Некоторые из эффигий выполнялись из дерева и потом раскрашивались, тогда как другие покрывались тонким металлическим листом. Очень часто фигуры изображались со скрещенными руками или соединенными в молитве ладонями и с ногами покоящимися на фигуре льва или собаки, причем не только в горизонтальном, но также и в вертикальном положении. Благодаря тому, что объемные фигуры соприкасаются с основанием только спиной, их можно рассмотреть как сверху, так и с боков, при этом хорошо видны даже мельчайшие детали вооружения, хотя очень часто сами доспехи и бывают прикрыты различными налатными одеяниями.
Ценность эффигий как исторического источника исключительно велика, так как это едва ли не единственные памятники средневековой рыцарской культуры, не только дошедшие до наших дней, но и к тому же неплохо сохранившиеся. Ведь подлинников оружия и особенно доспехов эпохи XII- XIV вв. обнаружено так мало, что их буквально можно пересчитать по пальцам. Кольчуга — всего одна, несколько "больших шлемов", три меча типа фелчен или фальшион, ну и так далее. Более поздних цельнокованых "белых доспехов" сохранилось больше, однако многие из них представляют собой новоделы относящиеся к более позднему времени, так что о раннем рыцарском снаряжении мы знаем главным образом по дошедшим до наших дней миниатюрам из манускриптов. Эффигии же тем от миниатюр и отличаются, что выполнены в полный рост, и хотя многие из них повреждены, они все же сохранились лучше, чем, например, украшающие городские площади статуи. Поскольку хоронили рыцарей в церквях и соборах, святость места охраняла их от людей, а кровля — от капризов погоды. И сегодня едва ли не в каждом английском соборе или церкви мы можем увидеть хотя бы одну-две эффигии, причем самые ценные из них даже огорожены, так как относятся к признанным памятникам национальной культуры.
Считается, что наиболее ранним скульптурным изображением такого типа в доспехах и со щитом является фигура Жоффруа Плантагенета, которая теперь находится в Музее де Тесс (Ле-Ман). Причем плита датируется временем спустя 30 лет после пожалования ему щита украшенного золотыми львами, считающимся древнейшим из известных гербов. Соответственно, его внук Уильям Лонгспи также получил эффигию в кафедральном соборе в Солсбери, датируемую приблизительно 1230-1240 гг., хотя он умер в 1226 г.
Впрочем, существуют и более ранние эффигии. Особенно много эффигий появилось в XIII — XIV вв., хотя создавались они и позднее. И на всех этих скульптурах мы видим рыцарей в полном снаряжении, с мечами, кинжалами и щитами.
Сначала еффигии использовались только в Англии, но поскольку рыцарская культура в то время была интернациональной, то очень скоро под влиянием англичан они появились и во Франции, и в Германии, а также в Испании, и, наконец, в Швейцарии, Италии и Дании. В тоже время следует отметить, что эффигий было так много, что именно они стали едва ли главным источником информации о рыцарском вооружении.
Благодаря эффигиям достаточно просто определить, когда и в какое время существовали те или иные перекрестия и навершия у рукояток мечей, какие у рыцарей были шлемы и нашлемные украшения, какие щиты, латы и налатные одеяния они носили. К счастью для нас средневековые скульпторы очень точно передавали мельчайшие детали вооружения, включая пряжки на ремнях и даже кольца на кольчугах, поэтому все это достаточно легко опознать, ну, а находки археологов все это чаще всего подтверждают.
И на эффигиях, и на металлических надгробных пластинах брэсс обычно очень хорошо воспроизведена фактура кольчужного полотна, что в свое время способствовало рождению целого ряда остроумных гипотез относительно возможных типов кольчуг, которые на них изображены. Однако сегодня считается, что реально существовал только лишь один вид плетеной кольчуги, а изображенные на скульптурах "полосы" на самом деле всего лишь показанные таким образом варианты плетения.
Демонстрируют эффигии и такой элемент рыцарского вооружения, как наплечные щитки — элеты, одно время использовавшиеся в качестве элемента опознавания, наряду со щитом, сюрко и конской попоной.
Поскольку ходить в "голых" доспехах долгое время считалось неприличным, данная традиция нашла свое воплощение и на многих эффигиях, причем очень часто это отнюдь не какой-нибудь кафтан-безрукавка, а самая настоящая одежда, из-под которой самих доспехов было практически не видно.
Именно эффигии позволяют нам понять, что рыцари имели в обычае носить одновременно на голове не один шлем, а сразу два, которые надевались один на другой. Причем один из них — "большой шлем" с прорезями для глаз и вентиляционными отверстиями, закрывал лицо целиком, тогда как другой — бацинет, имел для лица соответствующий вырез, поэтому поразить рыцаря ударом в голову было совсем нелегко! Впрочем, могло быть и так, что бацинет служил рыцарю для постоянного ношения, а для участия в схватке оруженосцы помогали ему его снять. И тогда вместо него рыцарь водружал себе на голову "большой шлем", увенчанный гербовой фигурой самого диковинного вида, отвечавшей, видимо, его причудам и вкусам, так как бывало, что на гербе у него было одно изображение, а вон нашлемная фигура представляла нечто совершенно иное!
На иных шлемах, как, например, на шлеме Альбрехта II из Германии (ум. 1350 г.), красовались разноцветные рога впечатляющих размеров, дополнявшиеся к тому же еще также и короной, указывавшей на высокий ранг ее владельца!
Что же касается все тех же "шлемов с рогами", то благодаря эффигиям становится ясно, что крепились они не к самому шлему, а на что-то вроде покрышки, надевавшейся на него сверху. При этом они были явно сделаны из чего-то совсем легкого, вроде папье-маше или тонкой выделанной кожи, но должны были иметь прочный каркас и к тому же держаться на нем так, чтобы при скачке не сваливаться!
Эффигии свидетельствуют, что уже в 1400 году появились и первые цельнокованые доспехи с кирасой из двух половинок и "юбкой-колоколом" из металлических полос. Вот только от классических "белых доспехов" эти латы вначале отличались наличием устаревшего кольчужного капюшона с оплечьем закрывающим ему плечи и часть груди и спины. Что там было под ним неизвестно, однако причины, по которым от него впоследствии отказались, вроде бы довольно ясны. Ведь кольчужные кольца представляли настоящую "ловушку" для наконечника копья, а нужно было сделать так, что он с доспехов соскальзывал.
Интересно, что забрала на шлемах бацинет появилось даже раньше, чем сами цельнокованые доспехи, а стоячие металлические воротники-подбородники — как раз и защищавшие шею от удара копья, — рыцари носили уже в середине XIV в. По мемориальной доске сэра Хью Гастингса из церкви Св. Марии в Элсинге (Норфолк) мы можем судить, что такой подбородник — бувигер и шлем-бацинет с забралом на двух боковых петляхэтот рыцарь носил и в 1367 г., и, видимо, такие доспехи его в это время вполне удовлетворяли. Хотя опять-таки этот бувигер закреплялся у него поверх оплечья из кольчуги!
Изучая эффигии, можно заметить, что все они представляют образцы вооружения, выполненные в единичном экземпляре, то есть "поточного производства" доспехов не существовало, хотя, разумеется, кольчуги с капюшонами и были очень похожи одна на другую. Однако различия имелись даже среди них. Например, на одной из аббатства Доре в Герефордшире конца XIII в. кольчужный капюшон явно надет поверх тарелкообразной "мисюрки", своего рода предшественницы подшлемника сервильера, и, видимо, так было задумано специально, чтобы вдобавок ко всему ещё и надежнее зафиксировать на голове "большой шлем".
Однако даже и среди непохожих друг на друга доспехов встречаются поистине оригинальные свидетельства того, что человеческая фантазия и в прошлом не знала пределов. Так, на надгробной плите рыцаря Бернардино Баранзони (ок. 1345-1350 гг.) из Ломбардии (музей Лапидарио Экстенза в Модене, Италия) различим не только отстегнутый кольчужный наносник-бреташ, но и то, что его бацинет, надетый поверх кольчужного капюшона с оплечьем, зачем-то снабжен ещё и дополнительной короткой кольчужной бармицей. Его кольчуга имеет широкие рукава до локтей, однако из-под них видны другие рукава, уже узкие, снабженные выпуклыми налокотниками!
Интересно, что широкие рукава у кольчуг характерны в основном для Италии, тогда как в Англии они обычно узкие. Причем, во Франции, где уцелело очень мало эффигий, потому что очень многие из них были уничтожены в годы Великой Французской революции, есть похожая эффигия Ульриха де Хусса (ок.1345-1350 гг., музей Антерлинден, Колмар). Рукава кольчуги у неё очень широкие и из-под них видны защитные пластины, состоящие из двух деталей, соединенных между собой ремнями с пряжками.
Следует отметить, что итальянские эффигии от английских отличает также наличие у многих из них наплечников и наголенников изготовленных из тисненой кожи и закрепленных поверх их кольчужной брони. Видимо, это отвечало каким-то особым эстетическим вкусам итальянского нобилитета, не иначе.
Но все-таки одна из наиболее необычных эффигий находится именно в Англии в церкви в Кенгсингтоне, хотя на первый взгляд в ней ничего особенного в ней нет. Дело в том, что фигура этого неизвестного рыцаря поверх кольчужных доспехов одета в монашеский клубок. И вот на вопрос — ходил ли он в таком виде постоянно или же стал монахом незадолго до смерти и именно это этим его нарядом было подчеркнуто, ответа мы скорее всего не получим уже никогда.
Что же касается самой известной эффигии Англии, то это, разумеется, скульптура Эдуарда, принца Уэльского, старшего сына короля Эдуарда III, по прозвищу "Черный Принц", умершего в 1376 г. и погребенного в Кентерберийском кафедральном соборе. Кстати, на его саркофаге есть также изображение черного щита с тремя белыми страусовыми перьями. Это так называемый "щит мира", предназначенный для турниров и именно ему, а не черному цвету своих доспехов, он и обязан возникновению прозвища "Черный Принц". Ведь, судя по своей эффигии, поверх доспехов он носил геральдический жупон, украшенный леопардами Британии и лилиями Франции, соответственно на синем и на красном поле! Таким образом, серьезное изучение рыцарского вооружения Западной Европы без обращения к эффигиям в качестве источника просто невозможно.
Вячеслав Шпаковский
Правда.Ру