12 октября 2010 ● Дмитрий Бабич
Открывшаяся недавно в отреставрированном музее Ленина выставка "Наполеон и Лувр" пока что стала предметом только поверхностных комментариев в прессе. Всех восхитил почему-то только походный несессер императора с 78 предметами туалета. Между тем эта выставка - прекрасная возможность увидеть, откуда развился тоталитаризм двадцатого века, как человек Нового времени впервые попробовал поставить себя на место Бога. Тема для нас более чем актуальная.
Посетителей встречает огромный бюст Наполеона-повелителя, выполненный Франсуа Ремоном в 1805 году - всего через год после того, как недавний революционный генерал и первый консул республики провозгласил себя императором. Помещенный рядом текст на французском скромно извещает нас, что скульптор таким образом хотел передать essor impressionant (впечатляющий взлет) империи. Но у любого человека, сохранившего воспоминания о бюстах вождей двадцатого века, эта работа не может не вызвать поеживания, а то и содрогания: маленькая юношеская голова на мощной шее, с пустыми глазницами и непременным лавровым венком на лбу - и все это огромно, бездушно, подавляюще. Такие произведения лучше любых слов говорят об изображенных на них людях и их эпохе. И никакие объясняющие и оправдывающие таблички тут не помогут.
Россия, пребывающая в поиске светлых страниц своей истории в ответ на потоки клевет, обрушивающиеся на нее с востока и запада, оправданно ставит себе в заслугу остановку страшной нацистской революции, задуманной для Европы Гитлером и его единомышленниками. Но ведь и задолго до возникновения гитлеризма российский "жандарм Европы" остановил на старом континенте пару-тройку других вселенских переворотов, чей разрушительный потенциал только сейчас становится очевиден. Не будем сегодня говорить о событиях 1848 года (хотя первая мировая война и недавние события в Югославии неплохо показывают, чем был чреват остановленный тогда "жандармом" распад Австро-Венгерской империи). Остановимся на так называемой великой французской революции и ее детище - Наполеоне Бонапарте, о котором нам так вовремя напомнила выставка в бывшем музее Ленина.