«Сообщите, где Стегина Риточка!»

Розыск человека – дело непростое даже в мирное время. Представьте, как сложно было искать членов семьи в военной неразберихе, в дни Великой Отечественной войны. Родные и близкие начали искать друг друга с первых военных недель.


Иной поиск не завершен и сегодня – материалы рыбинского филиала Госархива на эту тему постоянно востребованы. Заглянем в них и мы.

… С первых дней нападения на СССР началась эвакуация с оккупированных и прифронтовых территорий. Стронулись с места тысячи людей – коллективы, семьи, школы, детсады, пионерлагеря. В дороге человек мог заболеть, отстать, состав мог попасть под бомбы или сменить пункт назначения. Так терялись дети и взрослые, пропадали в глубинах огромной страны жители Ленинграда и Ленобласти, Карелии, Прибалтики, Украины и Беларуси, Калининской, Псковской, Смоленской областей.

Учет эвакуированных в Рыбинский район вел райсовет депутатов. Начиная с июля 1941-го райсовет получил сотни запросов на поиск переселенных граждан – письма, открытки, телеграммы летели со всех концов страны, в том числе с фронта и из госпиталей. Позже организовали справочную работу по розыску переселяемых граждан.

Многие обращения – настоящий крик души, заключенный в краткую телеграмму. Так безутешный отец Василий Стегин телеграфирует в райсовет: «Сообщите, где Стегина Риточка! Ранее находилась в Песочном, дом отдыха Промкооператор, детсад 27».

Всю свою семью потерял подросток И.С. Килевич, до войны живший в Каунасе Литовской ССР. История типичная: мальчика в июне отправили в пионерлагерь города Паланги. Здесь его и застала война, коллектив лагеря срочно вывезли в Горьковскую область. С тех пор он жил в детдоме и тщетно искал своих родных: родителей, двух братьев и сестру.

Активно разыскивал семью Дмитрий Степанович Бычков: жену Лидию Даниловну Воронько и детей Нину, Владимира и Тамару. В Рыбинский район их переселили из Сортавальского района Карелии. Сохранились несколько писем и открыток, отправленных Бычковым с фронта и из рыбинского госпиталя.

— Лида, прошел год, и все время я тебя разыскиваю. Я получал много писем из многих городов и областей, куда я писал. Мне все время писали, что нет вашей семьи. И вдруг я получаю открытку, где мне сообщают, что ваша семья поселена в Рыбинском районе. Лида, представь, какую радость мне дала эта открытка.

Не могу передать радость, которую я получил

Лида, срочно сообщи твой адрес, живы ли дети, здорова ли ты. Как вы выбрались из Сортавальского района, какие были в пути трудности. Получаешь ли ты на детей пособие. Отпиши все подробно. Лида, настанет тот день, когда мы разобьем врага и встретимся с тобой. Крепко и много раз целую.

Нам неизвестно, нашел ли Дмитрий Степанович свою семью. Если судить по тому, что это письмо так и осталось лежать в архиве, то прогноз неутешительный.


Ленинградские дети, 30 июля 1941 г.


Удалось найти немного сведений о самом Бычкове. 35-летний старший сержант на фронт попал 27 июня 1941 года. Сначала воевал в пехоте – на Ленинградском и Волховском фронтах, где его дважды тяжело ранили. После госпиталей Бычков возглавил отделение аэродромно-технической роты в 15-й воздушной армии, завершив войну на Прибалтийском фронте. Награжден орденом Красной Звезды. И все эти военные дни отца и мужа наверняка не отпускала боль за семью, мысли о детях.

Из Карелии эвакуировалась и семья Ивана Кузьмича Борисова, краснофлотца Северного флота. В многочисленных запросах в Рыбинский райсовет Борисов сообщал – все его родные остались под оккупантами. И лишь жене Надежде Ивановне Ефимовой удалось чудом выехать.

— В феврале я получил от вас адрес, что жена находится в деревне Сидорково Волковского сельсовета. Два месяца, как я послал по тому адресу письма, но ответа нет. Посему прошу проверить на месте ее проживание. Если живет, почему не отвечает. А может быть, по этому адресу ее там совсем нет. Мы здесь справляемся с гитлеровцами, а вы тоже должны уделять внимание таким просьбам.


Группа ленинградских детей, прибывшая в детдом, 1942 г.


В тыл шли не только люди. Колхозы гнали за сотни километров коров, овец. В Рыбинский район перегоняли скотину из Калининской области. Немало запросов касается пропавших колхозников: родные искали членов семьи, которые сопровождали животных. Так, девушка Надежда Петрова искала мать, 46-летнюю Татьяну Петрову.

— Из Калининской области она со скотом была эвакуирована в сентябре 1941-го. Дома осталась семья: трое детей, старшему сыну 13 лет, бабушка 78 лет и отец-инвалид. Убедительно прошу узнать, в каком колхозе проживает моя мать.

В Рыбинском райсовете ответственно относились к этой справочной работе. Запросы заносили в ведомость, где указывали имеющиеся данные на разыскиваемых людей и сведения о запрашивающем. С этим списком нужно было «сходить в горсовет и там проверить, нет ли разыскиваемых граждан в черте Рыбинска», — читаем в «Памятке для работника по учету эвакуированных». Ее составил в 1941 году уполномоченный по переселению в Рыбинском районе В. Самотесов.

На хранении в рыбинском филиале Госархива находится этот «Список запросов граждан прифронтовой полосы, разыскивающих своих родственников».


Статья создана по материалам рыбинского филиала Госархива

с использованием фото документов из архива. 


Телеграмма о трудностях эвакуации детей, 11 октября 1941 г. / Справка о прибытии эшелона с эвакуированными из Ленинграда, 11 июня 1942 г.

Поделиться