Расшифровка передачи «Книжное казино. Истории» от 21 января 2023 года.
Гость — доктор исторических наук Олег Будницкий. Ведущие: Никита Василенко и Николай Александров.
Н. ВАСИЛЕНКО: Программа «Книжное казино» как всегда на месте. И сегодня повод нам подарило издательство «Новое литературное обозрение» (НЛО) с серией «Что такое Россия». Вышла новая книга Олега Будницкого — «Красные и белые». Книга, как вы можете догадаться, о Гражданской войне, об истории русской революции. И сегодня Олег Витальевич представит её у нас в эфире. Олег Витальевич, здравствуйте, добрый день!
О. БУДНИЦКИЙ: Добрый день! Собственно говоря, мне особенно приятно представлять эту книгу на канале «Дилетант». Как я понимаю, он тесно связан с радиостанцией «Эхо Москвы». Ибо вообще эта книжка вышла в конце прошлого года, уже на Non/fiction была. И лет 10 тому назад у нас с Сергеем Бунтманом в программе «Не так» была в течение года такая программа, которую я называл «Красные и белые», а Сергей её называл «Красные и белые вожди» (потому что речь шла о лидерах Белого движения и не только). И это была живая программа, занимательная.
И на протяжении многих лет у меня была мечта превратить её в текст. Понятно, что распечатки эфиров, при всем моём уважении к радиоэфиру и к людям, которые этим занимались, не отражают смысл. Устная и письменная речь — это немного разные вещи. Понятное дело, исчезают паузы, интонации, какие-то недомолвки. В письменной речи это недопустимо. Поэтому это надо было переписать или написать заново, что я в итоге и сделал.
Эта мечта крутилась-крутилась, меня отвлекали всякие учёные труды. И тут на нашу голову случился ковид. И я понял, что наступил тот день, когда надо написать всё, что я собирался, но никак не мог сделать. И за этот ужасный ковидный год, 2020-й, я написал, составил, переделал 5 книг. И все они вышли в свет. Из них 4 в издательстве «Новое литературное обозрение». Но одна книжка — «Терроризм в Российской империи» — вышла в издании «Эксмо». Мне кажется, неплохо получилось, хоть это и немного самонадеянно для автора. А в НЛО вышла «Другая Россия» про исследование российской эмиграции, «Люди на войне» про Россию в Сирии, «Золото Колчака» и «Красные и белые».
Н. ВАСИЛЕНКО: Да, ковид стал для вас плодотворным периодом. А расскажите, когда вы готовили текст, насколько было много белых пятен? Вот лично для вас, человека, который занимается историей. Может, вы что-то новое для себя открыли.
О. БУДНИЦКИЙ: Знаете, многое новое я открывал для себя в архивах. Они есть и в России: например, колчаковские архивы. Они были захвачены в своё время Красной армией. Но основной массив архива Белого движения был за рубежом. Но мне посчастливилось в моей жизни, в середине 1990-х, работать в зарубежных архивах. И кстати, мой самый первый эфир на «Эхе», по-моему, тоже с Сергеем Бунтманом, был посвящён Гуверовскому архиву при Стенфордском университете в Калифорнии. Там я проработал год, а потом ещё год несколько лет спустя. И там находится архив Врангеля. На самом деле это архив Белого движения. В американских архивах они всё в папочки кладут, но папочки у них в отдельных больших архивных коробках. И это отдельное удовольствие с этими коробками работать. Потому что в российских/советских архивах всё тщательно переписывалось, инвентаризировалось. Каждый листок был посчитан, пронумерован. Это наследие НКВД, который контролировал архивы, потом МВД. Там всегда милиционер на входе стоял. А в США этого нет. Там ты берёшь коробку и не знаешь заранее, что ты там обнаружишь. Примерная опись была, но что внутри на самом деле — неизвестно.
Иногда были удивительные вещи. Например, в Гуверовском архиве я смотрел личный фонд Николая Базили. Он был дипломатом и представителем МИДа во времена Второй мировой войны, потом советником российского посольства в Париже. Позже он удачно женился на дочери вице-президента «Ситибанка». И хоть у эмигрантов обычно были какие-то проблемы, но у красавца и умного человека, который говорил на нескольких языках, никаких проблем не было.
Н. ВАСИЛЕНКО: Жизнь прямо как в кино!
О. БУДНИЦКИЙ: Да, он был представителем «Ситибанка» в Европе, потом в Латинской Америке, и также он коллекционировал русскую живопись. И вот в Гуверовском институте есть целая комната Николая Базили, где собрана русская живопись 18-го века и начала 19-го.
Он интересовался историей русской революции, как так получилось, что империя рухнула. Он заказывал материалы разным специалистам. Об экономике писал ему Пётр Струве, об искусстве — Александр Бенуа. И потом эта книга выходила под именем Базили. Но это был такой договор, так что всё честно. Труд был оплачен. И эти книги были переведены на несколько языков.
И вот когда я рылся в архиве, то, открыв первую папку, оттуда посыпались ордена, которые после его смерти отдала его вдова. Фантастика! Они нигде в описи не значились. И ещё оттуда выпала бархатная книжка. Я смотрю, что это. А это меню последнего царского обеда. Точнее, уже не императора. Это был первый царский обед после отречения. На десерт были персики борджю, для интересующихся. Эти все факты я опубликовал в другой своей книге об эмиграции.
Вот такие чудеса там находятся. Поэтому сказать, что я что-то новое для себя открыл, нельзя. Для себя я открыл ничего. А для читателя — многое. Потому что это редкий случай, когда я писал книгу не для специалистов. Но и для специалистов тоже. Там я отвечал за каждое слово. Эта книга специально написана как передача на «Эхе Москвы», которая была предназначена для широкой аудитории. Книга написана, конечно, для людей образованных, интересующихся историей. Но им не обязательно иметь академический бэкграунд. Хотя там многое основано на архивных документах, а многие из них вкручены в текст.
Собственно говоря, о чём книга «Красные и белые». С одной стороны, это параллельные портреты, сравнительные жизнеописания. Я ни в коем случае не претендую на то, чтобы быть новым Плутархом, упаси боже! Но принцип такой: Колчак — Троцкий, Деникин — Фрунзе, Врангель — Тухачевский. Они идут один за другим.
Н. ВАСИЛЕНКО: То есть это для того, чтобы читатель мог сопоставлять?
О. БУДНИЦКИЙ: Сопоставлять, да. Но это необязательно, всё само собой происходит. Да и в книжке не только портреты, которые я постарался сделать максимально живыми, не скатываясь в какой-то оживляж. Потому что сами жизни и биографии этих людей очень интересные. И когда я говорю о Колчаке и пишу о нём, то это начинается не с Гражданской войны, а гораздо раньше, когда он был популярным исследователем. Например, для меня было маленьким открытием. Думаю, многие читали хорошую книжку — роман Владимира Обручева.
Н. ВАСИЛЕНКО: «Земля Санникова».
О. БУДНИЦКИЙ: Да. И там некий офицер делает доклад в географическом обществе, его предполагаемой земли Санникова. Это Колчак. Его имя Обручев назвать уже не мог, он писал этот роман при советской власти. Но это будущий адмирал Колчак, тогда лейтенант флота.
Или вот про военачальника Тухачевского. Он хоть и был дворянином, но мать его крестьянка. И вообще он был незаконнорождённый. Это потом отец усыновил их всех. Была такая своеобразная семья, причём безбожников. И к ужасу няньки, домашних котов они назвали Бог отец, Бог сын и Святой дух. Вырос Тухачевский в такой атмосфере, когда в семье ничего святого не было. И, как мы знаем, впоследствии в его деятельности было очень мало ограничений. Конечно, у него была блестящая карьера, я пытался показать его в развитии.
Также мало кому известно, что Михаил Фрунзе в детстве был консерватором, но потом быстро перебежал в революционеры. И вообще ему грозила виселица, так как он был натуральным террористом. Он пытался убить одного полицейского.
Или Антон Иванович Деникин. Он был олицетворением российской имперскости и неделимой России. Хотя он поляк наполовину. И вообще контрреволюционеры и другие были с самыми простыми званиями. Дед Деникина был крепостной крестьянин. А отец выслужился из солдат до майора пограничной стражи. Семья была абсолютно нищей. У Деникина были большие способности к литературе и математике, он занимался репетиторством, подрабатывал на жизнь. Отец умер, была очень маленькая пенсия, мать подрабатывала швеёй. В общем, такая судьба. Но он сделал феноменальную карьеру, прошёл безумный конкурс и поступил в Академию Генерального штаба. Это сотни, тысячи людей пытались туда попасть. Но у него не сложилось с учёбой в первый год, его отчислили. Он поступил заново.
Н. ВАСИЛЕНКО: Это говорит о его характере профессионала.
О. БУДНИЦКИЙ: Да, конечно.
Но книга не только об отдельных людях. Книга о структурах формирования событий. То есть это коллективные портреты воинских соединений. Например, Добровольческая армия у белых, Первая конная армия — у красных.
Н. ВАСИЛЕНКО: Кстати, Олег Витальевич, а можете объяснить, почему Добровольческая армия именно является частью Белого движения, а не всем Белым движением? Многие могут путаться.
О. БУДНИЦКИЙ: Это название было перенесено на Белое движение на юге России. Хотя потом армия стала совсем не добровольной, людей мобилизовывали. Это приводило к резкому ухудшению качеству армии. И как Василий Шульгин, один из идеологов Белого движения, написал впоследствии: «Начали совсем святые, закончили почти бандиты». Причём «почти» я бы из этой формулировки убрал, потому что в конце это был просто караул.
Добровольческая армия — это то, что было сформировано на Дону. Началось её формирование в ноябре 1917-го. Наверное, многие помнят или слышали стихотворение Марины Цветаевой из цикла «Лебединый стан»: «Молодость — Доблесть — Вандея — Дон». Как бы это аналогия с французской революционной провинцией Вандеей. В России это был Дон, донское казачество.
Зачинателем армии был совсем не юный Михаил Алексеев — бывший начальник штаба, главком русской армии. Ему было 60 лет. И даже поначалу это формирование называли «Алексеевской организацией». Так, Добровольческая армия вместе с чинами семей составляла изначально 3 тыс. человек всего. И она совершила легендарный ледяной поход с Дона на Кубань. Красные наступали, у них было большое преимущество. Но тем не менее Добровольческая армия смогла отбиться. И, конечно, складывалась разница между превосходящими численно красными и белыми, у которых были талантливые военачальники. Там были Михаил Алексеев, Антон Деникин и Лавр Корнилов, которые на дух друг друга не переносили, особенно Корнилов и Алексеев. Но тем самым Алексеев его спас. Если бы он его и других участников не арестовал, не посадил в тюрьму, не поставил охрану, то его бы просто растерзали. Мы же знаем, что случилось с генералом Духониным, которого просто растерзала толпа на глазах главковерха.
Н. ВАСИЛЕНКО: И после этого появилось выражение «отправить в штаб к Духонину».
О. БУДНИЦКИЙ: Совершенно верно, это один из эвфемизмов бессудного убийства. Там десятки были синонимов.
Н. ВАСИЛЕНКО: А сам Корнилов понял, что Алексеев его спас? Или это признание не было им озвучено?
О. БУДНИЦКИЙ: Во всяком случае, вражда была. Деникин как-то их примирял, был такой вынужденный союз. Но потом, увы, Корнилов был убит при штурме Екатеринодара. Или увы, или на счастье Добровольческой армии был единственный выстрел из пушки в направлении Белого стана. Этот штурм бы привёл к гибели всей армии. Она была не в состоянии взять Екатеринодар, нынешний Краснодар. И вот этот единственный залп из пушки убил Корнилова. И принявший командование Деникин приказа отступить от Екатеринодара и уйти дальше в кубанские станицы. Потом уже был второй Кубанский поход, который был победоносным для белых.
Вот это Добровольческая армия, как таковая. А потом это название перенесли на всё Белое движение на юге России. Но на самом деле это было отдельное воинское формирование. Потом им командовал Врангель, который тоже враждовал с Деникиным. Он позднее примкнул к Белому движению, был талантливым военачальником, занимал высокие посты. Но он считал, что неправильно Деникин стратегию строил, что нужно было идти в Царицыно, а не на Москву. Он даже написал ему открытое письмо об этом, что в армии было недопустимо. И Деникин отправил Врангеля в отставку и выслал в Константинополь.
Потом после мартовской катастрофы деникинской армии в Новороссийске остатки смогли перебраться в Крым, другие отправились в Турцию, кто-то — в другие государства. Так, часть существенно была захвачена красными в плен. И, кстати, тоже мало кому известно, что 12 тыс. бывших офицеров были мобилизованы Красной армией для войны в Польше. И будущий маршал СССР, командующий ленинградским фронтом Говоров — бывший штабс-капитан колчаковской армии. Как, впрочем, Василевский раньше был прапорщиком императорской армии.
Н. ВАСИЛЕНКО: Вы в книге написали, что одна из причин, почему красные победили, заключалась в том, что белых возглавляли военные, а красных — политики. И красные, получается, имели идею за собой, а белая идея как-будто была не оформлена. Например, есть знаменитый советский марш «Белая армия, чёрный барон снова готовят нам царский трон». Но ведь не так много монархистов было в Белом движении. Или я ошибаюсь?
О. БУДНИЦКИЙ: Монархистов, может, было и много, но идею реставрации монархии никогда не провозглашали. Вот когда говорят про контрреволюцию, контрреволюционеров, то нужно понимать, что это терминология красных. На самом деле, и красные, и белые были революционерами. Но это не общепризнанная мысль. И всё же было совершенно очевидно, что никто из них не хотел возвращения к старому порядку, они понимали, что это невозможно. Поэтому идея возвращения династии Романовых никогда не была на знамени белых.
Но сформулировать чёткую идею, что они хотят после победы над большевиками, они не смогли. Основной доктриной было непредрешенчество. Вот прогоним большевиков, потом соберём учредительное или национальное собрания и определимся. Это мало кого может заинтересовать. И ещё важный момент — собственность на землю.
Н. ВАСИЛЕНКО: Земля — крестьянам, заводы — рабочим.
О. БУДНИЦКИЙ: Да. Надо понимать, что собственность была как бы частной, но как бы не частной, землёй божьей. Но земля оказывалась во владении крестьян. И в умах образованных людей это не укладывалось. Ну как это, взять и узаконить всероссийский грабёж. Надо что-то сделать, может какую-то компенсацию владельцам организовать.
Но внятных идей не было. И нередко возвращались вслед за белыми прежние владельцы, и начинался обратный перебег, а то и наказание тех, кто принимал участие в разного рода грабежах и насилии. И только при Врангеле в Крыму отдельно взятом началась разработка аграрной реформы. Им занимался бывший помощник Столыпина Кривошеин, подготовку реформы вели другие люди. Но было уже поздно. Крестьянскую собственность на землю признал официально только в Париже русский съезд в 1926-м. Причём там собрались довольно правые люди, монархисты. Председателем был Пётр Струве. Его считали своим вождём, пытались убедить стать их вождём великого князя Николая Николаевича. И вот они признали, что земля уходит крестьянам. Но для этого понадобилось поражение в Гражданской войне.
Н. ВАСИЛЕНКО: Олег Витальевич, а для чего нужен был этот русский съезд? Это что-то было вроде временного или теневого правительства?
О. БУДНИЦКИЙ: Нет, это не было правительством, это была идея объединения эмиграции. Как водится, левые туда не пошли. Идея объединения эмиграции вечная. Вот сколько существует русская эмиграция, столько существует идея её объединения. И я могу сказать, что она никогда не была реализована и не будет. Если эта история чему-то и учит, то этому. Люди вывозят в эмиграцию все те противоречия, которые у них были и на родине. И опыт первой волны русской эмиграции это показывает.
Там была попытка и возрождение учредительного собрания в Париже. Но это были сплошь левые эсеры и небольшая часть левых кадетов. Так были попытки по созданию русского национального объединения. Но из этого тоже ничего не получилось. Был русский совет при Врангеле, как бы правительство и парламент в изгнании. Всё это не больше года просуществовало. Ну и так далее.
Н. ВАСИЛЕНКО: Вот вы сейчас рассказываете это, Олег Витальевич, а у меня картина перед глазами — кадр из фильма «Неуловимые мстители», где Людмила Гурченко поёт: «Hе в России, так в Париже. Се ля ви». Как она показывала несогласие внутри белых мигрантов.
О. БУДНИЦКИЙ: Совершенно верно, такова была реальность.
Возвращаясь к книге. Мы всё время говорим о белых. Но ведь были и красные. И есть глава в книге «Коммунисты и генштабисты». Возвращаясь к идеологиям, вспомним лозунги: «земля — крестьянам», «мир — народам», «фабрики — рабочим». С ними невозможно поспорить. Лозунги были утопические, но они были чрезвычайно эффективны и вдохновляющие. Конечно, мы знаем, чем это всё закончилось, но тогда ещё об этом никто не знал.
И мало кому известно то, кто сделал Красную армию армией. Это, в основном, сделали профессиональные офицеры. В Красной армии служили за все годы Гражданской войны по разным мотивам около 75 тыс. бывших офицеров, генералов.
Н. ВАСИЛЕНКО: И Троцкий решил призвать этих людей на службу революционной армии. Он был главным лоббистом этой идеи.
О. БУДНИЦКИЙ: Совершенно верно. И это была сильнейшая военная позиция. Против этого был Ворошилов, Сталин, который потом изменил свою позицию, и некоторые другие деятели того времени. И была полемика, ведь тогда споры и дискуссии были открыты, не было принципа вождизма ещё. Но Троцкий всё это сделал. Ему посвящена большая глава в книге: «Лев Троцкий — вождь Красной армии». Он был не только наркомом по военно-морским делам. Он был именно вождём.
Троцкий был безумно храбрым человеком. Есть знаменитая история со Свияжском, где на самом деле родилась Красная армия. И в 1918-м он под Свияжском приказал отцепить свой штабной вагон перед линией фронта и сказал, что это должен быть тыл. Он был жёсткий. С одной стороны, это сочеталось с преувеличенной популярностью за расстрелы тех, кто бежал с фронта, а также раздачей красноармейцам разного рода наград лично. Ну и он был блестящим оратором. Троцкий мог пойти с небольшой охраной в тысячную толпу дезертиров, произнести речь, и все потом под крики «Ура» шли в Красную армию.
Н. ВАСИЛЕНКО: Олег Витальевич, подниму руку. Тогда всё-таки почему во время Гражданской войны он был эффективным, выражаясь современным языком, кризис-менеджером, который мог мотивировать, организовывать и исправлять самые неисправимые ситуации, но всё равно проиграл в аппаратной борьбе после войны? Понятно, что на эту тему очень много исследований, об этом можно говорить часами. Но если в двух словах?
О. БУДНИЦКИЙ: Если в двух словах, то он не понял, что изменились времена и механизм власти. Так, секретарь ЦК оказался гораздо более важной фигурой, чем вождь, идеолог и оратор революционно-военного времени. Ну и Троцкий считал, видимо, что одного его появления и слова будет достаточно, чтобы за ним пошли, как это было в годы войны.
Кстати, по поводу сочетания кнута и пряника. С одной стороны стоят расстрелы, когда по его приказу был расстрелян комиссар полка бежавшего с фронта. А с другой — он лично раздавал награды. Кстати, Троцкий придумал орден Красного Знамени и участвовал в создании его дизайна. Присягу, которую принимали в советской армии, написал Троцкий. Об этом, конечно, не ведали те, кто принимал её. И ещё в энциклопедии было слово «троцкизм», но слова «Троцкий» там не было. Ну и он раздавал награды. Вдруг они кончились, а там ещё остались солдаты. И он с руки просто снял часы за бешеные деньги, отдал их одному солдату, другому дал свой револьвер. И это тоже распространялось по всей армии.
Возвращаясь к структуре книжки. Я уже говорил, что туда включены некоторые документы архивные. Но те, которые живые и интересные. Там, например, я нашёл записку генерала Бориса Геруа, который был из знаменитой семьи военных и архитекторов. В общем, его мобилизовали большевики, и он служил в Красной армии до поры, до времени. Потом сбежал в Финляндию. Добрался он до Парижа, где заседали русские дипломаты, пытавшиеся отстаивать интересы России на Парижской мирной конференции. И он составил записку о том, что из себя представляет Красная армия. Это феноменальный документ, человек прямо оттуда. Он всё это наблюдал и описал. Он был генералом Генерального штаба, и он преподавал в Академии Генерального штаба, и при этом хотел быть художником. После он им стал, переехав в Британию. Хоть его картины и не продавались по огромным ценам, но денег он с них имел. Я находил даже в документах его зарисовки и портреты русских политических деятелей.
Н. ВАСИЛЕНКО: А портреты, изображённые в книгах, это не его рисунки?
О. БУДНИЦКИЙ: Нет-нет, это не его. У меня, конечно, они есть в сканах. И в другой книжке они опубликованы. Но это же современная эпоха, все боятся. Авторское право ведь. Да нет уже никаких прав ни у кого, нужно просто разрешение как-то получить. Но моей книге иллюстрации сделала современная художница. Она делала такие ангажированные портреты деятелей той эпохи, что придаёт шарм книге.
А другой исторический документ, который я включил в книгу, называется «Остров Крым, осень 1920-го». Василий Маклаков, мой любимый исторический деятель, знаменитый адвокат, политик, мемуарист, кадет, посол в Париже. Он приехал из Парижа в Крым, чтобы посмотреть, что там происходит. И он там встречался с Врангелем, с Сергием Булгаковым, философом и священником, который проповедовал самые чёрные антисемитские идеи в своё время. И он описал всё, что происходило в Крыму, в огромном письме своему другу и коллеге Борису Бахметьеву, который был послом в Вашингтоне. Это 50 с лишним машинописных страниц огромнейших. Я оттуда взял самое интересное, что характеризует положение в Крыму. Такой мгновенный портрет острова Крым, говоря словами Аксёнова. И Василий Маклаков не знает, что через месяц после написания этого письма будет полная катастрофа, эвакуация Крыма и прочее.
Н. ВАСИЛЕНКО: Это было трудно представить. Особенно зная географию Крыма и то, как туда тяжело попасть с территориальной части.
О. БУДНИЦКИЙ: Это да. Кроме того, в книжке есть глава о советско-польской войне, где Слуцкий против Тухачевского. Также там говорится о том, почему произошло чудо на Висле, когда Красная армия, казалось бы, уже разгромила польские войска, вот, казалось бы, уже у стен Варшавы, а потом случилась катастрофа для Красной армии. И также говорится в книге о том, почему именно так сложилась конфигурация границ.
И вишенка на торте — это портреты двух персонажей, которые и не красные, и не белые. Самуил Маршак и Мишка Япончик. Что любопытно, Мишка Япончик почти красный. Ну, не просто потому, что он социально близкий. Он же закончил свою жизнь в качестве командира 54-го полка Красной армии. И, по некоторым данным, полк носил имя Ленина. Но кончилось это плохо. Его последняя эскапада — и его убили чекисты. Называется эта глава «Мишка Япончик — в жизни и в кино». Если вы думаете, что это о каком-то сериале, который я посмотрел чуть-чуть и бросил, потому что это невозможно смотреть, и который ужасно разругали в советской печати, и лично Каганович тоже высказался о нём, что это апологет бандитизма. Ну там действительно бандиты выглядят посимпатичнее большевиков, которые в итоге убивают Мишку Япончика по фильму. Ну и в жизни они его тоже убили, только при других обстоятельствах. И этот фильм изначально хотел снять Эйзенштейн. Вот если бы он его снял, то получился бы советский «Крёстный отец». Но у него не хватило на это времени из-за съёмок «Броненосца «Потёмкина»».
Н. ВАСИЛЕНКО: Наверное, это было бы как минимум эпичное полотно. Но мы должны уступить время нашему коллеге Николаю Александрову и его рубрике «Книжечки». Я бы ещё готов был растянуть это обсуждение на два часа.
О. БУДНИЦКИЙ: Да, придётся тогда прочесть книжку!
Н. ВАСИЛЕНКО: Да, давайте дадим нашим читателям возможность самим найти эту книгу в продаже. Я напомню, это издательство «Новое литературное обозрение», и книга только вот появилась. Как говорится, требуйте в киосках Союзпечати! Олег Витальевич, спасибо, что нашли время! До новых встреч!
О. БУДНИЦКИЙ: Спасибо вам, всего доброго!
Н. ВАСИЛЕНКО: А я передаю слово Николаю Александрову. Наш традиционный обзор книжек!
Н. АЛЕКСАНДРОВ: Никита, привет! Начну я с новой книжки Михаила Майзульса. Он уже достаточно известен. напомню, что он получил премию «Просветитель» в этом году за книгу «Воображаемый враг. Иноверцы в средневековой иконографии». Это номинация гуманитарной науки. С моей точки зрения, эта книга важна именно тем, что конкретный анализ каких-то исторических фактов в данном случае средневековой иконописи даёт увидеть и понять не только те факты, что иногда скрываются от непросвещённого или профанного или любительского взгляда, но ещё и представит мировоззрение целой эпохи. И вот его новая книга, которая написана вместе с Сергеем Зотовым, известным антропологом, и специалистом по древнерусской иконописи Дмитрием Антоновым. Она называется «Восковые ноги и железные глаза». Вышла эта книга в издательстве «Слово», а оно, с моей точки зрения, один из гарантов блестящего полиграфического исполнения. Как и в предыдущих книгах, здесь очень богатый визуальный ряд. Именно он становится основой анализа: чтобы читатель представлял, о чём идёт речь.
Речь идёт о так называемой вотивной практике. Слово это имеет латинское происхождение, то есть «по данному обету». Речь идёт о дарах, которые приносят в храмы люди с просьбой об исцелении, решении какой-то проблемы и так далее. Книжка открывается эпизодом, который вошёл в житие Людовика Святого, когда в 1272 году у женщины, которая 30 лет прожила в Париже, начала отниматься рука. Она, промучавшись несколько лет, по совету знакомых отправилась на исцеление к гробнице короля Людовика IX, который скончался за два года до этого в Тунисе, во время Восьмого крестового похода. Его ещё при жизни начали почитать как святого. Когда его кости были перевезены во Францию, распространился слух, что мощи Людовика Святого творят чудеса, исцеляют недуги. Тогда женщина дала обет, что отправится босиком к гробнице Людовика и принесёт ему восковую свечу таких же длины и ширины, как её больная рука.
Икона, которая разбирается в книге, как раз представляет этот эпизод. И вот это чудо исцеления, которое она испытала, стало сюжетом иконы. Многие храмы были заполнены руками, ногами, глазами и разными прочими предметами из железа. Но главное, что рассмотрение этих мотивов и анализ их были отражены в средневековой живописи.
В основе этой книги всё же лежит европейское Средневековье, но также и Новое время. Эти практики существуют и по сей день. Другое дело, что в изменённом виде. Одна из глав говорит о том, какие изменения произошли в вотивных практиках в 19−20-м веках. Разумеется, речь идёт о том, каким образом этот культ или эта магическая практика связывает Средневековье с Античным миром.
С моей точки зрения, великолепно иллюстрированная и блестяще информативная книга. Можно поздравить и Михаила Майзульса, и его соавторов, и Сергея Зотова, который отвечал за антропологию, и Дмитрия Антонова, специалиста по иконописи, с совершенно блестящей книгой.
Ещё о двух книгах я скажу достаточно кратко. Даже, наверное, остановлюсь только на одной.
Н. ВАСИЛЕНКО: Нам подсказывают, что у нас буквально минутка!
Н. АЛЕКСАНДРОВ: Это Макс Галло, французский историк и автор популярных исторических романов, биографий, который прославился своей книгой, посвящённой Анри Шарьеру. Это знаменитый французский заключённый, написавший роман «Мотылёк». Он, кстати, выходил в издательстве «Азбука» в 2014 году. То есть почти 10 лет назад.
Так вот, Макс Галло написал книжку. Это, как он назвал, политический фикшн, который посвящён ночи длинных ножей — борьбе партий в момент становления нацизма и прихода нацистов к власти. Это, с одной стороны, документальная вещь, но, с другой стороны, это историческое повествование. Повторяю: Макс Галло, издательство «Центрполиграф», один из самых популярных французских авторов и историков. Эта книга по целому ряду причин заслуживает внимания. Может, в следующий раз я ещё пару слов о ней скажу, а затем уже перейдём к другим книгам.
Н. ВАСИЛЕНКО: Обязательно обратим внимание, это будет моё домашнее задание. Николай Александров, рубрика «Книжечки», а это была программа «Книжное казино. Истории». Оставайтесь с нами, берегите себя и до новых встреч!
Автор
Олег Будницкий, Никита Василенко, Николай Александров