Карибский кризис: к годовщине несостоявшегося Армагеддона
29 октября 2021 ● FITZROY.
Рассекреченные документы американской разведки.
iStockphoto
Казалось бы, история Карибского кризиса изучена вдоль и поперёк, и что-то новое открыть уже нельзя. Но так только кажется. Изучим американские документы, рассекреченные после 2017 года.
Отчёт 1964 года. 158 страниц высочайшей секретности.
Превосходство, которого не было
Сами американцы считали, что вся эта история началась в конце 1961 года, на ХХII съезде КПСС. На фоне встречи Кеннеди и Хрущёва в июне 1961 года, августовского кризиса Берлинской стены, нарастающих экономических проблем, продолжающегося противостояния с Китайской коммунистической партией и развенчания мифа о советском превосходстве межконтинентальных баллистических ракет (МБР) — произошла переоценка советской военной, экономической и внешней политики и задач.
Миф о советском превосходстве в МБР должен быть освещён подробнее.
В декабре 1957 года по оценке разведывательного сообщества США, Советский Союз располагал максимум 10 единицами МБР. Следующий доклад в августе 1958 года называл уже число в сто таких ракет, оценивая потенциал в 500 единиц к концу 1962 года.
По другой оценке, к 1962 году у СССР было 36 МБР, 138 стратегических бомбардировщиков с 392 бомбами и 72 ракеты морского запуска (с подводных лодок). США располагал 203 МБР, 1 306 бомбардировщиками с 3 104 бомбами и 144 ракетами морского базирования.
Обнаружение стартовых позиций советских ракет начиналось с разведывательных полётов самолёта-разведчика U-2 в 1956 году. Вскоре ЦРУ получило информацию, что число стартовых позиций — около дюжины. Однако политика разведки и Белого дома в отношении разглашения источников информации (полёты U-2 проходили с нарушением международного права) привела к тому, что у широкой общественности создалось впечатление о “ракетном преимуществе” на стороне СССР. Это привело к усилению военно-промышленного комплекса (термина, который появился при президенте Эйзенхауэре с целью описать сближение политических кругов США и оборонной промышленности). Как оказалось, ЦРУ, во главе которого стоял Аллен Даллес и связанные с ВПК политики, заинтересованные в дальнейшем усилении оборонной промышленности США, поддерживали иллюзию ракетного превосходства СССР. Понятно, что на бюджете военных и ЦРУ это сказывалось самым лучшим образом, а вот на нервах политиков и гражданского населения — не очень.
Для победы на выборах 1960 года Кеннеди, в частности, использовал миф о провале позиций администрации Эйзенхауэра-Никсона по удержанию ядерного паритета с СССР в области ракетно-ядерного вооружения, хотя как кандидат в президенты обладал информацией, что ядерный баланс был сильно смещён в пользу Америки.
Поэтому, когда в январе 1961 года Роберт Макнамара, новый министр обороны, и Розуэлл Гилпатрик, его помощник, взялись лично перепроверять фотографии стартовых площадок советских ракет, полученных со спутников “Корона”, результат получился немного отличающийся от заявленного — 10 ракет. В сентябре 1961 года разведывательное сообщество США твёрдо утверждало, что у СССР не более 25 пусковых, и новых пока не строится. В этот момент у США было 57 пусковых межконтинентальных баллистических ракет, что давало им явное преимущество. Цитируя американского исследователя, президент Кеннеди встретил эту новость “более в ярости, чем с облегчением”.
Фото с сайта localdvm.com
“Раздразнить медведя”
Поскольку все эти новости немедленно становились достоянием широкой прессы, Советский Союз увидел в этом декларируемом сокращении политическую угрозу для себя.
Надо отметить, что Кеннеди, зная о превосходстве США в ядерном оружии, тем не менее добился самого значительного расширения военной мощи Америки (в мирное время), в том числе путем значительного прироста стратегических ядерных сил.
Так как в Британии уже были размещены ракеты “Тор”, размещение в Турции и Италии ракет “Юпитер” (среднего радиуса действия) Советский Союз воспринимал как подготовку к нанесению первого удара, поскольку длительное время подготовки запуска этого первого поколения жидкотопливных ракет, в свою очередь, делало невозможным внезапную атаку и провоцировало на нанесение превентивного удара по ним со стороны Советского Союза.
К примеру, ещё за год до Карибского кризиса, в феврале 1961 года, сенатор Альберт Гор (старший) сказал госсекретарю Дину Раску, что Советы отреагируют на размещение американских ракет в Европе ответной провокацией — размещением ракет на Кубе, и заметил: “Гадаю, каково будет наше отношение к этому”.
Видно, что превосходство Вашингтона в ядерном арсенале заставляло Москву думать, что Вашингтон всерьёз рассматривает превентивный ядерный удар как привлекательный и предпочтительный шаг во внешней политике. Советники Кеннеди из числа военных настаивали на этом варианте ещё во времена Берлинского кризиса.
По оценке аналитиков ЦРУ, в решении о размещении наступательного вооружения на Кубе (ракет) советские лидеры увидели возможность сократить разрыв стратегического баланса в пользу СССР. Размещение ракет (межконтинентальных и средней дальности) на Кубе было эквивалентно постройке новых сорока пусковых установок на территории СССР, при этом кубинские пусковые покрывали почти всю территорию США, за исключением севера Тихоокеанского побережья. Фактически это было равнозначно приращению советской ракетной мощи на пятьдесят процентов к концу 1962 года. Более того, это развертывание произошло бы в разы быстрее, чем строительство указанного количества пусковых шахт на территории СССР. В случае успеха “кубинской авантюры” Хрущёв мог развивать свой военно-политический успех на пользу СССР, пользуясь достижениями как трамплином.
Всего СССР планировал разместить на Кубе 68 ядерных спецбоеприпасов для различных ракет.
Карта зон поражения территории США, Канады и Мексики размещёнными на Кубе советскими ракетами
Таким образом, Хрущёв был искренен, говоря, что американцы “должны почувствовать, каково это, когда ты под прицелом вражеских ракет, мы просто дадим им попробовать их же лекарство на вкус”.
Тут, впрочем, необходимо отметить, что неудавшееся вторжение на Кубу в 1961 году (операция в заливе Свиней) подпортило образ ЦРУ и тянуло вниз рейтинг только что избранного президента Кеннеди, который хотя и пришёл к власти под лозунгом “Эйзенхауэр допустил создание коммунистического плацдарма в 90 милях от США”, был просто вынужден продолжать политику ЦРУ в отношении острова Свободы. Советская администрация так же была убеждена, что американцы не оставят своих попыток по свержению режима Кастро (используя диверсии, саботаж, попытки убийства и военное вмешательство в явном и неявном виде).
Как видим, 1961 год потребовал от лидеров и СССР, и США искать новых возможностей в 1962 году для оказания давления на оппонента.
Окончание следует
Казалось бы, история Карибского кризиса изучена вдоль и поперёк, и что-то новое открыть уже нельзя. Но так только кажется. Изучим американские документы, рассекреченные после 2017 года.
Отчёт 1964 года. 158 страниц высочайшей секретности.
Превосходство, которого не было
Сами американцы считали, что вся эта история началась в конце 1961 года, на ХХII съезде КПСС. На фоне встречи Кеннеди и Хрущёва в июне 1961 года, августовского кризиса Берлинской стены, нарастающих экономических проблем, продолжающегося противостояния с Китайской коммунистической партией и развенчания мифа о советском превосходстве межконтинентальных баллистических ракет (МБР) — произошла переоценка советской военной, экономической и внешней политики и задач.
Миф о советском превосходстве в МБР должен быть освещён подробнее.
В декабре 1957 года по оценке разведывательного сообщества США, Советский Союз располагал максимум 10 единицами МБР. Следующий доклад в августе 1958 года называл уже число в сто таких ракет, оценивая потенциал в 500 единиц к концу 1962 года.
По другой оценке, к 1962 году у СССР было 36 МБР, 138 стратегических бомбардировщиков с 392 бомбами и 72 ракеты морского запуска (с подводных лодок). США располагал 203 МБР, 1 306 бомбардировщиками с 3 104 бомбами и 144 ракетами морского базирования.
Обнаружение стартовых позиций советских ракет начиналось с разведывательных полётов самолёта-разведчика U-2 в 1956 году. Вскоре ЦРУ получило информацию, что число стартовых позиций — около дюжины. Однако политика разведки и Белого дома в отношении разглашения источников информации (полёты U-2 проходили с нарушением международного права) привела к тому, что у широкой общественности создалось впечатление о “ракетном преимуществе” на стороне СССР. Это привело к усилению военно-промышленного комплекса (термина, который появился при президенте Эйзенхауэре с целью описать сближение политических кругов США и оборонной промышленности). Как оказалось, ЦРУ, во главе которого стоял Аллен Даллес и связанные с ВПК политики, заинтересованные в дальнейшем усилении оборонной промышленности США, поддерживали иллюзию ракетного превосходства СССР. Понятно, что на бюджете военных и ЦРУ это сказывалось самым лучшим образом, а вот на нервах политиков и гражданского населения — не очень.
Для победы на выборах 1960 года Кеннеди, в частности, использовал миф о провале позиций администрации Эйзенхауэра-Никсона по удержанию ядерного паритета с СССР в области ракетно-ядерного вооружения, хотя как кандидат в президенты обладал информацией, что ядерный баланс был сильно смещён в пользу Америки.
Поэтому, когда в январе 1961 года Роберт Макнамара, новый министр обороны, и Розуэлл Гилпатрик, его помощник, взялись лично перепроверять фотографии стартовых площадок советских ракет, полученных со спутников “Корона”, результат получился немного отличающийся от заявленного — 10 ракет. В сентябре 1961 года разведывательное сообщество США твёрдо утверждало, что у СССР не более 25 пусковых, и новых пока не строится. В этот момент у США было 57 пусковых межконтинентальных баллистических ракет, что давало им явное преимущество. Цитируя американского исследователя, президент Кеннеди встретил эту новость “более в ярости, чем с облегчением”.
Фото с сайта localdvm.com
“Раздразнить медведя”
Поскольку все эти новости немедленно становились достоянием широкой прессы, Советский Союз увидел в этом декларируемом сокращении политическую угрозу для себя.
Надо отметить, что Кеннеди, зная о превосходстве США в ядерном оружии, тем не менее добился самого значительного расширения военной мощи Америки (в мирное время), в том числе путем значительного прироста стратегических ядерных сил.
Так как в Британии уже были размещены ракеты “Тор”, размещение в Турции и Италии ракет “Юпитер” (среднего радиуса действия) Советский Союз воспринимал как подготовку к нанесению первого удара, поскольку длительное время подготовки запуска этого первого поколения жидкотопливных ракет, в свою очередь, делало невозможным внезапную атаку и провоцировало на нанесение превентивного удара по ним со стороны Советского Союза.
К примеру, ещё за год до Карибского кризиса, в феврале 1961 года, сенатор Альберт Гор (старший) сказал госсекретарю Дину Раску, что Советы отреагируют на размещение американских ракет в Европе ответной провокацией — размещением ракет на Кубе, и заметил: “Гадаю, каково будет наше отношение к этому”.
Видно, что превосходство Вашингтона в ядерном арсенале заставляло Москву думать, что Вашингтон всерьёз рассматривает превентивный ядерный удар как привлекательный и предпочтительный шаг во внешней политике. Советники Кеннеди из числа военных настаивали на этом варианте ещё во времена Берлинского кризиса.
По оценке аналитиков ЦРУ, в решении о размещении наступательного вооружения на Кубе (ракет) советские лидеры увидели возможность сократить разрыв стратегического баланса в пользу СССР. Размещение ракет (межконтинентальных и средней дальности) на Кубе было эквивалентно постройке новых сорока пусковых установок на территории СССР, при этом кубинские пусковые покрывали почти всю территорию США, за исключением севера Тихоокеанского побережья. Фактически это было равнозначно приращению советской ракетной мощи на пятьдесят процентов к концу 1962 года. Более того, это развертывание произошло бы в разы быстрее, чем строительство указанного количества пусковых шахт на территории СССР. В случае успеха “кубинской авантюры” Хрущёв мог развивать свой военно-политический успех на пользу СССР, пользуясь достижениями как трамплином.
Всего СССР планировал разместить на Кубе 68 ядерных спецбоеприпасов для различных ракет.
Карта зон поражения территории США, Канады и Мексики размещёнными на Кубе советскими ракетами
Таким образом, Хрущёв был искренен, говоря, что американцы “должны почувствовать, каково это, когда ты под прицелом вражеских ракет, мы просто дадим им попробовать их же лекарство на вкус”.
Тут, впрочем, необходимо отметить, что неудавшееся вторжение на Кубу в 1961 году (операция в заливе Свиней) подпортило образ ЦРУ и тянуло вниз рейтинг только что избранного президента Кеннеди, который хотя и пришёл к власти под лозунгом “Эйзенхауэр допустил создание коммунистического плацдарма в 90 милях от США”, был просто вынужден продолжать политику ЦРУ в отношении острова Свободы. Советская администрация так же была убеждена, что американцы не оставят своих попыток по свержению режима Кастро (используя диверсии, саботаж, попытки убийства и военное вмешательство в явном и неявном виде).
Как видим, 1961 год потребовал от лидеров и СССР, и США искать новых возможностей в 1962 году для оказания давления на оппонента.
Окончание следует