ПОЛИТИКА И ЦЕРКОВЬ

Рождественское интервью предстоятеля Русской Православной церкви, показанное по телеканалу «Россия-1», очень многими было воспринято как некий поворот в политической позиции Московского Патриархата. Прежде всего потому, что оно напрямую касалось острых политических тем, а это с трудом вписывалось не только в традиционный тезис о том, что «Церковь вне политики», но и в столь же традиционный тезис о «симфонии мирских и церковных властей» — «симфонии», в которой главная партия по умолчанию всегда отдавалась Кремлю, а вся церковная иерархия выступала в роли «аккомпанемента».

Последним по времени исключением из этого правила были события осени 1993 года, когда Патриарх Алексий II попытался выступить в роли примирителя двух противоборствующих сторон: президента Ельцина и Верховного Совета РФ. Эта миротворческая миссия, надо сказать, завершилась провалом, поскольку «всенародноизбранный» не обратил никакого внимания на призывы Патриарха не допустить кровопролития, расстрелял Верховный Совет, убив почти полторы тысячи его защитников, после чего благополучно «процарствовал» еще шесть с лишним лет. Алексий II такого пренебрежения, разумеется, не забыл, и отпевать «первого президента России» не стал, поручив провести данный ритуал митрополитам Ювеналию, Кириллу (нынешнему Патриарху) и Клименту.


Но это была явная «точка исторической бифуркации», когда речь шла даже не о политике как таковой, а, по большому счёту, о дальнейшем пути, по которому в течение многих лет предстоит идти русской цивилизации. А что сейчас? Что заставило Патриарха Кирилла заговорить о политике? И что заставило главный телеканал России транслировать на всю страну его слова? Неужели зима 2011-2012 годов сопоставима по своим значению и уровню угроз с «чёрной осенью» 1993-го?


Разумеется, нет, и сам Патрирх Кирилл сказал об этом с полной определённостью: «По накалу страстей это нельзя сравнить ни с предреволюционными месяцами и годами, предшествовавшими революции 1917 года, ни с тем, что происходило на излете перестройки». Однако, он тут же справедливо заметил, что «иногда из малого вырастает большое», а потому призыв Патриарха к власть предержащим «научиться корректировать курс» и к обществу «научиться выражать свое несогласие так, чтобы не разрушать страну», свидетельствует прежде всего о том, что ни то, ни другое не являются сегодня очевидным и безусловным. Это действительно так.


«Поэтому сегодня мое особое слово к нашему народу: помнить, что мы исчерпали лимит конфронтации, что мы исчерпали всякую возможность осуществлять революционную перестройку жизни нашего общества. Наш путь — это спокойное эволюционное развитие, в том числе через реальный диалог с властью, в том числе, когда необходимо, через внешнее выражение протеста, но таким образом, чтобы не сотрясались основы государственной жизни, чтобы не останавливалась экономика, чтобы не разрушались культура, искусство, образование, спорт, наука — все то, что мы разрушили в 90-е, а еще к этому давайте добавим армию», — сказал Патриарх Кирилл. При этом он призвал и власть, и общество «научиться жить по Божией правде, то есть, мы не должны лгать друг другу». «Ложь должна уходить из нашей жизни, из политической, экономической, социальной жизни».


Иными словами, Русская Православная церковь устами её предстоятеля не только предложила некую позитивную социально-политическую программу для нашего государства и нашего общества — она тем самым заявила и о своей готовности в современных условиях стать ключевой государствообразующей и государствоопределяющей структурой. Относиться к этому можно по-разному, но очевидно, что в такой системе избираемый архиерейским Собором пожизненно Патриарх будет иметь весьма ощутимый и нарастающий с течением времени приоритет над президентом, избираемым на определённый и небольшой срок всенародным голосованием. 


И тогда уже сам собой возникает вопрос: насколько готова сама РПЦ и лично Патриарх Кирилл к подобной роли? Ведь его слова о том, что в советское время у людей не было реального права выражать своё мнение, в том числе несогласие с действиями властей (в качестве примера были приведены кровавые события 1962 года в Новочеркасске), или о том, что в результате революции 1917 года был реализован лозунг «Грабь награбленное!», и новая элита кое-что получила, а народ не стал жить лучше, — очень у многих вызовут сомнения в их правдивости. И возможно, аналогии с деятельностью известного писателя, лауреата Нобелевской премии Александра Исаевича Солженицына, который тоже призывал «жить не по лжи», одновременно утверждая, что 110 миллионов русских людей пали жертвой социализма. Конечно, если посчитать всех умерших и погибших на территории СССР за годы советской власти, то цифра «жертв социализма» может оказаться еще более впечатляющей, но к исторической правде она, согласитесь, не будет иметь никакого отношения.


Точно так же предположения Патриарха о том, что если бы не «кровавая революция» 1917 года и не братоубийственная гражданская война, то сегодня Россия имела бы больше 300 миллионов населения и «была по уровню экономического развития либо такой, как США, либо даже превысила эту страну», — совершенно не учитывают тот факт, что в 1989 году СССР имел население 294 миллиона человек с ежегодным приростом свыше миллиона и экономику, составлявшую почти 60% от экономики США при росте реального ВВП на 3,5% в год. Поэтому катастрофический для нашей страны «сбой» произошёл вовсе не в 1917, а в 1991 году. Так что «говорить всю правду» не всегда удаётся даже тем, кто к этому призывает остальных.

Николай Коньков

Газета "Завтра"

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе