В случае с западнической оппозицией такую реакцию публики вызывает упорное нежелание борцов хотя бы в малой мере уважать народные предания. См. историю с А. П. Подрабинеком, который строго объяснил ветеранам, что их время прошло и кто в давние годы был настоящим героем. Апология бандеровцев и басмачей — много ли она добавила оппозиционерам народной благосклонности? Радость по случаю всех российских неудач и нестроений, сочетаемая с умильным — до полной потери национального и личного достоинства — преклонением к западным державцам и их миссиям в РФ, а равно и к лимитрофам, главная добродетель которых заключается в мстительной ненависти к России, — и как это способствует умножению политического влияния? Среднему человеку далеко не так легко проникнуться жгучей и постоянной ненавистью к своей стране, а без этой ненависти у него не получится идейного и душевного слияния с вождями и активистами оппозиции. Конечно, если человек в должной мере не проникается, его можно поименовать быдлом и совком (что и делается) — но как это способно умножить число приверженцев?

Такое поведение, однако, можно объяснить, выключив из числа мотивов политическую прагматику. Когда резоны экстенсивного и экспансивного свойства не важны, нет смысла ограничивать себя в проявлениях ненависти к этой стране и любви к иностранным спасителям. Соратники не осудят, а только одобрят, спасители одобрят тем более, ибо их записанная в уставных документах цель как раз и заключается в выведении новой породы демократических людей in partibus infidelium*. Когда туземец крушит идолы, странно миссионеру ругать его за это.

Для такого эзотерического сообщества та населенная профанами страна, в которой они физически находятся, не представляет интереса. Ибо одни исходят из того, что скоро все и так обвалится, тогда-то мы все и подберем (ну и спасители помогут) и без всякого домогательства благосклонности. Другие устали рассчитывать и просто проклинают страну, их не оценившую и отвергнувшую. Тут политической прагматики и вовсе нет. Злоба вообще непрагматична.

Все так, но посмотрим на вопрос с другой точки зрения. Можно ли сказать, что партия власти в данном отношении сильно отличается от закоренелых оппозиционеров? В иных-то отношениях различие очевидно. Отмеченную Гоголем разницу между толстыми и тонкими никто не отменял. Но в смысле эзотеричности хоть того, хоть этого сообщества перед нами близнецы-братья, роднящиеся одинаковым презрением к согражданам. Разбирательства после местных выборов 11 октября продемонстрировали, что для партии власти вопросы благосклонности граждан столь же актуальны, сколь и для бесприютных изгнанников средь своей страны, то есть нисколько.

Некогда было сказано, что политик думает о следующих выборах, а государственный деятель — о следующих поколениях. О поколениях у нас, положим, никто не думает — но хотя бы о следующих выборах? Наблюденная нами реакция партии власти на чудеса 11 октября — «Так было, так и будет» — свидетельствует, что думы об этом также отсутствуют. Предложение подавать в суды с очевидным (не для печати даже и произносимым) подтекстом «Нет у вас методов против Кости Сапрыкина!» свидетельствует о полном отсутствии надобности в какой-либо будущей общественной поддержке. Ибо если Костя Сапрыкин демонстративно указывает мне, что нет у меня против него методов, я могу смириться с этим обстоятельством, но ни о какой моей готовности доверить Косте Сапрыкину какие-либо материальные или нематериальные ценности не может быть и речи. «Да, у меня нет методов, но доверия у меня тем более нет, и если в будущем вы собираетесь просить о кредите, вы должны понимать, что это покушение с негодными средствами».

Непримиримые оппозиционеры по истечении долгих лет уже подошли к пониманию, что ради них пальцем никто не пошевелит, и это, похоже, сильно добавило им злобы против тупого совка. Готовности же что-то делать для изменения такого положения дел отнюдь не добавило. Властвующие находятся на более ранней фазе, и к этому пониманию им только предстоит подойти. Наличествуй оно хоть в какой-то степени, 11 октября вызвало бы инстинктивное отшатывание от края пропасти, какового отшатывания мы не видели.

Когда безволие к власти, выражающееся в полном нежелании завоевывать благосклонность сограждан, является общим достоянием как правительствующих, так и несогласных, такая ситуация не может длиться вечно. Выражение «третья сила» избито до крайности, но когда архимедов рычаг валяется на земле — бери и пользуйся, с вероятностью, близкой, к 100% им кто-то и воспользуется, причем очевидно, что этим кем-то не будет ни партия власти, ни нынешние оппозиционеры. И дай-то Бог, чтобы этот мощный человек оказался не так ужасен, как это часто бывает с мощными человеками, являющимися на общее безволие. 

Максим Соколов, колумнист журнала «Эксперт»

Эксперт