Окончание сммуты и начало мобилизации

2009 год, скорее всего, войдет в историю как начало новой эпохи. На наших глазах на смену американской гегемонии приходит многополярное мироустройство, в котором России отводится роль одного из полюсов.

    Стоит отметить, что Россия — единственная страна в мире, которая никогда не была колонией или подопечной территорией Запада и не нуждается в надуманной романтизации своего прошлого. Крушение Советского Союза вовсе не означало, что Москва перестанет быть центром притяжения на евразийском континенте и превратится в захолустный город на окраине западного мира. Россия была на грани исчезновения в 1237, 1572, 1612, 1812, 1918 и 1941—1942 годах и все же находила в себе силы подняться.

   Окончание очередной русской смуты, думаю, будет связываться в общественном сознании с августовскими событиями на Кавказе. Наказав Грузию за агрессию против Южной Осетии, Россия вновь заявила о себе как о великой державе, которая не спасовала перед главным покровителем Тбилиси — Соединенными Штатами. О глобальных амбициях страны говорит и возобновление ежедневного боевого дежурства российских самолетов над акваториями Тихого, Атлантического и Северного Ледовитого океанов, а также маневры нашего флота у берегов Венесуэлы, которые дали Соединенным Штатам понять, что мы ощущаем, когда американские корабли входят в Черное море.

   Осознавая, что Россия может полностью восстановить свои позиции на мировой арене, западные страны решили, не откладывая в долгий ящик, осуществить проекты, вызывающие раздражение в Москве: завершить расширение НАТО на восток и разместить элементы американской системы ПРО в Чехии и Польше. Запад все еще надеется оттеснить Россию от европейского центра, заперев ее в вечной мерзлоте северо-восточной Евразии. Как пишет британский эксперт Дж. Хэзлем: «Простым фактом является вытеснение России на задворки Европы, чего не может скрыть никакая казуистика».

   И если в 90-е годы мы «зарыли свои томагавки», то западная сторона свои «Томагавки» сохранила и к тому же начала выстраивать оборонительные рубежи. Правда, система ПРО не имеет никакого смысла при оснащении российских МБР кассетными боеголовками. Да и влияние Вашингтона в Западной Европе уменьшается с каждым годом. И хотя пока Москве не удавалось вбить клин между Старым и Новым Светом, сейчас геополитическое строительство в ЕС может принять крайне нежелательные для Америки формы.

   Размолвка между трансатлантическими партнерами будет на руку России, которая не заинтересована в сохранении гегемонии Запада. Она давно уже ассоциирует себя с пятимиллиардным блоком мирового большинства, противостоящим «золотому миллиарду». И думаю, это вполне осознанный выбор. По оценкам экономистов, в 2010 году государства БРИК сравняются со странами «Семерки» по объему производства, а уже через 20 лет превзойдут их по этому показателю в два раза. Это настоящая революция в мировой истории: Запад теряет лидирующие позиции, которые он занимал на протяжении последних 500 лет. И Россия не собирается мешать его падению. Она лишь бесстрастно наблюдает за провалом атлантических союзников на Среднем Востоке: в Иране, Афганистане и Пакистане. Для стран этого региона позиция Москвы всегда имела огромное значение, и будь у нас такое желание, мы легко могли бы оказать Западу помощь. Речь идет не только об иранском вопросе. Даже Афганистан, в котором сейчас находятся дивизии 28 стран НАТО, ищет альтернативу западному влиянию. Стоит только послушать выступление президента Хамида Карзая, который считается американской марионеткой, о необходимости выстраивать тесные отношения с северным соседом. И не нужно удивляться, когда вместе с представителями Индии, Пакистана и Ирана он присутствует на российско-китайских военных маневрах.

   До настоящего момента возрождение России в первую очередь было связано с ее уникальной ресурсной базой. Однако когда в конце этого года цена на нефть составила лишь 30% от рекордного уровня в $147 за баррель, достигнутого в середине лета, стало очевидно, что великая держава не может зависеть от скачков цен на энергоносители и должна отказаться от модели сырьевой экономики. В советские времена мы передавали сырье партнерам по СЭВу и не стремились во что бы то ни стало продать его на мировом рынке. На рынок мы выходили с продукцией тяжелой промышленности, прежде всего ВПК. И у нас есть все шансы вновь занять эту нишу. Например, предприятия «Сухого», «Микояна» и «Антонова» объединенными усилиями вполне могли бы создать конкурента европейскому «Аэробусу» и американскому «Боингу».

   Не вызывает сомнений, что главным ресурсом России является образованное население. Еще Советскому Союзу удалось вырастить целую плеяду технических и гуманитарных специалистов, которых никак не назовешь жителями «немецкой слободы» посреди России. Это — национальная научная элита с собственными традициями и мировоззрением. Многие ее представители в 90-е годы были вынуждены эмигрировать, однако им неуютно в американской Силиконовой долине, и работают они там потому, что на родине их труд пока не востребован. Однако если маленькая Ирландия, у которой не было никакой научной традиции, сумела превратиться в кремниевый остров, то почему наследники Курчатова и Капицы не могут повторить ее опыт в Зеленограде и Долгопрудном?

   Сейчас по доле высокотехнологичного экспорта Россия находится на уровне Индии, уступая более чем в пять раз Китаю и в четыре раза Италии. Она занимает лишь 0,3% мирового рынка наукоемкой промышленности. Но если государство начнет вкладывать средства в высокотехнологичное производство, они окупятся с лихвой. Нам следует разработать мегапроекты в таких отраслях, как космос, информационные и нанотехнологии, довести долю машиностроения в объеме промышленного производства с 20% до 35—40%.

   Конечно, для того чтобы воплотить эти планы в действительность, нам необходим мобилизационный рывок. Российский народ не раз доказывал свою способность на сверхъестественный трудовой порыв, который приходит на смену апатии и спячке. Вот что писал об этом русский историк В. Ключевский: «Ни один народ в Европе не способен на такую крайнюю степень активности на протяжении короткого периода времени, как русские; но, возможно, никто другой в Европе не демонстрирует такой неспособности к постоянной, размеренной, непрестанной работе».

   Сейчас во время экономического кризиса ключевая роль в мобилизационном рывке должна принадлежать государству. Ведь даже праволиберальное правительство Берлускони в Италии делает ставку на государственное планирование, в рамках которого разрабатываются такие масштабные проекты, как сооружение моста на Сицилию и спасение автомобильного концерна «Фиат». Что уж говорить о России, где государство традиционно определяло путь экономического развития: и в эпоху «великих реформ» Александра Второго, и в период промышленного подъема 1885—1914 годов, и во время сталинской индустриализации.

   Сегодня именно от российского государства зависит развитие высокотехнологичного производства. Ведь только благодаря системе госпланирования возникли теперь уже многочисленные имитации Кремниевой долины, от Франции до Южной Кореи и Малайзии. Еще одним направлением деятельности государства может быть организация общественных работ. По воспоминаниям Строба Тэлбота, даже рыночник и известный поэт глобализации Билл Клинтон утверждал, что из состояния депрессии нашу страну может вывести только своеобразная русская версия «нового курса».

   Как известно, создатель «нового курса» Франклин Рузвельт использовал огромную армию безработных для строительства дорог. И сейчас мы вполне могли бы последовать его примеру, создавая сеть железнодорожных линий и автобанов, которая охватила бы всю российскую территорию. Мы выстроили бы новые магистрали от центра страны до Тихого океана, создали бы стратегические пути из Восточной Азии в Европу. Территория России как будто создана для того, чтобы связать ее транспортными артериями. «Россия до того равнинная страна, — пишет философ В. Розанов, — что, прожив здесь всю жизнь и совершая большие поездки, можно так и не увидеть ни единой горы». «Даже Уральский хребет, — вторит ему геостратег Н. Данилевский, — один из ничтожнейших, по проходимости — один из удобнейших; в средней его части, около Екатеринбурга. Переваливают через него, спрашивая у ямщика: да где же, братец, горы?»

   Только связав территорию страны транспортными магистралями, мы могли бы сохранить наши земли восточнее Урала. Сейчас на гигантских сибирских просторах проживает всего 23 млн русских граждан, и, если ситуация не изменится, к 2030 году мы потерям дар Ермака и Дежнева. Чтобы этого не произошло, нам необходимо создать Министерство Сибири и Национальное агентство дорог. И главное, мы должны отучиться смотреть на восточные территории как на некое приложение к Великой русской равнине, холодную кладовую России.

Анатолий Уткин, Директор Центра Международных Исследований Института Сша И Канады Ран

Профиль

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе