16.IV — 22.IV

Четырехдневный Парнас. — Свирепый чернобай. — Мероприятие на плоту. — Коучинг-ФМ. — Альфред и пророк. — Артель «Отенские баранки».

Назначая являющийся плодом длительной подготовки митинг обновленных демократических сил именно на Лазареву Субботу, организаторы очевидным образом имели в виду, что оппозиция, пребывающая в состоянии четырехдневного Лазаря, воскреснет в результате правильной оргработы. После чего ликование органически перейдет в Вербное воскресенье, когда граждане станут приветствовать Партию народной свободы возгласами «Благословен грядый во имя демократии!».

Попервоначалу к этому все и шло. Массовость — по нынешним скудным временам — замечательно возросла, посредством разумной строгости удалось избежать явления В. И. Новодворской, вместо мордобоя и физической борьбы с опричниками наблюдалось полное благочиние, а то, что на эстраду явились неумолимые в своей томительной неизбежности М. М. Касьянов, Б. Е. Немцов и В. А. Рыжков — все утешали себя тем, что это такая тонкая политика и пока без этого нельзя. Мечты о вменяемой оппозиции вдруг показались явью.

Однако нечистый дух, подстерегающий нас во время самых светлых душевных порывов, не дремал. Чтобы сорвать наступление гармонии, о которой не то что оппоненты власти, но даже и охранители горячо мечтают, нечистый обуял устроителя субботней гармонии политика В. С. Милова, после чего политик впал в буесловие, начав бранить нынешнего немцовского адепта т. Давидиса самыми негодными словами. Слабое понятие о силе буесловия дает разве что речь царевны, обращенная к Потоку-богатырю — «Шеромыжник, болван, неученый холоп! //  Чтоб тебя в турий рог искривило! // Поросенок, теленок, свинья, эфиоп, //  Чертов сын, неумытое рыло! // Кабы только не этот мой девичий стыд, // Что иного словца мне сказать не велит, // Я тебя, прощелыгу, нахала, //  И не так бы еще обругала!». Поскольку же политик В. С. Милов — не девица, а мужественный человек, то и ограничения, налагаемые девичьим стыдом, в его случае не работали, и он уязвлял Давидиса-богатыря так, что хоть вон святых неси.

Граждан испугало не столько неслыханное единство демократических сил — чай, не первый год замужем — и даже не сила денежных претензий, предъявленных хитроумным Давидисом, из которых следовало, что вроде как мероприятие оплачивал Б. Е. Немцов, выделивший В. С. Милову на дело народной свободы 22 тыс. американских долларов. То, что деньги портят борьбу — дело тоже не новое. Главный испуг объяснялся тем, что интегрированный в мировую элиту и оттого весьма честолюбивый политик В. С. Милов явно метит в президенты РФ, между тем одним из державных атрибутов этой должности является ядерная кнопка. При такой гневливости нет никакой уверенности, что, завидев Давидиса, державный вождь не захочет немедленно шваркнуть в того водородной бомбой — а ведь побочные последствия этого могут быть весьма нежелательны.

Для предотвращения таких бед и дальнейшего безопасного развития народной свободы к следующему митингу на Водоотводном канале следует установить плот, чтобы кульминацией мероприятия было крещение В. С. Милова посредством троекратного погружения. Когда политик отрицается беса буесловия, изгнанный бес вылетает из него в образе смрадной молнии, а речи политика делаются подобными воне благоуханной: по единому его слову многолетне бесплодные женщины зачинают младенцев мужеского пола, а многолетне бесплодные партии начинают зашкаливать в рейтингах.

Все это замечательно укрепит народную свободу, однако, есть опасение, что изгнанный бес тут же найдет себе новое пристанище, благо, запасной аэродром уже подготовлен — и вряд ли только один. К юбилею радиостанции «Коммерсантъ-ФМ» радиоведущий С. А. Кучер стал на юбилейную вахту, произнеся комментарий про «Г..ношоу в Государственной Думе» — тут имелось в виду ежегодное выступление первого министра перед нижней палатой. Смелая инновация заключалась в том, что доселе слова, относящиеся к сфере телесного низа, не фигурировали в радиозаголовках даже у вражьих голосов — иже у солидных деловых СМИ. Конечно, популярный в последнее время тренинг и коучинг зачастую включает применение к тренируемому и кучеруемому самых резких речей, но все же лексикон пьяного кучера до сих пор не считался вполне нормативным.

Здесь, конечно, не вполне понятно, идет речь об универсальной или окказиональной нормативности. Если отныне так принято публично и солидно характеризовать всякое мероприятие с участием важных особ — будь то хоть отчет правительства перед Думой, хоть заседание Госсовета, хоть оглашение ежегодного послания — тогда остается лишь смириться перед поступательным развитием литературной нормы. Если же норма носит окказиональный характер, примерно, как в газете «Женьминь жибао» конца 60-х гг. XX в., где вполне нормативными были призывы разбить собачьи головы сторонников Лю Шаоци, тогда как призывы разбить собачьи головы сторонников Мао Цзэдуна нормативными никак не были, — тогда, наверное, это стоило бы специально пояснить, чтобы какое-нибудь молодое дарование сдуру не перепутало.

Не менее мощным запасным аэродромом для неугомонного беса — прямо что твой Франкфурт-флюгхафен — оказались души диспутантов по вопросу о 10-летии кончины Уникального Журналистского Коллектива НТВ, от жидочекистов умученного. В ходе полемики между портфельным инвестором А. Р. Кохом и сатирикером В. А. Шендеровичем стороны, быстро оставив тему жидочекистов, перешли к еще более важному вопросу — вправе пророк, воплощающий собой совесть нации, посещать блудилище или же не совсем вправе. На бестактный выпад А. Р. Коха пророк-сатирикер отвечал,  что жена у него «по счастью, не идиотка, и не ревнует меня к этой разновидности фитнеса». Это вызвало у А. Р. Коха приступ острой зависти, поскольку из его слов следовало, что у него жена идиотка, могущая убить супруга за занятия фитнесом, после чего Кох задался вопросом, является ли идиотом сам сатирикер — в случае зеркального обращения ситуации. Тема корнификации завершилась всеобщей руганью, подтверждая давнюю мудрость «по мощам и тризна».

Мощная тризна доказала правоту тех, кто выстраивал последний рубеж обороны УЖК. Она, если кто помнит, была глубоко эшелонированнной. Если первый рубеж заключался в утверждении, что УЖК есть духовный образ России и ее коллективная совесть, а линия второго эшелона — что да, УЖК не без греха, но все прочие неизмеримо гаже, то рубежом последней надежды было утверждение, что все гадкие, но когда одни гадкие, повинуясь приказу своего антрепренера, лаются с другими гадкими, повинующимися своему, то в результате этой брани невидимая рука демократии производит превосходную гласность и замечательно улучшает нравы политиков. Пользуясь новыми нормативами С. А. Кучера, следует признать, что сатирикер и Альфред Золоторейнович продемонстрировали высочайший класс работы в жанре «Г..но, г..на, г..ну, г..нами, о г..не», так что следует ждать скорого улучшения политических нравов.

А ведь это крайне необходимо, если учесть, что, согласно новым разысканиям главы ФЭП, О. Павловского, прославленное им в веках путинское большинство оказалось далеко не таким правильным и созидательным — в действительности оно было «политическим пузырем». Установив это, политтехнолог задался вопросами: «Да кто же это все делал? Кто это продавал, кто это покупал? Кто наводнял страну несбыточными ожиданиями?».

У артели «Одесские баранки», как в просторечии именуют ФЭП, был не  менее славный предшественник, епископ Отенский, князь Ш.-М. Талейран, прославивший французскую политику своей артелью «Отенские баранки», принципом которой было «Предательство — вопрос даты. Вовремя предать — значит предвидеть». Справедливости ради следует заметить, что князь был уникален не столько даром предвидения — многие его соратники и современники, хотя, возможно, и в меньшей степени обладали таковым, — сколько невозмутимо величавым видом, с которым он этот свой дар преосуществлял. В этом смысле «Одесские баранки» достойно наследуют отенским.

Тем не менее, в нашу эпоху инноваций Г. О. Павловский внес важный новый вклад в дело своевременного предвидения. Известна эволюция свободных французских СМИ в марте 1815 года — от «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан» и «Людоед идет к Грассу» до «Наполеон вошел в Фонтенбло» и «Его Императорское Величество ожидается в своем верном Париже». Инновация Г. О. Павловского — в умении закрутить ленту в обратном направлении — с тем, чтобы образ могущественного гражданина в одних и тех же устах подавался от верного Парижа до бухты Жуан.

Максим Соколов

Эксперт

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе