Справедливости ради заметим, что Набокова и Маркеса Чаплин все-таки упомянул не сам – ясность уже внесена: интервьюер «Русской службы новостей» Владимир Карпов поинтересовался у протоиерея, где именно он увидел попытки легализации педофилии. Чаплин сослался на учебник «Криминальная сексология». Но тогда, заметил корреспондент, почву для такой дискуссии готовят и «Лолита» Набокова, и «Сто лет одиночества» Маркеса. Вот тут протоиерей и не удержался: «Давайте изучим, это вопрос для серьезного изучения».
Собственно, и сказанного достаточно, потому что воспринимать художественную литературу (или учебник для правоведов и криминологов) как шанс легализовать педофилию – уже достаточно серьезный мировоззренческий перекос. Но Маркеса и Набокова Чаплин упомянул не сам – и это тоже важно, потому что, подозреваю, он эти книги либо не читал вовсе, либо основательно забыл их содержание. В противном случае на явно провокационный вопрос корреспондента он ответил бы единственно адекватным образом, напомнив, что главный моральный пафос «Лолиты» – в осуждении Гумберта, страдальца, но и мучителя, сломавшего жизнь ребенку и послужившего причиной гибели его матери. А чем кончаются «Сто лет одиночества» (где, помимо педофилии, описываются также полигамия и инцест), помнят все, кто брал роман в руки; этот финал по своему пафосу напоминает библейскую казнь Содома и Гоморры, где тоже процветали разнообразные извращения, но Библия, как мы понимаем, никоим образом не готовит почву для их легализации.
Однако протоиерей Чаплин ответил иначе, признав, что для него тут есть серьезный повод призадуматься. И это его поведение наводит как минимум на два печальных умозаключения. Первое: для официального представителя РПЦ нет границы между художественной литературой и листовкой, между описанием наказанного порока и его пропагандой. Это признак архаичного мировоззрения, ориентированного на запретительство и обскурантизм. В рамках антикультурной – точнее не скажешь – политики нашего государства (вон и радио «Культура» оно сослало на УКВ и плевать ему на любые протесты) такая подозрительность церкви к словесности выглядит еще одним печальным совпадением государственного и церковного.
Второй вывод печальнее. В предреволюционные времена, учит Солженицын, обе стороны попадают в своеобразную «воронку» – начинают вести себя наихудшим образом. Не знаю, как оппозиция, но представители официоза говорят и делают вещи, глупей, наглядней и бессмысленней которых не придумаешь нарочно. Если бы о. Всеволод Чаплин не существовал в природе, его стоило бы выдумать врагам нынешней официальной идеологии. Поневоле задумаешься.
Быков Дмитрий
Собеседник