Инакоборцы

Что за люди православные активисты и чего они добиваются.
Они собирают подписи против фильма "Матильда", выносят свои вердикты о выставках и театральных премьерах, пикетируют магазин сборной мебели, посмевший разместить на своем каталоге гей-пару, борются с ЛГБТ и абортами, стоят на страже традиционных ценностей и чувств верующих. 

Этих людей называют "православные активисты", хотя объединяют их, как правило, не только религия, но и политические взгляды. Внутри самой этой страты родилось достаточно точное определение явления: социальный лифт для невостребованных. Что это за публика, какое место отводит себе в современном обществе? "Огонек" поговорил об этом с экспертами в Москве и присмотрелся к лидерам и рядовым "православным бойцам" в Санкт-Петербурге



Стратег

— Не царское это дело — на пикете стоять! — отчеканил Анатолий Артюх на вопрос, будет ли он пикетировать известный мебельный магазин.— Пехота должна быть в поле, генералитет — заниматься идеологией, стратегией, а не с сачком за каждым п... бегать. Были бы деньги — заплатил бы, чтобы вывести людей на улицы. Себя считаю помощником президента. Хотя если бы президент меня назвал просто солдатом, было бы здорово...

Свои взгляды, а главное, суть "стратегии" Анатолий Артюх излагает в офисе "Народного собора". Для тех, кто не в теме: "Народный собор" ("НС") — общероссийская организация, по своей структуре — коалиция почти 100 разных движений, выступающих за близкие идеи (традиционные ценности, защита чувств верующих, борьба с ЛГБТ, абортами и т.д.). Офис "НС" находится на Невском, напротив Гостиного Двора, но таблички на входе нет. Кому надо, найдет. Анатолий Артюх утверждает, что помещение активистам выделили власти Санкт-Петербурга.

Пятидесятитрехлетний "генерал идеологического фронта" — помощник депутата ГД Виталия Милонова. Долгое время он состоял в "НС", но теперь пустился в самостоятельное плавание — возглавил движение "Стратегия", которое, похоже, нашло приют тут же. Пока движение находится в процессе становления и официально не зарегистрировано. Но уже известно, что "Стратегия" будет заниматься идеологической работой, а не прямыми действиями и акциями, как "НС".

Работа строится по четкой схеме, которую Артюх описывает лаконично:

— В зависимости от того, на какую тему у нас планируется мероприятие, те или иные группы собираются на пикет. Мы информируем их об опасности, а они решают, готовы ли участвовать. Цель — заявить нашу волю. Не подействует — будем принимать жесткие меры. Мы имеем право судить!..

Кого судить? Тех, кто против "традиционных ценностей". Каких именно? Обычно, говоря о традициях, ораторы уходят вглубь веков и вспоминают... нет, не коммунистов и атеистов, а тех, прекрасных безымянных людей, слившихся в размытый коллективный образ, которые жили давно, ничем перед современниками себя не запятнали и покрыли память о себе патиной ревностного почитания. Не зря Артюх кроме всего прочего — президент благотворительного фонда "Русское духовное наследие".

— Есть традиции, хотя они не прописаны в конкретных документах. Что такое "нравственность", например, в Конституции не уточняется,— с сожалением говорит Артюх.— Под традицией понимаю устои общества, доказанные веками. Духовность не утрачена ментально. Мы остались святой Русью даже без православного царя.

Анатолий Артурович — монархист и считает: любой православный человек обязан быть монархистом. Это так же очевидно, как и то, что любой обязан быть православным. Одна беда: "Общество пока не готово к появлению царя". А тут еще и враги вносят раскол.

Образ врага Анатолий Артюх описывает, употребляя слова "мы" и "наш" и маркируя "своих" и "чужих".

— Враги — это люди, которые декларируют идеи, идущие вразрез с традициями нашей страны,— объясняет Артюх.— Врага нужно знать, этим мы и будем заниматься. Например, враг тот, кто считает, что гомосексуализм — норма. Это социальная стигматизация. При необходимости мы можем сделать так, чтобы уволить такого человека. Мы, например, добивались увольнения учителей-гомосексуалистов. И еще. Тот, кто поет на сцене матом,— тоже враг нашей страны. Ему нужно запретить петь...

Сам Артюх не окончил даже музучилища, но тут, безусловно, в теме: он и сам сочиняет музыку, выпустил сольный инструментальный альбом с далеким от почвенничества названием "Intolerant". А еще написал книгу под названием "Их kampf", делает мозаики и пишет картины. Одна из них под названием "Стабильность и фрик" (догадайтесь, кто олицетворяет стабильность и каким цветом выкрашен фрик) украшает стены офиса "Народного собора".

Но сейчас Артюх не артист, а активист. Формулирует задачи большие: ни много ни мало — содействовать реализации стратегии национальной безопасности, подписанной президентом. И с таким убеждением в своей незаменимости, что поневоле закрадывается тревожная мысль: неужели дела с нацбезопасностью в Отечестве настолько плачевны, что Родине понадобилась интеллектуальная и стратегическая помощь Анатолия Артуровича?

Сам Анатолий Артюх, кстати, от звания "православный активист" морщится — не по рангу. Он метит выше. Но есть люди, которые "погонами активиста" гордятся.



Апостол

— Конечно, я могу назвать себя православным активистом! — говорит 34-летний петербуржец Сергей Шорох.— Для меня православный активист тот, кто подражает Иисусу Христу. У Иисуса была активная гражданская позиция — ходил проповедовал. То же делали апостолы. То же делаем и мы: после службы подходим к людям и несем Слово Божие. Иисус посылал апостолов по двое, вот и мы поодиночке не ходим.

Группа активных православных, среди которых и Сергей, с благословения священника занимается миссионерской деятельностью: наставляет мусульман на путь истинный, проповедует в абортариях, выступает на Марсовом поле против ЛГБТ. Еще бомжам открывают Писание. Сергей в подвижничестве не одинок и за всероссийской "поляной" следит. Вот, скажем, "к брату Димитрию Энтео" относится положительно. Напомним: последний известен своими дебошами в Театре.doc, МХТ им. Чехова, Музее истории ГУЛАГа, Манеже, где были повреждены четыре скульптуры Вадима Сидура. Демарши Энтео, правда, Сергей не одобряет и православие воинствующей религией не считает. Он убежден: нужна мирная проповедь и увещевания. Потому на пикете против ЛГБТ на фоне прочих буйно недовольных смиренно читает Библию.

Путь к православию у Сергея выдался непростым. Был католиком, увлекался оккультизмом. Учился в колледже культуры и искусств, но не окончил, как и Институт культуры. Служил в армии во внутренних войсках, потом стал контрактником. Но тут заболел лейкозом, победить который, он в этом глубоко убежден, помогло соборование. Сергей Шорох уверен: Бог наказал его за грехи и исцелил. В прошлом Сергей занимался музыкой, ходил по клубам, включая гей-клуб. Сейчас женат, а все неразборчивые метания — в прошлом.

— Половая система создана Богом для размножения,— разъясняет он.— Все, что не для размножения,— то грех. Геи — заблудшие души. Свои сексуальные привычки можно поменять.

В свободное время Сергей тренируется в стрелковом центре, фотографирует. Работает в гостинице. Считает себя призванным, так как "Бог дал мне себя познать".



Боец

Тридцатидевятилетний Руслан Ферима назвать себя православным активистом застеснялся: не достоин пока. Руслан возглавляет движение "Ежи", защищает традиционные ценности и самокритично признает, что пока недостаточно мудр. Говорит, ориентируется на старших соратников. Восхищается президентом, но политические взгляды сформулировать не смог, так как "политикой не интересуется". Свое участие в пикетах объясняет заботой о духовных ценностях. Вера, считает он, политики не касается.

Мы как раз после пикета и встретились. Ферима вместе с товарищем по борьбе Василием Кухарем стоял на Малой Садовой с транспарантом против Константина Райкина. Объясняет: возмущен словами Райкина (какими, не уточнил). И негодует, что "театр Райкина существует, но при этом он не платит налоги, а спектакли не отменяются". Режиссер, говорит Ферима, пытается проповедовать то, что "неприемлемо ему как гражданину". Методы борьбы, считает, могут быть разными. Как и поводы для этой самой борьбы — Руслан участвовал во многих акциях, в том числе "за ценности и против ЛГБТ".

— Позвонят ребята — мы и соберемся! Выходим бесплатно. Я готов выйти на пикет за традиционные ценности, за семью, за Отчизну, за защиту оскорбленных чувств верующих. Мы должны быть нормальными людьми с женой и детьми, а не "петухами".

Блатной жаргон не случаен: Ферима был судим, о чем сообщается на сайте движения "Ежи": "За небрежное хранение оружия". Там же он пишет о себе: "Школьные предметы давались нелегко. Учился без особой охоты". В прошлом воспитанник детского дома на Украине, Руслан Ферима в интервью заявил, что жены и детей у него нет. После показания изменил: написал, что и жена есть, и образование получил. И признался: он постоянно врет журналистам, потому что ненавидит их. Пикантность ситуации в том, что на сайте движения он сам себя называет... журналистом. Так же, как и своего старшего товарища Анатолия Артюха. Тот обозначен как "журналист в области моральных ценностей".



Опричник

Василий Кухарь начинал биться за ценности вместе с Анатолием Артюхом в "Народном соборе". Теперь его возглавил. При этом он уже много лет еще и директор центра социальных программ "Народного собора". Ему 54 года, окончил Академию лесного хозяйства, работал в лесхозе. В советское время был секретарем горкома комсомола, избирался депутатом, работал в администрации Гатчины.

Кухарь настоящий радикал. Ощущает себя Василий Владимирович потомком Ермака. Сталина считает выдающимся деятелем, как и Ивана Грозного. О последнем говорит так:

— Это один из основателей России. Тогда были продажные бояре, сейчас олигархи, которые тащат сюда либеральные ценности. Иван Грозный это выжигал каленым железом. А потом каялся, потому что он человек православный. Если бы я сегодня стал князем, сажал бы на кол. Думаю, как только посадили бы на кол первых десятерых гомосексуалистов, они перестали бы выходить на улицу и требовать равноправия. И тех, кто лоббирует интересы геев,— на кол! Достойны кольев растлители: те, кто сегодня нормализует эти отношения. Деятели культуры в первую очередь: через их творчество проникает отношение к этим порокам как к чему-то нормальному. Это уже не люди.

Пламенный борец, Василий Кухарь четко обозначил расстановку вражьих сил в нашей стране:

— Вот, например, тот же Райкин. Он еще без оружия, но призывал сплачиваться. Значит, призывал к войне. Враг — это человек, который отрицает наши традиции, называет их стереотипами, стремится их разрушить, навязывая чужую волю недружественных стран. Врага надо уничтожать. Это бешеные собаки...

По Кухарю, "любой настоящий православный — борец добра со злом, при необходимости обязанный пролить кровь врага". Он убежден: православие обязывает положить жизнь за веру. И вспоминает Тараса Бульбу, убившего сына-вероотступника. Говорит, если надо, смог бы и сам поступить так же.

Василий Кухарь — примерный семьянин. За нравственность стоит горой. Участвовал в пикетах против абортов. И был шокирован, когда дочери в школе рассказали про брачный договор:

— Это либерализм, райковщина! Развод еще хуже. Виновный в разводе приравнивается к убийце. Единственная причина развода — измена. Вот сейчас появилось понятие "нетрадиционная семья" — за одно это надо наказывать. А тем, кто только начинает вводить такие понятия,— уголовное наказание. Опаснее всего те, кто требует равноправия между традиционными и нетрадиционными семьями. Это уголовное преступление против общества и против личности! А тех, кто живет в таких союзах, тоже сажать.

Впрочем, пока на его счету вполне бескровные, хотя и одиозные акции: например, закрытие центра в Гатчине, который занимался реабилитацией наркозависимых и сексуальным просвещением.

Это занятный сюжет. Вообще-то администрация Гатчины поручила Кухарю как директору центра социальных программ провести социологическое исследование "религиозной ситуации" в районе. Но активисты, изучив ситуацию, пришли к выводу, что гораздо большую опасность, чем сектанты, которые тревожили чиновников Гатчины, представляет упомянутый выше центр. А особенно выпущенная им брошюра о сексуальном просвещении подростков. В ней было написано, что "ранний секс — это плохо, но хорошо, если он защищен", это сочли пропагандой ранней половой жизни. Быстро организовали родительское движение, подняли волну, в результате центр был закрыт.

Достижение вдохновило на новые свершения: в этом году, по словам Кухаря, ему удалось добиться запрета проведения публичных акций ЛГБТ и... признания "иностранными агентами" нескольких организаций.

Восторг Василия Кухаря вызывают люди, способные на по-настоящему яркий протест. Например "седые православные мужики", выступившие в Москве против фотовыставки Дж. Стерджеса. Он познакомился с ними на презентации доклада отца Всеволода Чаплина в Общественной палате. Уточняет:

— Они не сами разбрызгивали жидкость (уточняет: "Там смесь была с мочой, чтобы воняла сильнее, мне рассказывали"). Они были в толпе и одного из тех, кто разбрызгивал, назвали братом. Они не ходят по музеям-театрам, живут как полумонахи. И до чего их довели, что они вышли с протестом!


Наталья Леонидовна занималась сбором подписей против "Матильды". Собрала всего 200 и удивилась, что многие отвечали: "Посмотрим фильм — составим мнение" и не подписывали



Матильдоборцы

Вечер. Каменноостровский. Гламурное кафе. Входят 10 скромно одетых человек 50-70 лет: женщины в юбках, мужчины с окладистыми бородами. На груди у одной из женщин — значок с портретом Николая II. Это участники Содружества ревнителей памяти царевича Алексея. А объединяет их "любовь к царям". У них был длинный день "по святым местам". Теперь вот интервью. Собравшиеся покрестили чай и принесенные с собой запасы.

— Для меня выход фильма "Матильда" — это удар,— признается риэлтор Лариса Петровна, миловидная блондинка, по образованию врач.— Церковь Николая II канонизировала. Понятие "царь-батюшка" существовало по 1917 год. Для меня очевидно: такого исторического факта, как роман с Матильдой, быть не может! Царь Николай — святой, он жил в православной России, был венчан на царство. Потому лукавых поступков быть не могло. Это доказано исторически, причем здесь не нужно рыться в библиотеке. У каждого есть родители, а этот фильм сравним с хулой на них! Нас ждет духовный крах, и мы за него все ответим.

— Мы должны вооружиться духовным мечом, чтобы пресечь хулу на святого царя! — гневается главбух Наталья Леонидовна.— Оказывается, огромные деньги, собранные с налогоплательщиков, выделены на этот фильм. Это целенаправленная акция на подрыв дома Романовых! Я участвовала в пикете против "Матильды"! Но этого мало, нужен митинг! Не допустим выхода этого фильма!

Недавно Наталья Леонидовна на православной выставке занималась сбором подписей против "Матильды". Собрала всего 200 и очень удивилась, что многие отвечали: "Посмотрим фильм — составим мнение" и не подписывали.

С искусством в стране, убеждены члены Содружества ревнителей памяти царевича Алексея, вообще все запущено: есть с чем бороться. Вот в Эрмитаже открылась выставка художника Яна Фабра, европейской звезды,— чучела птиц и собачьи скелеты, использованные для создания инсталляций, вызвали шок у православной общественности. В Эрмитаж монархистам писать не впервой. Например, чтобы в Романовской галерее сняли портреты цареубийц — братьев Орловых. Или вот другая проблема: музей набит изображениями обнаженной натуры, а кругом дети или юноши в пубертате (почему-то девушки в том же возрасте у ревнителей тревоги не вызывают), а это, сами понимаете, мысли нехорошие. По мнению главы монархического содружества Владимира Знахура, "раз уж привел отрока к статуям, надобно правильно преподать увиденное — нравственно. Дабы не разжигать похоть в неокрепшем сознании". Как же бороться со срамным и греховным? Во время беседы с монархистами послышался шепоток о закрашивании скверны краской: и целомудренно, и гуманно...

Когда год назад на фасаде жилого дома был сбит горельеф Мефистофеля, монархисты вандализм одобрили.

— Если Мефистофель представляет художественную ценность, пусть находится в музее. Но чтобы на доме сатанинская символика... Нужно выбирать путь позитива, а не темных сил! — негодует ленинградка-монархистка Ольга Анатольевна.

— Это бес! Я бы не хотела жить в доме с таким страшным клеймом,— оживилась Наталья Леонидовна.— Нечистое может передаваться людям от дома. Я думаю, если бы царю показали этот дом, он бы не разрешил установить Мефистофеля.

— Если человек окружает себя сатанинскими символами, будет оправдывать сатанинские действия! — размышляет Владимир Знахур. Он — алтарник храма во имя страстотерпца царевича Алексия.



Казаки питерские

Дмитрию Юрченко, 47-летнему атаману Санкт-Петербургского городского казачьего общества "Императорский конвой", Мефистофеля жалко. Юрченко считает: вандализм как форма протеста недопустим. Понять тех, кто разбил горельеф, атаман может, хотя, если бы мог, то остановил. Родился Юрченко в Ленинграде, но казаком стал не сразу: окончил Вагановское училище, работал в Михайловском театре, потом занялся бизнесом.

— Наша организация создана в 2011 году. В митингах, пикетах участвуем, против маршей геев. Формы протеста — в рамках закона. Казачество сегодня — это социальный лифт для людей, которые по разным причинам оказались не востребованы. Наша задача, как я ее вижу,— обеспечить безопасность на мероприятиях, которые мы поддерживаем. Например, во время выборов был в штабе Анатолия Артюха. У него был ряд мероприятий, включая пикеты и другие акции, где мы обеспечивали безопасность его и других членов выборного штаба, защищали их,— рассказывает Юрченко.

От кого защищали, атаман не уточняет. Ему и так все с этим ясно.

Но посторонним, которые в "социальный лифт для невостребованных" еще не загрузились, не ясно другое: а есть ли кто-то, кто мог бы защитить общество, нас с вами от воинственных радетелей за нравственность, чистоту и традиции?..



опрос

Слово не воробей

Если верить опросам, наши люди ранимы и обидчивы

Каким принципом прежде всего должен руководствоваться каждый человек в обществе — свободой слова или политкорректностью, вежливостью?


Источник: ВЦИОМ, 2015 год



прямая речь

«Множество людей мотивированы православной верой»

Об отношении РПЦ к православным активистам "Огонек" спросил Владимира Легойду, председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ


Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ

— Как РПЦ относится к действиям православных активистов? Следите ли вы за их выступлениями?

— Церковь считает, что православные активисты, как и любые другие общественные активисты, имеют право на выражение своего мнения. На наш взгляд, любая общественная деятельность должна строго соответствовать нормам закона и нравственности. У Церкви нет задачи управлять общественной деятельностью мирян, мы исходим из того, что их активность самостоятельна и опирается на гражданскую свободу. В то же время нельзя согласиться с желанием некоторых выступать от имени православной церкви, не спросив согласия даже собственного духовника, не говоря о епископе. Подчас приходится уточнять церковную позицию по тем или иным вопросам, которую в публичном пространстве пытаются присвоить себе некоторые малоизвестные деятели и организации, считающие себя православными. Пример последнего времени — рок-опера "Иисус Христос — суперзвезда", за запрет которой Русская православная церковь никогда не выступала.

— Как Церковь относится к петициям против фильма "Матильда"?

— Я фильма не видел, мне сложно говорить содержательно. Считаю, что прозвучавшие опасения небеспочвенны, поскольку подобную тему можно легко исказить и опошлить. Художник имеет право на вымысел, но вымысел вымыслу рознь, особенно когда он касается исторических личностей, жизнь которых известна и задокументирована. Лотман говорил, что культурный человек — это человек, которому больно от чужой боли. Очень надеюсь, что наши режиссеры люди культурные.

— Русская православная церковь знает, сколько в стране сегодня движений православных активистов? Какие регионы наиболее известны своими активистами?

— Православные активисты, как правило, создают свои структуры самостоятельно, а не по указке из синодальных учреждений. С разными движениями существуют разные по объему и характеру отношения. В любом случае мы рады самоорганизации православных людей в сообщества, которые могут сообща отстаивать свое право построить храм, помочь больным и нуждающимся, организовать иные благотворительные акции, защитить свои святыни. Что касается масштабов движения, мы видим элементы гражданской активности православных верующих на большинстве приходов, которых у нас только в России более 19 тысяч. Кроме того, мне известно, что во многих организациях, прежде всего добровольческих, множество людей мотивированы православной верой в своем служении.


Беседовала Мария Башмакова



мнение

«"Православные активисты" — вершина айсберга непонятной величины»


Владимир Ильин, доктор социологических наук, профессор кафедры социологии культуры и коммуникаций СПбГУ

Понятие "православные активисты" имеет очень туманный характер. Видимо, его придумали журналисты для обозначения разнообразных всплесков публичной антилиберальной активности, обосновываемой ссылками на догматы православия и "традиционные ценности". Эти всплески вызывают ассоциации со столь же аморфным черносотенным движением начала ХХ века. Они имеют ситуативный характер: в ответ на созданный либералами конкретный раздражитель начинается мобилизация желающих принять участие в акции протеста. Количество и структура участников зависит не только от силы раздражения, обозначаемого на языке этих активистов как "оскорбление чувств верующих", но и от множества разнообразных факторов, которые выводят тех или иных людей на акции. Говорить о стихийности проявления оскорбленных чувств вряд ли есть основания, так как за большинством акций стоят конкретные организации и лидеры консервативно-православного толка. Подсчитать можно только тех, кто принял участие. Именно они обозначаются в СМИ как "православные активисты". Судя по имеющимся репортажам о прошедших акциях, это в каждом случае десятки людей. Однако их акции вызывают большой общественный резонанс благодаря повышенному вниманию к ним СМИ. А толерантное отношение к ним правоохранительных органов заметно умножает их реальную силу. Поворот российского общества к консерватизму является причиной того, что их акции встречают молчаливое и сочувственное отношение существенной части россиян. Таким образом, "православные активисты" представляют собой вершину айсберга непонятной величины и еще менее понятного потенциала. Серьезного научного анализа этого феномена пока нет. Во многом, видимо, в силу его относительной новизны. Правда, у этого нового явления есть предшественники уже в новейшее время (например, общество "Память", приобретшее заметный общественный вес в конце 1980-х годов).



Россия — в тренде

Экспертиза


Наши православные активисты вовсе не российский феномен, а отголосок глобальных процессов


Борис Фаликов, кандидат исторических наук, доцент центра изучения религии РГГУ

Термин "православный активист" появился сравнительно недавно. В 1990-е годы возникло понятие "православная общественность". В ту пору оно обозначало православную публику, которая не ограничивала свою жизнь церковной оградой и хотела участвовать в жизни общества, привнося в него "православные ценности". Общественность эта могла быть как либеральной (она настаивала на необходимости модернизации церкви, чтобы та могла лучше отвечать на вызовы современной жизни), так и консервативной, которая призывала церковь вернуться в славное прошлое.

К середине 2000-х годов консервативная общественность начала доминировать, получая все большую поддержку со стороны руководства церкви. Либеральные православные, которые изначально были в меньшинстве, оказались окончательно маргинализированы. Вот тогда в обиход и вошло понятие "православные активисты", они были не просто консерваторами, а скорее фундаменталистами, которые стремились агрессивно навязать обществу свои представления о прекрасном. Создавая собственные общественные организации, они стали бороться с современным искусством, активно вмешиваться в проблемы общественной морали — от воспитания детей до запрета абортов и пропаганды нетрадиционной сексуальной ориентации, требуя от государства жесткой позиции по этим вопросам.

Отношения православных активистов с РПЦ не являются строго формализованными. Некоторые из их организаций имеют своих духовников, то есть получают благословение на "борьбу с пороком" от православных священников. Церковь как институт иногда опирается на них для проведения своей социальной политики, даже награждая лидеров церковными наградами (к примеру, глава Союза православных хоругвеносцев Леонид Симонович-Никшич был удостоен ордена преподобного Серафима Саровского III степени), но может в любой момент и дистанцироваться от слишком рьяных ревнителей "веры православной". Например, совсем недавно, когда православные активисты потребовали запрета оперы "Иисус Христос — суперзвезда" в Тюмени и Омске, их от лица РПЦ одернул Владимир Легойда, указавший на необходимость проводить различие между кощунственным и неканоническим искусством. Представители последнего могут вдохновляться священными текстами, и церковь не вправе им этого запретить. Более того, их неканоническая трактовка христианства привела в церковь многих людей, как это случилось с рок-оперой Уэббера.

Конечно, от православных активистов масса вреда. Они наносят ущерб культуре, пытаясь накинуть узду на художников. По Конституции у нас нет цензуры, но эти православные доброхоты добровольно берут на себя ее функции. Государство считает, что они полезны, поскольку ограничивают свободу слова. Но как всякая самодеятельная активность они могут стать неуправляемыми, что не может не настораживать бюрократические структуры. Сейчас, кстати, произошел такой неуправляемый наезд на лояльного власти Райкина (он был доверенным лицом президента на прошлых выборах) и из Кремля одернули зарвавшихся. Ведь поддержка от популярных деятелей культуры понадобится на следующих выборах. Так что эти активисты могут быть опасны не только для культуры, но и для власти.

Как мне кажется, усиление религиозного экстремизма в современном мире связано с политизацией религии. Религиозная вера снова становится фактором политического противостояния. Социологи религии еще со времен Макса Вебера говорили о том, что мир секуляризуется, религия отступает на периферию общества, особенно в западных странах. Но к концу прошлого столетия оказалось, что это не совсем так. На "глобальном юге", как социологи называют Латинскую Америку, Африку, Ближний Восток и Азию, религия и не думает отступать. Напротив, она усиливает свои позиции и становится мощной политической силой. Отсюда подъем фундаментализма в исламе, индуизме и даже в буддизме. В исламе, как мы знаем, он нередко принимает экстремистские формы. Но и на Западе политизированные формы христианского фундаментализма тоже дают о себе знать. Россия находится где-то посредине. Православному фундаментализму еще далеко до исламского, но с протестантским он уже вполне может посоревноваться.

Почему это произошло, ответить непросто. Возможно, это вызвано тем, что модернизационные процессы в мире не прекращаются, скорее наоборот, и это порождает бурную реакцию со стороны религии. Происходит сильная поляризация, модернизация усиливает религиозный протест, а поскольку религия затрагивает сферу чувств и мало поддается рациональному контролю, этот протест нередко принимает экстремистские формы.

В общем, с этим придется как-то жить...
Автор
Мария Башмакова, Санкт-Петербург
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе