22 июля 2010 ● АНАТОЛИЙ БЕРШТЕЙН
На прошлой неделе, 14 июля, во Франции отметили национальный праздник — День взятия Бастилии. А десятью днями раньше в США — День независимости. Самые главные праздники в этих странах, по которым нет никакого деления на так называемые государственные и «любимые народом» — это, говоря современным политологическим языком, консолидированная позиция общества. И взятие Бастилии, знаменовавшее во Франции начало Великой французской революции, и провозглашение независимости американских Штатов от Англии символизируют для людей, населяющих эти страны, одно и то же — свободу. А эта самая свобода у них до сих пор на уровне главного приоритета.
В новой России таким праздником могла бы стать защита Белого дома в конце августа 1991 года. Но не стала. Сначала посеял сомнения октябрьский мятеж 1993-го, потом наложила кровавую тень малопонятная и проигрышная война в Чечне, затем демократическую власть во многом дискредитировали выборы 1996 года, и вконец от «режима свободы» людей оттолкнула установившаяся олигархическая власть и сопутствующие ей криминальные разборки. Высокомерное и циничное десятилетие нулевых подвело под это разочарование пиаровскую базу — «лихие девяностые», а под шумок провозгласило свою «сувенирную» демократию, подменив свободу авторитарной политической стабильностью, лояльностью подданных и отстаиванием корпоративных интересов.