Ярстарости: Как поэт Теофиль Готье ночью в Рыбинске отрывался

Один нашумел, накричал, написал о нас чуть не целые тома, в которых исказил нашу историю, осмеял гостеприимство, наговорил на нас с три короба самых невероятных небылиц; другой приехал без шума, живет скромно, более, нежели скромно, знакомится с нами исподволь и пишет только о том, что успел изучить основательно», – писала газета «Санкт-Петербургские новости» 11 января 1859 года. Первым из упомянутых литераторов был Александр Дюма, вторым – Теофиль Готье.

Автор «Графа Монте-Кристо» и «Трёх мушкетёров» в эти дни находился в Грузии, где завершал долгое путешествие по просторам Российской империи. Он прибыл в Петербург ещё в июне 1858 года. За последующие семь месяцев Дюма успел обжиться в старой и новой российских столицах, спуститься по Волге аж до самой Астрахани, побывать на Кавказе и в Закавказье.

Посетил он и Ярославскую губернию. На комфортабельном пароходе проплыл мимо Углича, Мологи, Романова-Борисоглебска и Ярославля. А в усадьбе Елпатьево под Переславлем, в гостях у камергера императорского двора, графа Дмитрия Нарышкина прожил больше недели.

В те январские дни 1859 года, когда Александр Дюма готовился к возвращению во Францию, его соотечественник Теофиль Готье совершил свою первую поездку в Москву. Он прибыл туда из Санкт-Петербурга, по Николаевской железной дороге. Ярославскую губернию француз посетил лишь через три года после своего прославленного собрата по перу – в августе 1861-го, во время своего второго визита в Россию.

Готье пустился в дальний путь не только ради новых впечатлений. Он нуждался в деньгах и надеялся поправить своё финансовое положение с помощью издательского проекта «Художественные сокровища древней и новой России». Двадцать альбомов с большим количеством фотографий должны были стать продолжением серии книг о европейском искусстве. Субсидировать проект согласился император Александр II.

В октябре 1858 года журнала «Современник» сообщал: «Одна из петербургских газет объявила три недели тому назад, что в Петербург должен прибыть на днях г. Теофиль Готье для того, чтобы изучать художественные богатства галереи Эрмитажа и описать их». Работа над проектом была прервана после третьего выпуска: русский царь отказался финансировать издание книг.

Теофиль Готье нашёл выход. Профессиональный журналист, он и раньше много путешествовал – по Европе, Турции, Египту, Алжиру. Накопленные впечатления становились материалом путевых очерков, которые сначала публиковались в периодике, а затем издавались отдельными книгами. Порой эта работа тяготила писателя, не оставляя времени для творчества, зато всегда давала надёжные средства к существованию.

Готье договорился с популярной парижской газетой «Монитёр» о публикации на её страницах еженедельных репортажей о своём путешествии. Эти репортажи и составили в дальнейшем книгу под названием «Путешествие в Россию».



Если Александр Дюма был для России настоящей знаменитостью, то Теофиля Готье знали лишь немногие эстеты, способные прочесть и оценить его утончённые творения в подлиннике. Перевод одного из самых известных произведений писателя – приключенческого романа о жизни бродячих комедиантов во Франции XVII века «Капитан Фракасс» – появился лишь в 1895 году, через три десятилетия после выхода во Франции. Что касается книги о путешествии в Россию, то её русская версия увидела свет лишь в 1988 году.

Записки Теофиля Готье мало похожи на получившие скандальную известность очерки его предшественника – маркиза де Кюстина, посетившего Российскую империю в 1839 году. Тот взирает на чужую страну критическим оком аналитика, пытается разгадать социально-политическую подоплёку всего, что он видит. Наблюдая жизнь вокруг себя, Астольф де Кюстин, как опытный врач, собирает информацию для постановки точного и зачастую неутешительного диагноза.

Готье смотрит на Россию совсем по-другому – как поэт и художник. Для него синтез дороже анализа, эстетика важнее этики. Он хочет не критиковать, а наблюдать. Он во всём ищет красоту – в природе и архитектуре, в обычаях и нравах. Он хочет понять душу народа через его будни и праздники. Вероятно, именно этим обусловлено его более доброжелательное, чем у Кюстина, отношение ко всему, о чём он рассказывает.

Поэт, писатель, журналист, критик, историк и теоретик искусства Теофиль Готье ушёл из жизни ровно 145 лет назад – 22 октября 1872 года. В день памяти классика французской литературы давайте перелистаем страницы его путевых заметок, связанные с пребыванием французского гостя на Ярославской земле.




Поножовщина на Волжской набережной

В Ярославскую губернию Теофиль Готье прибыл из Твери водным путём – по Волге на пароходе «Русалка», принадлежащем знаменитому акционерному обществу «Самолёт». Остановка в Угличе оказалась непродолжительной. Готье отметил, что купола 36 церквей города «создают ему замечательный профиль».

На закате дня пароход прибыл в Рыбинск. Буквально в ту же ночь писатель стал невольным свидетелем загадочного преступления. А началось всё так.



Один из пассажиров «Русалки», богатый торговец зерном, «милейший, умный и сердечный господин», рассказал писателю о том, что в Рыбинске есть знаменитая группа цыган, и пригласил его на концерт. Этой ночью площадкой цыганской самодеятельности должен был стать принадлежащий коммерсанту постоялый двор.

«Вы не представляете себе, с какой страстью русские слушают цыган, – объясняет Теофиль Готье своим французским читателям. – Меня не удивляет такая страсть – я разделяю её».

В ожидании концерта Готье гулял по набережной Рыбинска, любуясь ночной панорамой и слушая «отдаленное мурлыканье музыки чайных». Внезапно во тьме прозвучал отчаянный крик «Караул!» «Это был хриплый вопль человека, которому, вероятно, вонзили нож в горло».



Француз бросился на крик, но увидел лишь две-три тёмные фигуры, выбегающие из распахнутой двери одного из домов. Дверь закрылась, свет в окнах погас, всё опять погрузилось во тьму. «За отчаянным призывом на помощь последовало молчание смерти».

Заинтригованный путешественник несколько раз прошёлся туда-сюда перед домом, но больше ничто не нарушало тишину. Войти в безмолвное жильё «безоружный иностранец» не решился. «Кем бы ни было человеческое существо, так жалобно взывавшее о помощи, оно уже не нуждалось в ней», – посчитал Теофиль Готье и удалился прочь.



Элитное шампанское на постоялом дворе

Писателя била дрожь. Глубоко взволнованный происшествием, он свернул в трактир, где заказал чаю с коньяком. В соседнем зале на шарманке играли мелодию Верди. Вскоре за французом пришли его новые русские знакомые – инженер «Самолёта» и главный механик «Русалки», чтобы отвести его к цыганам.



Путь оказался неблизкий. Постоялый двор находился на окраине Рыбинска. Тощие собаки сидели вдоль дороги и выли на луну, легкий белый дымок поднимался от земли, облекая предметы мистической поэзией. Наконец во тьме проступил ряд освещённых окон, послышалось глухое бренчание гитары. Мужик открыл дверь и молча повёл новых гостей по длинным коридорам.

Аудиторию грядущего концерта составляли трое: один из пассажиров «Русалки» граф X, местный торговец зерном и молодой офицер. В густом табачном дыму среди бутылок шампанского на столе высились два подсвечника. Писателю тут же налили полный бокал с условием выпить до дна, чтобы наполнить вновь. Готье пригубил и поразился: «Это был «Редерер» высшего качества, и такой, каким его пьют только в России».

Следует отметить, что настоящее французское шампанское стоило на Святой Руси чрезвычайно дорого. В особенности продукция фирмы «Луи Редерер», в те годы уверенно вытеснявшая с русского рынка изделия вдовы Клико. Царская семья отдавала предпочтение именно «Редереру». В конце концов, фирма получила звание поставщика императорского двора, чем значительно повысила свою популярность. Вот каким шампанским угощали Готье на постоялом дворе в Рыбинске!

Сонные цыганки, похожие на плохо одетых горничных, стояли у стены «в восточных безмятежных позах». «Наши парижанки, безусловно, нашли бы их уродливыми», – пишет Готье. Но всё волшебным образом изменилось, как только «долговязый шалопай с лицом разбойника» заиграл на гитаре и послышались звуки песни. Француз был сражён наповал. Описание цыганского хора в записках Теофиля Готье – образец высокой поэзии, признание в любви к «цыганщине».




Примадонна не пьёт на работе

Особенно сильное впечатление произвела на писателя «примадонна труппы» по имени Саша. «Она пела с опущенными веками и поднимала их, как веер, который открывается и закрывается так, что происходит смена света и тени», – пишет восхищённый Готье.

После одной из песен Саша подошла к зрителям, но шампанское пить не стала, попросив только чаю для себя и подруг. Гитарист, оказавшийся её мужем, спиртным не пренебрёг. Стуча ногой по паркету, а ладонью по спинке гитары, он на протяжении всего концерта пил водку – рюмку за рюмкой, как будто заряжался энергией, при этом «держался славным малым» и забавно гримасничал.

Цыганки пели более двух часов. Отдыхая от исполнения труднейших фиоритур, примадонна Саша время от времени присаживалась к столу, участвовала в общем разговоре и даже начала выпрашивать у попутчика Готье платье из модной в то время ткани «муар антик». Это были единственные французские слова, которые она знала.

Ночное шоу на постоялом дворе увенчалось буйной пляской, в которую пустились все цыгане, находившиеся в комнате, включая скелетообразную старуху с лицом мумии и рано созревшую восьмилетнюю девочку. Пора было возвращаться на пароход. Возбуждение зрителей и артистов оказалось столь велико, что концерт продолжался всю дорогу до самой пристани.

Поднявшись на борт, подгулявшие пассажиры залюбовались берегом, отчётливо видным в лунном свете. Примадонна Саша и её подруги махали им руками, стоя на краю набережной. Последняя ракета фейерверка взвилась и угасла. Праздник кончился так же внезапно, как и начался.



Нищий гид, бредущий краем Волги

Теофилю Готье предстояло продолжить вояж через Ярославскую губернию уже на другом пароходе. «Русалка», вполне пригодная для плавания в верховьях Волги, не обладала нужным водоизмещением для того, чтобы идти вниз по реке, которая становилась всё шире. В Рыбинске и пассажиров, и товарного груза значительно прибыло. Вместе со своими попутчиками француз поднялся на борт парохода «Проворный», принадлежавшего всё тому же акционерному обществу «Самолёт».



Пребывание Теофиля Готье в Ярославле было очень непродолжительным. За время остановки парохода писатель успел лишь совершить короткий моцион по Волжской набережной. Тем не менее, без новых впечатлений наблюдательный француз из города не уехал.

«Усаженная деревьями набережная хороша для прогулок, – замечает Готье в своих записках. – Местами она покоится на сводах каменной кладки, которые позволяют потокам дождевой воды из нижних улиц свободно сливаться в реку. Вид, который предстал передо мною с высокой точки набережной, очень красив».

В тот момент, когда Теофиль Готье любовался видами Волги и окрестностей, к нему подошёл молодой человек и на хорошем французском предложил гостю экскурсию по Ярославлю. «Он не похож был на русского, а его мятая, но чистая одежда выдавала нищенское положение человека из хорошей семьи, которому его воспитание запрещало ручной труд. Его бледное, худое и грустное лицо дышало умом».

Будь у Готье хотя бы пара часов до отплытия, он с готовностью откликнулся бы на это предложение. Но «Проворный» отходил от пристани через четверть часа, и писатель с глубоким сожалением вынужден был отказаться. Покорно вздохнув, юноша удалился. Было видно, что подобные отказы – для него дело привычное.

«До сих пор я укоряю себя за глупую стеснительность, помешавшую мне сунуть ему в руку серебряный рубль, – пишет Теофиль Готье в своей книге «Путешествие в Россию». – У него был настолько приличный вид, что я побоялся нанести ему оскорбление».

Ну как не полюбить заезжего француза за подобную деликатность?

Поделиться