Ленточки — чепуха, синтетика, ничего не стоят. Ландыши — цветы из Красной книги; их сбор и продажа запрещены законом. Менты явно занимаются не тем. А почему?
Эти, которые с лентами, никогда не предлагают менту деньги. А эти, которые торгуют запрещенным товаром, покорно платят дань.
Понимаете? Есть приказ хватать таких торговцев — по закону! И кто-то дал приказ хватать белоленточников — вопреки закону! Выходит, менты берут мзду и не исполняют законный приказ. А незаконный приказ исполняют бесплатно. Это такая политика. Называется «развращение правоохранительных органов».
Г-н президент, вы, конечно, не раз видели «Белое солнце пустыни». Шедевр. Там старинная крепость (музей), и старик-хранитель музея подбегает к главному бандиту: «Извольте немедленно прекратить грабёж!» Помните это сильное место? Чёрный Абдулла с абсолютно спокойным лицом стреляет из маузера в живот старику. Наповал.
Понимаете, Владимир Владимирович, Чёрный Абдулла даже не стал спорить, не пытался договориться — просто убил.
Прошло 90 лет. И сегодня выбегают навстречу бандитам смотрители музеев, защитники лесов: «Немедленно прекратите!» А Чёрный Абдулла сам теперь почти никогда не стреляет. Посылает нукеров с бейсбольными битами, с обрезками водопроводных труб, с пистолетами, с чем попало...
(Будете ещё раз смотреть «Белое солнце пустыни» — вспомните это письмо. У нас сегодня на 15-й странице «МК» смотритель заповедника рассказывает, как его уничтожает очередной Чёрный Абдулла — не вступая в дебаты, внаглую вырубил лес, губит реку Сходня — а значит, губит воздух в Москве. А ведь и вы им дышите, Владимир Владимирович. Конечно, нечасто и недолго — только по пути от дверцы машины до дверей дворца... Мы тут задумались: осталось ли у вас какое-нибудь нецелованное место? В губы вас целовали, руки вам целовали, больше всего вас целовали понятно куда. Но если б нашлось нецелованное место, этот эколог, защитник подмосковных орхидей и жучков, наверно, встал бы на колени ради спасения русской природы.)
...Теперь Чёрный Абдулла зовётся уже не бандит, а застройщик, инвестор, лошадку его зовут Майбах; и он уже не скитается в песках, а разъезжает по столицам.
И таможня даёт ему добро. И менты, и губернаторы дают ему добро. Потому что Верещагин погиб в бою, а товарищ Сухов помер в очереди на квартиру.
* * *
Вокруг Москвы, Питера, Сочи, на Дальнем Востоке и на Западе, повсеместно — вызывая ненависть, уничтожая природу, убивая людей, — безумствует двуногая богатая властная саранча.
Они убивают не всех людей; только тех, кто им мешает. Но это значит, что они убивают лучших.
Они уничтожают не все леса; только те, которые им мешают. Но им всё время мешают лучшие заповедные места.
Им мало жрать чёрную икру и камчатских крабов; им подавай ещё охоту с вертолёта на архаров и прочую Красную книгу. Они с жиру бесятся.
Встретив препятствие, они улыбаются: «Хочешь, мы заплатим тебе золотом?» Но знаменитый ответ: «Я мзды не беру. Мне за державу обидно» — почти не звучит.
Они — власть и деньги — постоянно дают друг другу добро: взятки, подписи бессовестных экспертов и губернаторов, молчаливое согласие президента...
Они дают друг другу добро. И как-то так получается, что нам они дают зло. Они ненавидят помеху своим планам — то есть людей. Ненависть эта выражается, кроме всего прочего, в уничтожении образования и медицины (себе и детям здоровье и образование они покупают не здесь).
Неизвестно, чья ненависть сильнее, но результат этих взаимных чувств очевиден. Математически. Чиновников и охранников всё больше, народа всё меньше.
...Хотите (в связи с резким ужесточением закона о митингах) кончим этот разговор весёлой шуткой? Конечно, плохо, что знаменитое кино называется «Белое солнце пустыни», но хорошо хоть не оранжевое. Повезло.
А хотите убедиться, что полиция действует не по закону, а исходя из личных симпатий? Наденьте белую ленточку, и охрана пусть наденет, и пойдите по бульварам — увидите: никто вас не тронет; даже развёрнутые контрацептивы никому не померещатся.
материал: Александр Минкин
Московский комсомолец