Трехмерный Менделеев

На минувшей неделе физикам из Дубны удалось, наконец, заполнить пробел в таблице Менделеева, зиявший между 116?й и 118?й клеточками. Новый элемент моментально превратился в медиагероя. 

Прошлым летом я перевозил вещи из Москвы в Тверскую область. Водитель «Газели» был похож на физика примерно так же, как я на Ксюшу Собчак: быковатый парень с тяжелыми кулаками и речью выпускника ПТУ. И вдруг, проезжая мимо Дубны, он выдал:

— Слышь, там, говорят, новый элемент делают. Уже из США хрень какую-то завезли — из этого, как его… на «б» начинается… борий… бериллий…

— Берклий? — удивленно подсказал я.

— Точно, берклий. Как же я, мля, забыл, какой же я тупой!

Спасибо российским физикам. Вернули таблицу Менделеева народным массам. Синтез новых элементов хорош тем, что его можно объяснить просто. На уровне поваренных книг. Возьмите 22 миллиграмма одного изотопа и аккуратно разместите на титановой фольге. Добавьте пучок ионов другого изотопа (перед этим ионы нужно хорошенько разогнать ускорителем). Не помешивать, не взбалтывать — только фиксировать случаи рождения нового элемента. Получившееся блюдо подавать на страницах Physical Review Letters, приправив формулами и схемами… 

Конечно, реальный процесс создания новых элементов гораздо сложнее. Взять хоть тот изотоп, который использовался при создании 117?го элемента в качестве мишени. Этот берклий-249 — дико редкая штука. Один грамм стоит то ли десятки, то ли сотни миллионов долларов. 

Собственно на планете Земля даже одного грамма берклия не существует. Мишень для Дубны нарабатывали в Национальной лаборатории США в Окридже. И это еще одна причина, почему новости о 117?м элементе так приятно читать. С одной стороны, русские с американцами дружно работают бок о бок, а с другой — они поставляют сырье, а мы выдаем высокие технологии.

Создание новых химических элементов — удачная тема для патриотизма. Куда лучше, чем спорт или легковые автомобили. В мире есть всего три места, где это умеют делать: наша Дубна, немецкий Дармштадт и американский Беркли. Полвека мы шли вровень с немцами и американцами. Но в последнее десятилетие наша страна неожиданно вырвалась вперед. Именно в Дубне впервые удалось получить элементы с номерами 113, 114, 115, 116 и 118. Теперь к ним прибавился 117?й. 

Впрочем, сами физики патриотическому пафосу предаваться не любят. Для большинства из них наука — явление международное, планетарное, вселенское. Тем более что многие проекты делаются смешанными командами.

Нормальных ученых волнует другое. Создание новых элементов позволяет открывать новые явления и законы. Например, есть гипотеза (а может, уже и теория), что на химические свойства атома влияет не только оболочка из электронов, как нас учили в школе, но и структура ядра. Мой коллега недавно брал интервью у директора ОИЯИ Алексея Сисакяна. И академик ему заявил: «Эксперименты по синтезу новых элементов позволяют нам говорить о том, что таблица Менделеева — она не двухмерная, а трехмерная…»

Естественно, большинство граждан (и, кажется, я в их числе) эту мысль поймут с трудом. Но это не важно. Наука явно не закончилась и двигается вперед. Причем происходит это у нас, а не у каких-то «британских ученых». Тут и без понимания трехмерности позитива хватает.

Григорий Тарасевич, редактор отдела «Науки» журнала «Русский репортер»

Эксперт
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе