После вируса

Перемены неизбежны, но готова ли к ним власть?
Фото: Александр Миридонов / Коммерсантъ  


Страна и ее экономика выйдут из пандемии COVID-19 ослабленными, вероятно, в кризисном состоянии. Сможет ли власть поменять теперь уже устаревшие правила игры? Готова ли обновиться сама и тем внушить надежду на улучшение общей ситуации?


«Огонек» уже начал этот разговор беседой с Михаилом Дмитриевым, в начале 2000-х — первым заместителем министра экономики, а позже — главой ЦСР (см. материал «Старые рецепты работать не будут» в №17). На свой опыт, говоря о новых вызовах для власти, Дмитриев и ссылается. Действительно, в начале 2000-х прошла полная перезагрузка экономической команды, да и в целом правительства. Новая повестка развития обеспечила самые высокие темпы роста на душу населения за всю историю страны. Для ускорения был найден целый набор новых решений. Команды Минфина во главе с Алексеем Кудриным и Минэкономразвития — с Германом Грефом работали с очень высокой степенью доверия молодого президента. Дмитрий Козак готовил административную реформу, в которой чиновник был не более чем нанятый населением исполнитель услуг для него. Как у любой новой власти, у Путина и Касьянова тогда был кредит на непопулярные решения.

Сейчас такого кредита ни у кого нет. Более того, в политическом смысле нас ждет крайне неудачное время выхода из пандемии: нужны непопулярные меры для спасения экономики и социальной структуры и в то же время неизбежны популистские шаги. Все нуждаются и ждут денег, но удовлетворить этот всеобщий запрос невозможно, хотя шаги в этом направлении делаются, «сложные решения в сложный период»,— по выражению президента из его последнего обращения. А между тем финансовые запасы средней российской семьи не превышают трехмесячной зарплаты. Все это накладывается на общее раздражение ситуацией, понятное скорее не в политическом, а в бытовом, психологическом смысле.

Многих сегодня подводит трезвость самооценки, возможностей собственной страны. Пропагандистская машина, кажется, выбила из-под ног твердую почву реальности, а она в том, что мы страна, на долю которой приходится около 2 процентов мирового ВВП. Не меньше, но и не больше. Но экономике нужны деньги. Тот же Дмитриев предупреждает: эффективные бизнесы погибнут до снятия ограничений, если им не помочь ресурсами. Понятно, кого в первую очередь он имеет в виду: авиаперевозки, туризм, гостиницы, общепит, строительство… «Мы рискуем,— говорит он,— остаться с еще более огосударствленной экономикой, в которой возрастет лишь доля неэффективных госпредприятий, производящих сырье».

Денежные ресурсы в отличие от аппетитов у России скромны, как их делить? Нас ждет не борьба лоббистов, а их побоище за крохи былого финансового пирога. И тут стоило бы продолжить предложенную Владимиром Путиным политическую логику этой весны: все ради жизни и здоровья людей. Может быть, помощь Асаду или покупку скважин у Мадуро начать мерить даже не деньгами, а аппаратами ЭКМО, КТ и ИВЛ? Их наличие в эти тяжелые дни порой решает вопрос жизни и смерти. Сейчас действительно многие вспомнили, как подробно, с демонстрацией диаграмм, мультфильмов и военных игр, знаем мы об успехах Родины в производстве и изобретении орудий смерти и совсем мало о том, что и как мы в состоянии делать сами, чтобы спасать людей, возвращать их к жизни.


После пандемии у общества, очевидно, сформируется запрос на то, чтобы в очереди за ресурсами спасающие всех нас люди в белых халатах стояли впереди людей в погонах.


Хотя не думаю, что последние по доброй воле захотят уступить свое место.

В новейшей истории нашей страны перекошенный в военную сторону бюджет — предвестник не лучших перемен. Если вспомнить перестройку, к которой сейчас все чаще обращаются, то первые открывшиеся цифры бюджета ужаснули многих. Например, в финансовом плане уже перестроечного 1989-го на военную помощь Кубе закладывалось в три раза больше денег, чем на развитие Таджикистана с Киргизией, вместе взятых. Не стоит забывать и о том, что, как и тогда, сейчас общественный контроль за бюджетом ничтожен — более чем пятая часть его засекречена. Если считать, что встряхнувшая мир пандемия обновляет в том числе и оптику гражданского взгляда, то не новый вопрос, почему, отвергая политические и экономические институты СССР, Россия с каким-то непонятным упорством пытается наследовать геополитическую роль Советского Союза, становится опять актуален.

Оказав гуманитарную помощь Соединенным Штатам, Европе, мы как бы сделали усилия по переводу диалога на гуманный общечеловеческий язык. А как еще должны поступать люди, когда смерть косит их, невзирая на границы и национальности? С другой стороны, нередко встречается журналистское злорадство в репортажах из мест, где зарубежные медики и власть оказались бессильны против коронавируса.


После пандемии многие даже самые важные решения потребуют от власти обновления, а то и изменения прямо на ходу. Нужна, наконец, будет эффективная программа, чтобы оторвать финансовое здоровье страны от цен на нефть.


Тем более в условиях предвидящегося едва ли не 30-процентного падения спроса на нее. «Если мы с нашими приоритетными нацпроектами образца 2018 года не обновив их содержания, попытаемся ускорить экономическое развитие, то и это будет дорога в никуда»,— предупреждает Дмитриев.

Вместе с тем коронавирус каким-то иезуитским образом объединил в России власть с населением. Такая же, как у десятков тысяч захворавших, болезнь премьера и нескольких важных персон — все это свидетельства об одной общей в трагический момент судьбе общества: от подхватившей COVID безымянной санитарки до главы правительства.

То, что происходит в стране, делает возможным перемены, пожалуй, на всех уровнях. Сражение с пандемией, как и любая война, становится кадровым лифтом. Война — не время для протеже, сыновей и родственников ближнего круга, чьи заслуги ограничиваются удачными родителями и фамилией. Пандемия естественно меняет колоду общественных героев — тех, кто несет на себе огромный груз ответственности перед людьми. Чьи-то карьеры будут похоронены, чьим-то борьба за жизни людей даст вертикальный взлет. Но в целом уже социальный блок из, так сказать, актеров и актрис правительственного миманса превратился в его солистов. Мы все заинтересованы, чтобы в этих ролях они и остались.

У сегодняшних песен о врачах и медсестрах, бесконечных телепоклонах им должно быть какое-то продолжение после вируса. Пандемия уже показала: общество наше очевидно недодало тем, кто действительно защищает нашу жизнь.

Автор
Виктор Лошак
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе