось звуком, подобным тому, какой издает вакуумный унитаз в самолете, когда втягивает экскременты. Хлюп, хлюп, хлюп – и три банки опустели, все высосал. Иной эмоциональный человек мог бы сказать, что таким же образом высасывали деловые люди жизнь из России. Преувеличение, конечно, что-то там еще теплится, бабы рожают.

Как раз в это время шел публичный процесс Абрамович-Березовский, на котором стало публично известно, что состояния оба сколотили неправедным способом: под присягой они рассказали, что передавали друг другу миллионные взятки, но миллионов этих они не заработали; рассказали, что собственность они получали бесплатно, залоговые аукционы были фальшивые, а те деньги которые они вносили, вносили за них криминальные авторитеты. А уж как криминальные авторитеты свои деньги добыли, об этом надо спросить потерпевших. И вот, согласно протоколу лондонского суда, деньги бандита Антона Могилы внесены на залоговом аукционе за находившейся во всенародной собственности нефтяной гигант – и стало быть у народа выкупили ресурсы земли за деньги, отнятые бандитом у этого же народа. Ну , представьте себе, что на деньги банды «Черная Кошка» приватизировали «Днепрогэс». Впрочем и денег, награбленных рекетиром, народ все равно не увидел – деньги эти остались цифрами на бумаге. Такая была придумана концепция приватизации: берешь страну и высасываешь. Хлюп – и пусто.

- Вы не хотите вернуться? - спросил я.

- А зачем?

- Покаяться перед людьми.

- Чепуха. Я уже раскаялся, написал покаянное письмо в газеты. Читали?

- Нет. В чем раскаялись?

- Совершил ошибку, приведя Путина к власти. Теперь буду ошибку исправлять. Когда выиграю деньги у Абрамовича, часть средств пущу на свержение строя, а часть отдам на благотворительность.

- Вы не выиграете.

- Чепуха. Это стопроцентно подсчитано.

- Вряд ли, - сказал я и здесь оказался прав – Если британское правосудие примет вашу сторону, это будет означать, что королевский суд стал «смотрящим» в малине.

- Не понял.

- Тогда все гангстеры и наркобороны будут выяснять отношения в королевском суде – чтобы в Лондоне разрулили: кто скрысятничал. Возникли разногласия в мафии – пусть британский суд решит, какой дон какому дону должен.

- Вздор. Речь идет о давлении Кремля. О власти, которая зарвалась. – Он не обижался. А впрочем, что ему лишний упрек.

- Создам партию – христианско –демократическую. Я слышал, вы верующий? Присоединяйтесь к нам.

- Религиозную партию? Христианскую?

- Да, я поверил в Бога. Да, я крестился. В православие. Раскаялся в грехах. – Он говорил отрывисто, и двигал лицом, совсем как его охранник – и смотрел в разные стороны.

- Так раздайте свои деньги.

- Зачем это?

- Согласно притче об игольном ушке.

- Что еще за притча? – цепким взглядом на меня, потом в сторону, потом опять на меня.

- Христос говорит, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в царство Божье.

- Чепуха. Считаю, что это искаженные слова, неверно понятые. Таких темных мест в Библии много. Богатство - не порок, а ответственность. Понимаете? Богатому – тяжелее всех. И помогать надо прежде всего богатым, чтобы богатые помогли потом бедным.

- Может, сразу бедным помочь?

- Нереально. Потому что не умеют ничего. Потому что дурная история. Править народом должен аристократ духа! Аристократ духа должен воспитать, понимаете? Подлинный аристократ и интеллигент.

- Это кто же, например?

- Знаю одного. Есть такой человек. – Кащей назвал имя модного телеведущего.

- Что, прямо из телевизора – в президенты? – мне стало интересно, получено ли согласие телеведущего; думаю, получено.

- А что такого? Опыт общения с аудиторией есть. Он – аристократ духа. – И глазами зырк-зырк по сторонам. И охранник тоже зыркает, глаза вспыхивают, как фары у «жигулей» под окном.

- При чем тут религия? Христианство зачем?

- Религия поможет лидеру наладить связь с народом. Духовность русским нужна.

- У русских все в порядке с духовностью.

- Вопрос в том, какая духовность. Я – математик, просчитываю варианты. Здесь ошибки не будет. Россия возродится. Есть план.

- Вернуть в Россию все, что из нее увезли?

- Демагогия. Я свои деньги заработал.

- Значит, есть другой план?

- Если сказал – есть план, значит план есть. Религиозная партия нового типа плюс аристократ духа, подлинный интеллигент во главе державы. Плюс отказ от имперских амбиций. Думаете, зачем мне нужны деньги от этого суда? на возрождение России.

- Что значит – возрождение?

- Законность, прежде всего. И демократия. Пять миллиардов, которые я получу в суде, спасут Россию.

- Верно, – сказал я. Вот Кису Воробьянинова, отца русской демократии, спасала более скромная сумма – но сегодня речь шла об Отечестве.

Лондонский суд должен был решить, кто именно из фигурантов процесса увел из бюджета деньги первым. Тот, кто взял первым, по логике процесса, и обладал законным правом получить украденное. Кащей считал, что право принадлежит ему, и планы имел обширные. Награбленное рекетиром Могилой пошло на приватизацию – то есть, на утверждение либеральной демократии, так почему бы капиталы Абрамовича не пустить на законность?

В Москве именно в это время ширилась кампания с требованием честного независимого суда – правда, результатами лондонского независимого суда москвичи совсем не интересовались.

- Я математик. Просчитываю варианты. Россия возродится – мы сделаем революцию. Можете что-нибудь предложить? Идеи есть?

- Какую именно революцию?

- Уж не большевистскую, - кащей хохотнул. – Довольно Россия хлебнула горя.

Хотя с большевиком сходство имелось. В издевательских памфлетах так изображают именно большевиков: глаза горят, руки по столу шарят: маньяки бредят революцией. А если спросить, как же у психов дело получилось, то в ответ руками разводят: вот поди ж ты! Не доглядели! Точно так же – кто бы мог подумать, что рядовые фарцовщики, спекулянты и воры станут вершить судьбы державы? А ведь вершат. И этот вот кащей – ну да, похож на сумасшедшего, но он не сумасшедший.

- Христианская партия и либеральный рынок. Революция, которую возглавит крупный бизнес, - и глазами по сторонам зыркает. – Надо спешить.

Не в большей степени он псих, чем те, кто сказал, что Россия – это Европа; а ведь так сказали многие. И не в большей степени он псих, чем тот, кто сказал: «Берите, сколько сможете!» – а ведь это сказал глава государства. И не в большей степени он псих, чем тот, кто писал «Хочешь жить как в Европе – голосуй за правых!»; чем те, кто стрелял из танков в Парламент ради утверждения демократии; чем те, раздал недра большой страны кучке верных авантюристов. Была большая страна, ее за два года раздали сотне человек – вот точно таким же, как мой собеседник. Психи раздали? Нет, вменяемые люди, согласно намеченному ими плану. И все те богачи, с которыми я когда-нибудь разговаривал, они все меня поражали тем, что мир для них ясен. Захотел - и взял. Был быстрее всех, ловчее всех – значит мое. Возможно, все они - умалишенные. Но скорее всего, это особая порода энергичных существ, они не вполне обычные люди, не такие, как мы с вами. Есть теория, что элита общества формируется из особей уникальных. Иной подумает, что кащей - это обыкновенный вор, но кащей – представитель иной организации мироздания.

Максим Кантор

Источник

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе