Шишков, прости…
Екатерина Дашкова в своих «Записках» вспоминала: «Однажды мы с императрицей прогуливались по Царскосельскому саду и говорили о красоте и богатстве русского языка. Я сказала, что не могу понять, почему до сих пор не учреждена Академия русского языка…»
Екатерина II поручила Дашковой «взять на себя этот труд», и она «набросала краткий план учреждения академии и представила смету, назначив жалованье двум секретарям по девятьсот рублей, двум переводчикам – по четыреста пятьдесят рублей, наметила должности казначея и четырёх сторожей ? для топки и уборки здания; тысяча семьсот рублей предназначались на покупку дров, бумаги и книг. Я же не положила себе ни копейки».
Княгиня Дашкова свои соображения доложила великодержавной повелительнице, которая 30?сентября 1783?года утвердила её доклад: «О перспективе изучения и разработке русского языка и словесности» и подписала указ об учреждении нового «учёного установления» ? по образцу Парижской и Берлинской ? Российской академии. Её членами могли быть только русские деятели литературы и культуры. Княгиня, будучи с 24?января 1783?года директором Академии наук, учреждённой в 1724?году Указом Петра I, была назначена «первым академиком» и первым президентом этой новой академии. Обе они были Императорскими и существовали параллельно.
19?октября 1841?года, после смерти А.С. Шишкова, четвёртого президента Российской академии, Николай I высочайшим рескриптом повелел присоединить академию к Императорской академии наук и чтобы «общее название Императорские соединённые академии» включало три отделения: физико-математическое, русского языка и словесности и историко-филологическое.
За 58-летнюю историю Российской академии в её состав было избрано 187?действительных членов. В «Имянном списке действительным и почётным членам Императорской Российской Академии» под №?159?значится: «Пушкин Александр Сергеевич, в звании Камер-Юнкер, Титулярный советник». В списке это самая краткая характеристика.
Работая в Санкт-Петербургском филиале архива РАН, я разыскал ряд документов, относящихся к выборам новых академиков в 1832?году (фонд?8, опись 1, дело 37, лист 131). Выписал из него: «В 43-м заседании… Декабря 3-го дня 1832?г.» председательствовал «Нестор русских наук», как однажды заметила Зинаида Александровна Волконская, «Президент, г. Адмирал Государственного Совета Член и Кавалер Александр Семёнович Шишков», поэт, критик, переводчик, признававший в Пушкине «истинный талант… за особенную чистоту языка и всегдашнюю ясность», один из основателей и председатель литературного общества «Беседы любителей русского слова».
Сам поэт, отмечая его как прекрасного знатока французского, в «Евгении Онегине» после строк:
…Всё тихо, просто было в ней,
Она казалась верный снимок
Du comme il faut…
с некоторой долей иронии продолжал:
…(Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.)
Владыка – против
В тот день «в присутствии» были четырнадцать академиков ? наибольшее число участвовавших на заседаниях в течение последнего полугодия: президент академии А.С. Шишков, адмирал, член Государственного совета Н.С. Мордвинов; непременный секретарь академии, переводчик П.И. Соколов; поэт, граф Д.И. Хвостов; управляющий Главным архивом В.А. Поленов; писатель, князь П.А. Ширинский-Шихматов; переводчики И.И. Мартынов и А.С. Никольский; профессор физиологии П.А. Загорский; баснописец И.А. Крылов; профессор химии Я.Д. Захаров; поэт, филолог А.Х. Востоков, драматург М.Е. Лобанов и протоиерей Казанского собора П.Н. Масловский.
Вторым вопросом заседания было «…предложение следующего содержания: не благоугодно ли будет гг. членам Академии в положенное по Уставу число избрать в Действительные члены Академии нижеследующих особ:
1. Титулярного советника Александра Сергеевича Пушкина.
2. Отставного гвардии полковника Павла Александровича Катенина.
3. В звании Камергера и в должности Директора Московских Театров Михаила Николаевича Загоскина.
4. Протоиерея Алексея Ивановича Малова.
5. Действительного статского советника Дмитрия Ивановича Языкова».
Кандидаты на почётное звание должны были подать росписи своих работ, по которым можно было бы судить о достоинстве каждого соискателя. Пушкин ничего не подавал. За него это сделала академия. Росписи остальных претендентов содержали по несколько страниц их заслуг. Председательствовавший не стал характеризовать каждого из них, только отметил, что «известные в словесности дарования и сочинения их увольняют меня от подробного оных исчисления», и подписал эту начальную часть протокола: «Александр Шишков, Дек. 3-го дня 1832?г.»
Широкого обсуждения «сего предложения» не проводилось, и сразу же «приступлено было к баллотированию, по окончании которого оказалось, что г. Пушкину, г. Загоскину и г. Языкову вышло по 15?избирательных, г. Катенину и протоиерею Малову ? по 13?избирательных баллов» (при подсчёте голосов по Уставу президент имел право на два голоса).
В тот год академия насчитывала 48?действительных членов. Поэтому в соответствии с уставом было «…поручено Члену и Секретарю Академии известить о сём выборе гг. Действительных членов, в заседании сем не присутствовавших, просить, дабы благоволили прислать в Академию свои голоса в особой запечатанной записке».
В другом документе (фонд 8, опись 3, дело 8) обнаружил, что такие запросы были посланы «22-м отсутствовавшим членам». С 13?по 27?декабря получено 15?писем-ответов.
Их прислали президенты Императорской академии наук и художеств С.С. Уваров и А.Н. Оленин, бывший и будущий президенты Академии наук Н.Н. Новосильцев и Д.Н. Блудов, литераторы И.И. Дмитриев, Я.А. Дружинин, А.Ф. Воейков, А.А. Писарев, Л.И. Голенищев-Кутузов, И.И. Ястребцов, Д.С. Чижов, А.Н. Голицын, К.М. Бороздин, М.Т. Каченовский и митрополит Серафим.
Внутри присланных писем кроме сопроводительного листа во внутренних конвертах и находились «особые запечатанные записки» с указанием фамилий избираемых академиков.
Так, министр внутренних дел «в особо запечатанной записке» ответил однозначно: «Александр Сергеевич Пушкин – избираю Д. Блудов».
Это ему, Дмитрию Блудову, 8?сентября 1826?года Николай I после своей коронации сказал: «Знаешь, я нынче долго говорил с умнейшим человеком в России». На вопрос Блудова с кем, император ответил: «С Пушкиным». Первая двухчасовая встреча Николая Павловича с поэтом проходила в кабинете Малого Николаевского дворца Московского Кремля ? резиденции для членов императорской фамилии в Первопрестольной.
Пушкин по его просьбе в этот день возвратился из Михайловской ссылки, оставил чемоданы в гостинице «Европа» на Тверской (напротив современного здания Центрального телеграфа. ? В.Ч.). Александр Сергеевич даже не успел стряхнуть дорожную пыль с платья и обуви – и прямиком в Кремль.
Кандидатура А.С. Пушкина была поддержана всеми академиками, за исключением одного. Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Серафим (в миру С.В. Глаголевский) отдал свой голос только за одного ? протоиерея А.И. Малова: «…на избрание прочих не могу дать согласия своего единственно потому, что они мне неизвестны».
Здесь нужно сделать пояснение. Избранный в академию ещё в 1819?году, 75-летний старец попросту уклонился от голосования. Это он в 1828?г. дал ход доносу о безбожной «Гавриилиаде». Пушкин чуть было не стал жертвой неприятностей. Бесспорно, нашумевшее «дело» в связи с выходом в свет поэмы и вызвавшее в религиозных кругах негативное к ней и её автору отношение он не забыл. И тем не менее из отвергнутой им четвёрки Пушкина-то он знать должен был. К этому времени за Александром Сергеевичем уже прочно утвердилась слава первого поэта России.
Проанализировав протоколы заседаний после избрания Пушкина в академики, могу сказать, что Серафим ни разу до кончины поэта не принимал в них участия. Может быть, не желал с ним встречаться, а может, по-человечески стыдился посмотреть ему в глаза…
Мало того, в печальном январе 1837?года он поначалу согласился, но в последний момент «воспротивился отданию полных погребальных убитому поэту почестей личным участием в отпевании и вообще архиерейским служением». Сомнительный предлог был им найден: «Пушкин ? самоубийца».
Тогда чин погребения в Конюшенной церкви провёл протоиерей Алексей Иванович Малов, за которого Серафим отдал свой голос. Служил Малов в Исаакиевской церкви, в здании Адмиралтейства, которой, живя на Мойке, Пушкин был прихожанином (Исаакиевский собор тогда только ещё возводился. ? В.Ч.).
Слушали – постановили
В силу разных причин не пришли ответные письма от В.А. Жуковского, Н.И. Гнедича, А.П. Ермолова, князя А.А. Шаховского, Д.П. Татищева, И.М. Муравьёва-Апостола, А.И. Михайловского-Данилевского. Для избрания требовалось 32?голоса. Пушкин собрал 30, Загоскин и Языков ? по 29, Малов ? 28, Катенин ? 26. В этом случае по уставу академии «недостающие к полному числу членов голоса президент берёт себе и кладёт их сам или раздаёт оные присутствующим, чтобы пополнить потребное на сей предмет число голосов». О том, как в этом случае поступил Шишков, в документах сведений нет. Могу предположить, что он сам отдал их в пользу всех соискателей. Таким образом, по протоколу были избраны все пять претендентов.
Накануне следующего заседания ? 13?января – Шишков подписал диплом на звание члена Российской академии на имя А.С. Пушкина. Осталось невыясненным, почему в «Имянном списке…» очерёдность избранных новых членов академии указана в последовательности: Языков, Катенин, Загоскин, Пушкин, Малов. В списках же соискателей и результатов голосования, предложенных президентом, как мы теперь знаем, поэт занимал первую строчку. Полагаю, что эту загадку разрешить будет не так-то просто.
Пушкин впервые принял участие в академическом собрании 28?января 1833?года, как всегда, проходившем на Васильевском острове, по 1-й линии, по современной нумерации – в доме №?52. Там и был ему вручён диплом академика. В том году было ещё шесть заседаний с его участием, в 1834?году ? одно и одно – в годичном акте 1836?года.
Просматривая протоколы заседаний, могу сказать, что Пушкин не очень-то заботился их подписывать. Таких протоколов (без его подписи) – три. Свой автограф ставил, как правило, в конце листа ? последним, один раз ? предпоследним. Расписывался скромно своим уверенным, не отрывая пера от бумаги, почерком: «А. Пушкин». Но 11?марта 1833?года аккуратно вывел: «Александр Пушкин».
На заседаниях поэт однозначно отзывался о характере словопрений, зачастую очень шумных, за что полагалось «выводить из заседания членов, непристойно себя ведущих». Был он недоволен и качеством подаваемого завтрака. Имел намерения предложить, чтобы администрация академии пригласила «хорошего повара и покупали хорошее вино французское». В то же время он понимал и одобрял весьма кропотливую работу по составлению словаря русского языка и отмечал, что его новое издание «час от часу становится необходимее».
В заседании 18?января 1836?года Пушкин не присутствовал, но от Языкова знал о принятых на нём решениях. Поэт описал это заседание в статьях, вышедших в издаваемом им журнале «Современник»: «Российская академия» и «Мнение М.Е. Лобанова о духе словесности как иностранной, так и отечественной». В них он признавал, что «Академия есть страж языка; и поэтому должно ей со всевозможною к общей пользе ревностию вооружаться против всего несвойственного, чуждого, невразумительного, тёмного, ненравственного в языке» и что «Российская академия, уже принёсшая истинную пользу нашему прекрасному языку и совершившая столь много знаменитых подвигов, ободрила, оживила отечественную словесность, награждая достойных писателей деятельным своим покровительством, а недостойных ? наказывая одним ей приличным оружием: невниманием».
П.А. Катенин вспоминал: «Генваря 7-го 1833?года мы оба приняты в члены… Российской Академии, куда и явились в первый раз вместе; сначала довольно усердно посещал он её собрания по субботам, но вскоре исключительные толки о Словаре ему наскучали, и он показывался только в необыкновенные дни, когда приступали к выбору новых членов вместо убылых». Потом он решил подавать свой голос по почте.
В последний, десятый, раз Пушкин принял участие в заседании 30?декабря 1836?года. У входа встретился с Н.И. Гречем, который поклонился и поблагодарил его за «Капитанскую дочку»:
– Что за прелесть вы подарили нам!.. Ваша «Капитанская дочка» чудо как хороша! Только зачем это вы, батюшка, дворовую девку свели в этой повести с гувернёром?.. Ведь книгу будут наши дочери читать!
? Давайте, давайте им читать! ? с улыбкой отвечал Александр Сергеевич.
Менее чем через месяц ? 27?января 1837?года – Пушкин отправится на Чёрную речку…
Всеволод ЧУБУКОВ
Литературная газета