Джонатан Готтшалл, автор множества статей о применении теории эволюции к пониманию феномена художественной литературы, говорит, что это исследование «дает новую надежду» в эпоху, когда все вокруг только и говорят о «закате гуманитарного знания». Готтшалл уверен, что научный подход способен справиться с болезнью, поразившей литературоведение полтора десятилетия назад. 

Изучение причин, побуждающих людей читать художественную литературу и фантастику, Готтшалл сравнивает с «созданием карты Страны Чудес».

Профессор кафедры английского языка и литературы университета штата Кентукки, Лиза Заншайн, особенно интересуется тем, что психологи называют теорией мышления, включая такие ее аспекты, как способность к пониманию душевного состояния другого человека и к выявлению источника конкретной информации для проверки ее достоверности.

Сюжет романов Джейн Остин нередко бывает построен на неверном истолковании чужого поведения. В романе «Эмма» носящая это имя героиня принимает знаки внимания со стороны мистера Элтона за проявление его романтического интереса к ее подруге, Хэрриет, хотя на самом деле мистер Элтон мечтает жениться на самой Эмме. Точно так же Эмма неверное истолковывает поведение Фрэнка Черчилля и мистера Найтли, которых также интересуют совсем не те, на кого она думает.

«Люди способны без труда отслеживать одновременно три душевных процесса, — рассказывает Лиза Заншайн. — Но стоит добавить четвертый, и задача вдруг существенно осложняется. Как показал эксперимент, внимание в этом случае ослабевает на 60%. Произведения писателей-модернистов, например Вирджинии Вулф, в этом смысле представляют из себя особо сложный случай, с точки зрения читателя, поскольку ему приходится следить за шестью различными душевными процессами. Возможно, способность следить именно за тремя процессами одновременно связана с процедурой любовного ухаживания. Кто ему нравится — я или она? Так или иначе, но во взаимодействии трех участников всегда присутствует интрига».

Для того чтобы исследовать механизм чтения, группа литературоведов и когнитивных психологов, к которой принадлежит Лиза Заншайн, использует снимки активно работающего мозга. Проект, осуществляемый под эгидой хаскинсовской лаборатории в Нью-Хэйвене, направлен на улучшение навыков чтения у студентов.

«Мы исходим из того, что чтение Марселя Пруста и, скажем, Генри Джеймса отличается от чтения газеты. По нашему мнению, чтение сложного литературного текста развивает когнитивную способность», — говорит руководитель проекта, профессор кафедры сравнительного литературоведения Йельского университета Майкл Холквист. Коллектив ученых потратил целый год на выявление критериев сложности текста для восприятия. В результате ученые пришли к выводу, что сложность текста определяется тем, сколько источников информации читателю требуется отслеживать одновременно. Теперь исследователи планируют начать эксперименты с группой из двенадцати испытуемых.

Адъюнкт-профессор кафедры английского языка и литературы Стэнфордского университета Блейки Вермюль занимается исследованием другого аспекта теории мышления. Она исходит из предположения, что наша любовь к художественной литературе возникла в результате эволюции. В центре ее исследования находится так называемый «свободный косвенный стиль» повествования, при котором голос персонажа сливается с голосом рассказчика. Косвенный стиль позволяет читателю отождествляться с двумя, а то и с тремя персонажами одновременно.

Этот стиль, с легкой руки Джейн Остин ставший непременной принадлежностью романа как литературного жанра, возник вследствие нашего «обостренного интереса к тайным мыслям и мотивациям других людей», считает Блейки Вермюль.

Патриция Коэн

Новая газета