Костомаров пишет, что «учреждение патриаршества давало русской церкви блеск, сообщало этот блеск и самому государству, но более всего возвышало Бориса, получавшего через то и славу благодетеля русской церкви и более ручательства в содействии своим видам со стороны духовенства».
Был и второй мотив — Годунов жаждал не только славы, но и реальной власти. И добился, чтобы митрополитом, а затем и первым русским патриархом стал его сторонник Иов, благодарный за возвышение и послушный. «Патриарх был как бы государь; его титул возбуждал благоговейный страх, в особенности сначала, пока был новым для русских: что скажет патриарх, то должно быть истиною; а такой патриарх, каким был Иов, всегда и во всем был готов потакать Борису», отмечает Костомаров. Во многом, благодаря патриарху Годунов и стал царем.
Святая Русь
Но были и другие, более глубокие причины. Еще в конце XV века все большее распространение получает идея богоизбранности русского народа как защитника православной церкви. Ощущение преемственности Руси после гибели Царьграда было, судя по всему, всеобщим. Это самосознание отражено во многих дошедших до нас летописных источниках, например: «Повесть о Флорентийском Соборе» Симеона Суздальца (около 1441 г.), послание ростовского архиепископа Вассиана Великому князю Иоанну III на Угру (1480) и Пасхалия митрополита Зосимы 1492 года. Любопытно, что едва ли не раньше, чем на Руси, идея о возможных правах московского князя на наследие Византийской империи появилась в Европе. Так, некоторые исследователи указывают, что соответствующее послание в 1473 году направил князю Ивану III венецианский сенат, желая вовлечь его в войну с турками. Но до свержения ордынского ига в 1480 году московская Русь ведет крайне осторожную внешнюю политику. А затем начинается бурный национально-государственный подъем. И появляется обоснование возросших амбиций московской Руси. Важным инструментом русских дипломатов стало «Сказание о князьях Владимирских». В его основе — две легенды. Первая — о происхождении Рюриковичей и, следовательно, московских великих князей от римского императора Августа.
Вторая легенда доказывает, что царские регалии — царский венец, бармы, золотая цепь, крест от древа распятия и сердоликовая шкатулка, принадлежавшая Августу, — достались московским великим князьям через Владимира Мономаха от его деда византийского императора Константина. Примерно, в то же время появляется богословско-политическая концепция, наследие которой заметно и по сей день.
Москва-Третий Рим
Выразителем идеи «Москва-Третий Рим» большинство исследователей считает монаха псковской Спасо-Елеазаровой обители, старца Филофея. Поводом для его письма псковскому дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю-Мунехину стал перевод астрологического «Альманаха» Штоффлера, в котором содержалось предсказание скорого потопа. Филофей отрицает влияние звезд и планет на судьбы людей. Ход истории он объясняет божественной волей. Царства рушатся, когда теряют истинную веру. И приводит пример. Рим, ставший христианским при императоре Константине, впал в ересь и был взят варварами. Второй Рим — Константинополь — признал латинскую веру (Флорентийская уния) и пал под натиском турок. И далее Филофей объявляет третьим Римом Москву, точнее московскую Русь, как единственно независимое и безупречное христианское государство. «Два Рима убо падоша, а третий стоит, а четвертому не быти», писал старец. В Послании московскому князю Василию III политические идеи звучат отчетливее: русский правитель должен стать всемирным православным государем. А одной из важнейших его задач, по мнению Филофея, является искоренение содомского греха. Ксенофобия, изоляционизм и сакрализация власти — все это, как считают исследователи, следствия концепции «Москва-Третий Рим». Официально она впервые встречается в грамоте об учреждении в России патриаршества 1589 года. Этот документ стал результатом блестящей дипломатической игры.
Разрыв с греками
Первым митрополитом из русских, поставленным без согласования с Константинополем, стал Иларион еще в 1051 году. Последним митрополитом из греков был Исидор. Он активно участвовал в принятии Флорентийской унии в 1439 году. Речь идет о воссоединении восточных христианских церквей и западных. Константинополь пошел на такой шаг из-за турецкой угрозы. Исидор получил от папы римского сан кардинала-пресвитера. В Москву он вернулся с латинским крестом и на литургии поминал понтифика. Через три дня князь Василий II Темный объявил его еретиком и арестовал. После этого русская церковь фактически обрела полную автономию. Но раскол продолжался — из-под власти следующего митрополита Ионы в 1458 году ушла литовско-галицкая часть русской церкви. С Феодосия (1461–1464) русские митрополиты начинают титуловаться «Московскими и всея Руси». К тому моменту Константинополь уже почти десяток лет находится под властью турок-мусульман.
Подайте патриарху, Христа ради
После падения Константинополя как государственной и финансовой опоры христианства на его место стала богатая Москва. «Обнищавший православный Восток решительно к ней потянулся. Не только иноки Св. Горы и ее славянских монастырей пренебрегали фактом формального разрыва между Москвой и Константинополем и смело обращались за милостыней в Москву, рассыпая комплименты московскому царю и русскому Православию, но даже и Патриархи Иерусалимские и Антиохийские делали то же самое и готовы были от себя давать прямые формальные заявления о беспорочности московского Православия и православности московского царства», пишет историк церкви Антон Карташев, к слову, последний обер-прокурор Священного синода. И добавляет — «Так бедность и милостыня сделали свое дело: засыпали канонический ров между Цареградом и Москвой, формально длившийся 83 года (1479-1562 гг.)».
Патриарх-проситель
Последующие события подробно описывает митрополит Макарий (Булгаков) в пятом томе своего труда «История Русской церкви». 17 июня 1586 года в Москву прибыл патриарх Антиохийский Иоаким. Событие чрезвычайно важности — впервые один из четырех восточных патриархов на русской земле. И приехал не просто с визитом, а за милостыней. Встретили с почетом — везли во дворец в царских санях (лето, потому волоком). Царь Федор Иоаннович принял высокого гостя и в тот же день пригласил обедать — высокая честь. Но московский митрополит Дионисий никакой любезности патриарху не оказал и вместо того, чтобы самому идти на поклон, принял Иоакима в Успенском соборе, во всем блеске и великолепии. Причем, подобно царю, Дионисий сошел с кафедры на сажень и первым — как старший младшего — благословил Антиохийского патриарха. Эта обида была не последней — литургию Иоакиму пришлось прослушать в задних рядах. Но деньги свои он получил, затем начались с ним тайные переговоры о русском патриаршестве. Иоаким уехал.
Ответа в Москве ждали почти два года. В это время патриарх Константинопольский Феолипт был свергнут султаном и на его место был возвращен из ссылки прежний патриарх Иеремия II. Патриархию он нашел разоренной и отправился в Москву — просить милостыни. В столице Руси были изумлены — почему едет не Феолипт и почему ни слова о патриаршестве? Но, убедившись, что это не самозванец, встретили торжественно и пышно.
Почти в плену
Иеремия въехал в Москву 13 июля 1588 года. И сразу был взят под почетный арест — с ним и двумя восточными митрополитами обращались уважительно, но никуда не выпускали. Подобные предосторожности были обычными для иностранных посольств — турки нередко использовали греков в качестве курьеров и шпионов. Зато церковная власть на этот раз выражала почтение. Это объясняется, во —первых, тем, что приехал старейший патриарх, да еще со многими дарами. Кроме того, Годунов сверг митрополита Дионисия и поставил на его место своего сторонника игумена Иова, которого, действительно желал сделать патриархом.
Царь Федор Иоаннович принял Иеремию только через неделю и к обеду не пригласил. Более того, после беседы с Годуновым патриарха томили под почетным арестом несколько месяцев. Во время долгих дней бездействия царские агенты внушили мысль Иеремии о том, что он может стать патриархом в России. Грек согласился, но его тут же словно окатили ледяной водой — предложили место не в Москве, а во Владимире. Иеремии некоторые христиане сообщили, в какое захолустье его хотят отправить, и он отказывается. «Тогда говорят ему: решение царя то, чтобы ты поставил патриарха. И Иеремия заговорил другое, что он не уполномочен епископами и что это незаконно. Но, наконец, и нехотя рукоположил для России патриарха», пишет в мемуарах митрополит Иерофей, приехавший вместе с Иеремией.
Интронизация
Первого русского патриарха выбрал не Собор архиереев, как в Византии, а лично царь. Патриарху Константинопольскому просто сообщили о решении, которое он должен был выполнить. Причем, избранника, которого нужно посвятить в сан, Иеремия еще и в глаза не видел.
После шестимесячного ареста 26 января 1589 года патриарх отправился в Успенский собор, служить торжественную литургию. Митрополит Иов, наконец, стал патриархом и только после этого, на следующий день, пригласил к себе Иеремию со свитой.
Уложенная грамота
Шли дни, но московские власти все не отпускали Константинопольского патриарха домой. От него добивались письменного документа, который бы закрепил новый статус русской церкви. Как отмечает Карташев, уложенная грамота была составлена в царской канцелярии, хотя ей придана была форма как бы соборного уложения. Историк замечает: «Содержание ее не соответствует фактам. Тут утверждается об учреждении русского патриаршества якобы с согласия всего Востока... Основная, чисто московская идеологическая мотивировка учинения русского патриархата — идея Третьего Рима здесь вложена в уста самого Иеремии. На мысль царя о патриаршестве Иеремия якобы отвечает: «В тебе благочестивом царе Дух Святый пребывает, и от блага сицевая мысль тобою в дело произведена будет. Право и истинно Вашего благородия начинание, а нашего смирения и всего освященного собора того превеликого дела свершение. Так как ветхий Рим пал от аполлинариевой ереси, а второй Рим — Константинополь находится в обладании у безбожных турок, то твое, благочестивый царь, великое российское царство — третий Рим — превзошло благочестием все прежние царства; они соединились в одно твое царство, и ты один теперь именуешься христианским царем во всей вселенной; поэтому и превеликое дело (учреждения патриаршества), по Божию промыслу, молитвами чудотворцев русских и по твоему царскому прошению у Бога и по твоему совету исполнится».
Только после подписания грамоты об учреждении патриаршества Иеремию отпустили в Константинополь. Патриарший престол просуществует в России до 1720 года, когда его упразднит Петр I. Была введена Духовная коллегия, которую затем переименовали в Священный синод. Восстановлено патриаршество было в октябре 1917 года.
Автор — Алексей Гусаров