Чат-боты за последние несколько лет стали частью нашей жизни — кто-то использует их в качестве карманных консультантов, кто-то превращает в цифровых друзей и даже персональных психологов.
Но что происходит с нашей психикой, когда мы делегируем мышление алгоритму? Врач-психиатр и психотерапевт Кирилл Сычёв размышляет о преимуществах и рисках этого инструмента, о том, может ли интеллект сделать нас счастливее, и какую цену мы платим за мгновенные ответы на любые вопросы.
Книгопечатание, радио на каждой кухне и черно-белый телевизор как некая гордость семьи — мир не раз переживал технологическую революцию и с удивлением замечал, что очередная новинка меняет нас быстрее, чем мы успеваем ее осмыслять. Появление интернета, смартфонов, умных часов трансформировало не только физическую, но и ментальную сторону жизни. Еще в 60-х гг. XX века теоретик медиа М. Маклюэн выдвинул идею о том, что каждая массовая инновация становится своеобразным внешним продолжением нашей нервной системы, значительно изменяя когнитивные способности, способы восприятия реальности и взаимодействия с ней. Возникший в 2022 г. чат GPT не стал исключением: сегодня он является частью жизни 4 млрд человек. И если одни используют ИИ в качестве карманного менеджера и консультанта, то другие обрели в нем своеобразного друга и даже психолога, очеловечив генеративную модель. Своим мнением об ежедневном использовании технологии поделился практикующий врач-психиатр, психотерапевт Кирилл Сычёв.
Прежде всего, эксперт заметил, что любая языковая модель соответствует духу своего времени, изначально нейтральна и может быть использована как на пользу, так и во вред.
Живя в информационном обществе, человек сталкивается с таким количеством данных, которое больше не в силах взять в оборот. В исследовании М. Эпштейна говорится о том, что объем получаемых сегодня известий за неделю эквивалентен новостям за весь 17 век. Развивая эту мысль, Кирилл Сычёв замечает:
Пока что чат GPT лишь добавляет нам количество информации, и вопрос в том, насколько она качественная. Часто чат дает поверхностную выборку, и этого достаточно для того, чтобы показаться в чем-то разбирающимся. И пока мы вынуждены читать первоисточники: когда я работаю с чатом GPT, то забиваю промты с научными статьями, а потом все равно иду читать отдельные статьи, потому что ни разу не получилось, чтобы он выдал какое-то качественное эссе, и чтобы оно совпадало с тем, как это должно восприниматься человеком, этим интересующимся.
Адепты языковых моделей нередко обращаются к концепции постчеловека, культивируя мысль о прямом влиянии чатов на интеллектуальный рост. В ответ психиатр называет чат «когнитивным протезом»: с одной стороны, он становится труднозаменимым карманным справочником (особенно в работе врача), с другой стороны, провоцирует когнитивную лень, зависимость, повышенную тревожность и даже выгорание при чрезмерном использовании.
Если использовать ИИ как тренера или коуча, то это довольно круто. Хорошо работает для того, чтобы получить минимальные знания, вести дневник. Когда нет возможности или смысла искать книги, мы что-то быстро спрашиваем и получаем ответ. Но мы начинаем зависеть от этого: нам сложно без чата GPT решить простейшие вопросы, и это ограничивает нас.
Прибегая к ИИ на постоянной основе, мы лишаем себя привычного опыта фрустрации, необходимого для глубокого психологического роста.
Фрустрация — это опыт для адаптивного научения. Именно таким образом устроена экспозиционная терапия. Человек боится темноты, и мы, с одной стороны, сразу его в темную комнату не забрасываем, но понимаем, что он должен постоять рядом с темнотой, потом с кем-то в темноте, потом посмотреть фильм про темноту, потом зайти туда на минутку и так далее. Так он получает желательные трудности, помогающие ему адаптироваться. Это эволюционно важный механизм, без которого мы не можем особо ничему научиться. Мы должны уметь переживать определенный дистресс.
По мнению эксперта, замещение фрустрации регулярным обращением к ИИ несет риски повышения тревожности и возникновения состояний, напоминающих ОКР. Вспоминая людей с ипохондрией или зависимостью от чата, Кирилл Сычёв замечает:
Задача психолога — не запрещать ИИ (я против того, чтобы что-то запрещать), но рассказать, почему важно испытывать эту фрустрацию и рассказать о каких-то методах, которые могли бы заменить чат GPT.
Рассуждая об идее роста посредством ИИ, эксперт подчеркивает иллюзорность идеи о связи счастья и интеллекта.
Интеллект – это довольно сложный параметр. Мы его особо измерить не можем, оценивать его в IQ довольно странно. Но мы привыкли думать, что у человека есть какой-то интеллект, и, исходя из этого, его оцениваем. Есть заблуждение о том, что чем умнее человек или чем круче у него работа, тем он счастливее. Но давайте вспомним фильм «Идеальные дни» про мойщика туалетов в Японии. Как он классно проводит время, расслабленно моет туалеты до обеда, а потом сидит с фотоаппаратом и фотографирует птичек. Мы завидуем ему, а он, может быть, и не заканчивал никаких университетов.
Кроме того, Кирилл Сычёв постоянно возвращается к мысли о том, что «Чат GPT может помочь освоить что-то, а не углубиться». На его взгляд, классическое образование, стремительно теряющее смысл в эру ИИ, учило человека мыслить более эффективно. Языковые модели нередко называют съемным носителем для нашей памяти, и в новой реальности когнитивная реальность человека меняется, частично — непредсказуемо.
Тем не менее, технология может работать и на человека. Например, в сфере психообразования. Врач-психиатр подчеркивает, что чаще всего рецидив заболеваний связан с забывчивостью и недостаточной осведомленностью пациентов об их заболевании. В какой-то степени технология может решить проблему.
Психообразование — это самое важное. Важнее, чем когнитивные методики. Если у человека есть вопрос о том, как настроить его сон, наверное, логично обсудить это с чатом GPT. Это удобнее, быстрее и почти бесплатно. Я надеюсь, что это поможет врачам в том, чтобы люди были более подвержены лечению.
Однако разработка не способна заменить классическую терапию в более сложных случаях.
Массив данных, загруженных в чат, выше, чем у любого психотерапевта. Но это не даст людям полностью отказаться от терапевтической помощи просто потому, что психолог — это человек, с которым ты можешь поговорить, открыться, но при этом — не друг, то есть ты его ничем не напрягаешь. Тот, кто может показать, что ты ценен, но при этом помочь разобраться в реальности. Так устроено общество, что если мы будем двигаться в сторону какой-то неадекватности, то люди как-то нам это покажут. А чат GPT — не очень критично относящийся к нам субъект, потому что языковая модель не работает по законам общества, это просто список команд, идущих друг за другом. Естественно, что он будет говорить нам, что мы молодцы в любом случае.
В связи с этим эксперт выражает обеспокоенность в отношении использования ИИ людьми с суицидальными наклонностями. Кроме того, на его взгляд, малоисследованной темой остается использование чата детьми. Сегодня мы наблюдаем, как из привычной реальности уходят домашние задания, а постоянное взаимодействие с гаджетами приводит к феномену частой скуки.
Сейчас есть исследования о том, что с 2010 г. люди гораздо чаще жалуются на скуку, хотя для людей до 10-х гг. это необычно. Я не помню, чтобы в детстве мне было скучно. А современный ребенок довольно тяжело переживает состояние, когда ему нечем заняться. Возможно, это с этим связано. …. Но дело не в том, чтобы запретить детям пользоваться чатом GPT, а в том, чтобы научить их разбираться в этом огромном мире информации и чувствовать себя на плаву.
Некоторые аспекты технологии провоцируют вполне ожидаемые философские споры. С одной стороны, в свежих исследованиях отмечается эффект очеловечивания модели ИИ, что вызывает тревогу, но с другой стороны, «есть исследования о том, что чат-боты помогают снижать уровень депрессии, помогают с тревожными расстройствами». Кирилл Сычёв подчеркивает, что «все эти исследования очень молодые, буквально этого года». Однако можно предположить, что они могут вписаться в структуру каких-нибудь социальных программ, например, по уровню снижения чувства одиночества в домах престарелых. Комментируя эту идею, врач замечает:
Действительно, человек будет чувствовать себя в безопасности, лучше и спокойнее. Но мы здесь формируем некоторую привязанность. Плохо ли это — не знаю. В каком-то индивидуальном случае может сработать, в другом — нет.
Несмотря на то, что языковые модели уже стали частью нашей реальности, в мире находятся люди, отказывающиеся от их использования. И здесь также не находится однозначного ответа о пользе этого решения:
Если взять исследования, то уровень счастья у людей, живущих где-нибудь с козами в горах, скорее всего, повыше, чем у живущих в городах. С другой стороны, живущие в горах не двигают прогресс вперед. Но нужен ли он? Рассуждать так можно очень долго — это вопрос философии.
Между тем, городские жители остаются сфокусированы на достижениях и росте и активно используют чат для еще большего ускорения темпа жизни. Врач уверенно прогнозирует рост депрессий и выгорания.
Когда люди жили раньше, то они засыпали тогда, когда свет на улице гас. А сейчас они очень часто страдают из-за того, что не могут заставить себя лечь спать раньше из-за ощущения, что нужно что-то доделать, как-то себя проявить, потому что они весь день были на работе и заняты какими-то не очень интересными делами, а сейчас еще нужно для себя пожить. Количество ментальных расстройств, связанных с перегрузкой и выгоранием будет расти.
Чат GPT и подобные языковые модели моментально встроились в действительность человека. Это случилось так быстро, как будто бы в стремительно ускоряющемся мире была необходимость в вечно присутствующем помощнике, готовом дать ответ на любой вопрос за доли секунды. С одной стороны, инновации разгружают нас и позволяют структурировать тот объем информации, с которым человечество сталкивается впервые. С другой — многофункциональность чатов ведет к непредсказуемым последствиям для социального и психологического будущего людей.
В попытках предугадать неизвестное были сняты и написаны многие фантастические фильмы и романы. И сегодня, когда, в руках у каждого есть виртуальный помощник, порой кажется, словно мы попали в сюжет «Черного зеркала», который разворачивается прямо сейчас, с нами. Анализируя этот кейс, эксперт подчеркивает:
История с «Черным зеркалом» описывает не проблемы не технологий, а их применения. Это о том, что несмотря на прогресс, люди остаются такими же, как они были в каменном веке. И о том, что все, что касается роботов и языковых моделей — не плохо и не хорошо. Просто естественно, что мы заплатим за это определенную цену.
Источники
Маклюэн, М. Понимание медиа: Внешние расширения человека / Маршалл Маклюэн. — Москва: Эксмо, 2011. — 464 с.
Скородумова О.Б., Матронина Л.Ф. Антропологические риски искусственногоинтеллекта и нейросетей GPT // Манускрипт. Том 18. Выпуск 1, 2025 — С. 106-111
Эпштейн, М. Н. Постмодернизм в России: Лекции по теории и истории русской словесности / Михаил Эпштейн. — Москва: Р. Элинин, 2000. — 368 с.