ЯРСТАРОСТИ: Как драматург Сухово-Кобылин познал триумф в Ярославле

В мае 1900 года Ярославль отмечал 150-летие основания Фёдором Волковым русского национального театра.
Главным распорядителем торжеств выступил ярославский губернатор Борис Владимирович Штюрмер.

Среди почётных гостей праздника значился известный московский купец-меценат, собиратель театральной старины Алексей Александрович Бахрушин. Выставка, подготовленная в Ярославле к юбилейной дате, почти на треть состояла из экспонатов созданного им литературно-театрального музея, который в наши дни носит имя своего основателя.

«В самый разгар торжеств был у Штюрмеров обед, и меня посадили на почётное место рядом с каким-то стариком, – много позже рассказывал Алексей Бахрушин своему сыну Юрию, историку балета и театральному критику. – Это был знаменитый Сухово-Кобылин, написавший «Свадьбу Кречинского», ему тогда было лет сто. Говорил он мало и был дряхл, но глаза у него горели, как у молодого человека, и вдруг движение сделает такое резкое, властное и молодое, сильное. Я тогда подумал: «Такой мог не только зарезать, но и обвинить в этом других!»


Александр Васильевич Сухово-Кобылин и вправду находился уже в весьма преклонных летах: ему шёл 83-й год. Полвека минуло с той поры, когда его впервые арестовали по подозрению в убийстве гражданской жены, француженки Луизы Симон-Деманш. Именно в тот, самый тяжёлый период своей жизни, выпускник физико-математического отделения Московского университета, находясь на гауптвахте, закончил работу над дебютной пьесой. Это была «Свадьба Кречинского».

Следствие, длившееся семь лет, так и не смогло ответить на вопрос, кто совершил преступление. Все подозреваемые по делу были оправданы за недостаточностью улик. Тем не менее, пересуды и сплетни вокруг имени драматурга не утихали многие годы спустя. Свидетельство тому – процитированный выше рассказ Алексея Бахрушина.

Великий русский драматург Александр Васильевич Сухово-Кобылин ушёл из жизни 24 (11 по старому стилю) марта 1903 года во французском городке Больё-сюр-Мер, расположенном на Лазурном берегу в шести километрах от Ниццы. Со дня его кончины минуло 115 лет.

Автору пьес «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелкина», ныне ставших классическими, пришлось долго ждать общественного признания своих заслуг. Первое и, к сожалению, последнее прижизненное чествование Сухово-Кобылина состоялось именно в Ярославле. В день памяти драматурга проект «ЯРСТАРОСТИ» обращается к этому эпизоду его биографии.



«В Варшаве вкушали чай»

«Александр Васильевич выразил живейшую готовность приехать в Ярославль во время юбилейных празднеств, – за пять дней до их начала сообщала газета «Северный край». – Присутствие маститого драматурга приобретает особое значение в силу того, что в числе пьес, организованных для юбилейных спектаклей, будет исполнена его комедия «Свадьба Кречинского».


Автор сценического шедевра в этот день въехал в пределы Российской империи. Его секретарь Александр Михайлович Молегин красивым разборчивым почерком под диктовку самого драматурга занёс в дневник Сухово-Кобылина фразу, не лишённую музыкальности: «В Варшаве вкушали чай».

За сутки путешественники добрались до Москвы. Вместе с пожилым драматургом повидать родину отправилась его единственная дочь, 49-летняя Луиза Александровна де Фальтан. По отзывам одного из её русских знакомых, это была «очень умная и бойкая вдова». 21 мая (8 по старому стилю) 1900 года Александр Молегин записывает в дневнике: «В 12 часов дня выехали из Москвы и в 9 1/2 часов вечера приехали в Ярославль; в вагоне группа Малого Императорского Театра в Ростове приветствовала и желала им долгих лет. Обедали в 10 часов вечера».


Актёры московского Малого театра везли на торжества в Ярославль «Грозу» Островского и «Горе от ума» Грибоедова, санкт-петербургская Александринка – «Ревизора» Гоголя и «Свадьбу Кречинского». Узрев своё творение в столь блестящем списке, Сухово-Кобылин имел все основания для того, чтобы ощутить себя живым классиком отечественной драматургии. Впрочем, он до всякого признания был высокого мнения о своих пьесах.



«Островский бывает иногда утомительным»

Из мемуаров современников известно: Александр Васильевич имел претензии к драматургии Александра Николаевича Островского. По словам писателя Петра Боборыкина, в личном рейтинге Сухово-Кобылина места распределялись так: «Грибоедов, Гоголь, он, а потом уже Островский».

Критик газеты «Новое время» Юрий Беляев вспоминал слова Сухово-Кобылина: «Для писателя необходимо быть не только остроумным, но и занимательным. Вот отчего Островский бывает иногда утомительным. На днях я прочёл, что в бенефис Варламова многие зрители вставали во время хода пьесы и уходили из театра. До того им было скучно. Вот вам и хвалёный автор».


Стили двух драматургов-современников имели между собой много общего, но важней оказались различия. Проницательный Александр Блок в одной из заметок 1919 года отмечал неповторимое своеобразие драматургии Сухово-Кобылина, «неожиданно и чудно соединившей в себе Островского с Лермонтовым».

На протяжении десятилетий Александр Николаевич Островский был безусловным лидером. Десятки пьес, сотни постановок, многочисленные награды и должности. В Ярославле Сухово-Кобылин пусть ненадолго, но восторжествовал над своим более успешным конкурентом. Произошло это в последний вечер юбилейных торжеств, когда Малый театр показывал «Грозу», Александринка – «Свадьбу Кречинского». Самого Островского уже 14 лет не было в живых.



Скучная ярославская «Гроза»

Что же произошло в Ярославле? За два месяца до своего 47-летия звезда Малого театра Мария Николаевна Ермолова, которую сам Станиславский именовал «величайшей», решила последний раз в жизни сыграть Катерину. В этой роли она впервые вышла на сцену 27 лет назад. К моменту ярославских торжеств актриса была как минимум вдвое старше своей героини. Катерина оказалась для Ермоловой слишком не по возрасту. Артистический талант не помог. Получилось, как сказал бы Сухово-Кобылин, не занимательно, но утомительно.


Большая часть критиков обошла эту неудачу молчанием или отделалась дежурными комплиментами. Лишь обозреватель петербургского еженедельника «Театр и Искусство» Владимир Вакулин, публиковавшийся под псевдонимом «Вл. Линский», позволил себе быть искренним. «Признаюсь, все три акта «Грозы» я скучал, – пишет он. – Сама артистка сознаёт, что она переросла Катерину. Это уже само по себе лишает меня права распространяться об её игре. Скажу только, что в пятом акте в игре г-жи Ермоловой было несколько моментов, более или менее захвативших публику».

Традиция «возрастного» исполнения классики сохранилась в Малом театре и при Советской власти. Помню, какое унылое впечатление произвёл на меня и моих одноклассников фильм 1952 года «Горе от ума», на который нас водили «по программе». Дяди и тёти с двойными подбородками изображали юношей и девушек. Если заглянуть в биографии актёров той постановки, выяснится, что экранной Софье было за тридцать, Молчалину – за сорок, а Чацкий вплотную подошёл к пятидесятилетнему рубежу.



«Антракты все ушли на овации»

Если «Гроза» на ярославской сцене стала по преимуществу неудачей одной звезды, то сменившая её «Свадьба Кречинского» воспринималась как коллективный успех актёров Александринки. В таком ключе писали об этой постановке практически все критики.

«Исполнение... было во всех отношениях образцовым, – сообщала газета «Северный край». – Мы не коснёмся игры артистов... Мы оттеним лишь детальную, гармоническую цельность и верность постановки пьесы во всех её аксессуарах». 

Усыплённый московской «Грозой», критик Владимир Вакулин проснулся на питерской постановке: «Какой жизнью повеяло от исполнения «Свадьбы Кречинского»! Даже престарелая Н.В.Рыкалова, лучшие годы сценической деятельности которой совпадают с первой постановкой «Свадьбы Кречинского», дополняла впечатление».


Известной русской актрисе Надежде Васильевне Рыкаловой было в ту пору 75 лет. В далёком 1855 году премьерная постановка «Свадьбы» принесла молодой актрисе первый крупный успех. Критики считали роль в пьесе Сухово-Кобылина лучшей её работой. 

Сорок пять лет спустя Рыкалова вновь примерила личину Анны Антоновны Атуевой, тётки главной героини. И не подкачала!

Всю свою жизнь Надежда Васильевна играла по большей части в пьесах Островского. Роль Кабанихи в «Грозе» Александр Николаевич писал специально для неё. Однако во всех биографически справках среди работ актрисы в первую очередь упоминается «Свадьба Кречинского».

Автор пожинал успех, сидя в литерной ложе. После первого действия публика в зале дружно поднялась, грянули аплодисменты и крики «Браво!». Драматургу пришлось вставать и раскланиваться. «Длинные антракты все ушли на овации по адресу А.В.Сухово-Кобылина». По окончании спектакля Александр Васильевич и старушка Рыкалова под ручку, чтобы не упасть, вышли к зрителям.

«Какое-то особое чувство уважения и даже почтения возбуждала в нас эта дряхлая парочка, еле-еле двигающаяся по сцене», – писал Владимир Вакулин в еженедельнике «Театр и Искусство». «Это был незабвенный по своей восторженности и душевному подъёму вечер, и ярославский театр должен записать его число на своих стенах», – вторил ему Юрий Беляев в «Новом Времени».



Был Крысинский, стал Кречинский

«Среди старожилов нашего города до настоящего времени сохранились сведения о подробностях той семейной эпопеи, которая дала мысль А.В. Сухово-Кобылину нарисовать типическую фигуру Кречинского и его шулерскую проделку с солитером Лидочки Муромской, – сообщала газета «Северный край» накануне юбилейных торжеств. – Многие из характерных черт комедии взяты из ярославской жизни, близко знакомой автору – местному землевладельцу».

В самом деле, одно из родовых имений Сухово-Кобылиных находилось в селе Новое Мологского уезда (ныне территория Некоузского района). В 1871 году драматург по совету Константина Дмитриевича Ушинского организовал здесь учительскую семинарию. Она исправно работала до пожара 1914 года, а затем была переведена в Углич, став предшественницей Угличского педагогического колледжа.


Что касается главного героя «Свадьбы Кречинского», то, по версии газеты, его прототипом послужил житель Ярославля по фамилии Крысинский. Сухово-Кобылин, якобы, лично встречался с ним в семье местного помещика Ильина, которая, в свою очередь, дала ему материал для образов помещика Муромского и его сестры Атуевой. Прототипом жулика и проходимца Расплюева стал певчий Ярославского архиерейского хора Евсей Крылов, состоявший в услужении у Крысинского и «покончивший весьма печально жизнь свою в Ярославле, после одной шулерской проделки с актёрами местного театра на биллиарде в гостинице «Столбы».

Есть и более прямые указания на происхождение героев комедии. Один из главных её героев Муромский в авторских ремарках назван «зажиточным ярославским помещиком, деревенским жителем». Именно ему принадлежит реплика: «Попробовали бы вы похозяйничать у нас в Ярославской губернии, так другое бы заговорили. У нас агрономия нужна, без агрономии ничего не сделаешь».



«Моя пиеса убила все остальные»

В последние годы жизни Александра Васильевича его частым собеседником в Больё-сюр-Мер был живший по соседству Максим Максимович Ковалевский, историк, юрист, социолог, один из лидеров русского масонства.


В этот период «Свадьба Кречинского» стараниями дочери драматурга была переведена на французский язык и поставлена на сцене одного из парижских театров. Луиза Александровна пожелала лично присутствовать на премьере, а соседу своему послала телеграмму следующего содержания: «Побывайте у отца и порасспросите его о прошлой жизни – этого требуют рецензенты».

«Задача на меня выпала нелёгкая, – вспоминает Ковалевский. – Старик пустился в подробности, и одно время мы никак не могли покончить с Лейпцигским сражением, в котором был ранен его отец. Путём немалых усилий я извлёк нужный для журналистов материал».

Про некоторые периоды своей жизни Сухово-Кобылин решительно ничего не мог рассказать. В таких случаях он вызывал лакея, исполнявшего при нём обязанности секретаря, и спрашивал его: «Что я делал в такие-то и такие-то годы?». Лакей на минуту выходил из комнаты и, вернувшись, докладывал: «Вы занимались развитием собственной философии, называемой эволюционной».

Триумфальную поездку в Ярославль старик запомнил более-менее хорошо. Из головы его вылетела лишь постановка «Грозы». А может быть, он просто не хотел упоминать имя своего тёзки и главного конкурента. Он рассказывал Ковалевскому следующее: «Юбилей длился три дня или, вернее, три вечера. Поставлены были «Горе от ума», «Свадьба Кречинского» и «Ревизор»… Ну, разумеется, моя пиеса убила все остальные».

Автор
Александр Беляков
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе