Вчера получил я два письма ваши, милые мои отесинька и маменька, или, лучше сказать, от Вас только, милый отесинька, от 6-го и 10-го октября: одно из них прогулялось в Пошехонь, другое не застало меня в Рыбинске.
Вот уже пять дней, как я в Угличе. Я приехал сюда в середу вечером из Рыбинска, который от Углича всего 72 версты. Углич и с Москвою, и с Петербургом может сноситься четыре раза в неделю: в Москву — через Тверь и через Ярославль; первый путь даже ближе, но не для вас, которые живете на Ярославской дороге. В Петербург также две дороги: через Тверь и через Рыбинск. Я этому очень рад, по крайней мере, здесь не так, как в Пошехони, куда почта приходит раз в неделю.
Я желал бы очень, чтоб Константин приехал сюда полюбоваться на Углич, и жалею, что сам попал сюда в такое позднее время года, когда благодетельная гнусность погоды мешает прогулке. Хорош, очень хорош этот город, живописно раскинутый по обоим берегам Волги, с своими 26-ю церквами, колокольнями и 3-мя монастырями. Вы чувствуете, что живете в старинном городе: это доказывает вам и историческое воспоминание на каждом шагу, и религиозная физиономия города, и самое, расположение его — просторное и обширное.
После Ярославля и Ростова это самый населенный город в здешней губернии: в нем до 10 тысяч жителей. В Рыбинске летом бывает тысяч 100 и более, но все иногородних, тогда как собственно рыбинских очень мало, вполовину меньше против Углича.
Впрочем, древняя старина Углича вся забыта им, вся поглощена памятью о царевиче Дмитрие, о котором хранится и передается из рода в род самое живое предание. Много значит, когда история связывается тесно с религиозным преданием! Не будь этого, древний город Углич испытал бы участь, одинаковую с другими древними городами. Но здесь стоит его терем, где показывают спальную царевича; но на месте, где был убит, воздвигнута церковь с названием: церковь царевича Дмитрия на крови; но во всех церквах каждый день возглашается его имя, и в каждой церкви стоит его образ. Каждый угличанин знает подробно всю историю царевича как священную историю, и Углич любит его самою живою любовью. Пусть господа ученые доказывают, что не Годунов был причиною его смерти или что Самозванец был истинный Дмитрий… Я советовал бы им не говорить этого в Угличе. Церковь и народ свято верят в событие. Не только стены внутри церкви царевича, но и во многих других церквах — стены расписаны изображениями и убиения царевича, и убиения народом Битяговского с сообщниками.
Мощей Дмитрия нет в Угличе. Их взяла Москва для свидетельствования лжи Самозванца, потому что смерть царевича сделалась событием всей земли русской, и Москве как представительнице земли необходимо было иметь их. Угличане понимали эту необходимость и за городом, на том месте, где расставались с мощами, построили церковь. В «царевской» церкви, т.е. на крови, хранится пустая серебряная рака, в которой вместо мощей лежит изображение его, вышитое шелками матерью его инокиней Марфой; хранится и икона, ею подаренная, где вделаны: маленький ковчег с землею, на которой он был убит, следовательно, орошенной его кровью, и орехи, найденные в его руке и сохраненные матерью, в соборе сберегается покров, обретенный нетленным во гробе царевича. Предание о царевиче необыкновенно живо и поглотило все прочие; да немудрено уже потому, что смерть его сделалась самым важным и ярким событием в нашей истории. С именем его вспоминаются имена всей этой эпохи, и Годунова, и Лжедмитриев, и Шуйского, и многих других!
В Угличе нет церквей позднейшей постройки; самая поздняя постройка была в 1713 году, как кажется. В этом году был выстроен Преображенский собор, который удивительно как хорош. Внутри собора замечательно то, что в нем нет столбов, а весь этот огромный верхний свод утвержден на четырех стенах собора, и это производит необыкновенный эффект.
Какие здесь есть прекрасные церкви. Вы все это увидите, потому что я еще прежде приказал снять виды почти со всех церквей угличских и вообще всей губернии: надеюсь привезти вам это все к Рождеству. Здесь многие занимаются древностью, особенно мещанин Серебренников, корреспондент Погодина (который сам в августе месяце, говорят, проезжал Углич), раскольник, впрочем. В городе у некоторых сохранялись летописи угличские: кажется, Погодин все прибрал; впрочем, и Археографическая экспедиция взяла копии со всех хранящихся здесь грамот и напечатала их.
Я еще не осмотрел вполне города, но на днях буду осматривать его вместе с Серебренниковым.
Несмотря на то, что здесь есть несколько человек раскольников, народ в городе положительно православный и отличается резко от прочих ярославских городов своим усердием к церкви. Это доказывается благолепием и даже роскошью всех 26 церквей города.
Другая черта угличан и тоже замечательная — та, что они все домоседы; это относится к жителям не уезда, а собственно города, которые, за исключением самого малого числа, занимающегося торговлею с Петербургом и другими городами, торгуют все у себя дома, в городе и в уезде. От этого лавок и торговцев здесь премножество, и торговля самая средняя.
Капиталистов здесь нет почти вовсе, и торговцы городка Мышкина, в 30 верстах от Углича, при тех же самых условиях местности, торгуют вдесятеро богаче, потому что пользуются Волгою и занимаются все судоходною торговлею.
Здесь есть человек до 500 мещан, называемых холщевниками, которых весь промысел состоит в том, что у крестьян уезда, приезжающих в город с холстом (здесь уезд особенно отличается производством холста), они ночью или рано поутру покупают холст и в тот же день перепродают его крупным торговцам, получая самую пустую прибыль, иногда двугривенный или четвертак в день. В других городах ярославец ушел бы с паспортом искать прибыли по России, а здесь этого обычая нет. Я добивался объяснения в этом недостатке предприимчивости, но мне отвечали: нет обычая, не завелось. И действительно, Углич, который в старину был гораздо обширнее теперешнего, прежде мог довольствоваться и довольствовался вполне своею торговлею; но теперь, как торговля развилась повсюду, и город не имеет ни прежнего значения, ни прежнего числа жителей, он обеднел.
Впрочем, об этом еще надо подумать да обследовать это обстоятельство ближе.
Я помещен здесь прекрасно; хозяин, бодрый старик лет 70, чрезвычайно заботлив, да и вообще народ здесь очень вежлив.
Не думайте, впрочем, что древний характер города и присутствие священных памятников старины удерживает жителей в том виде, в каком бы желалось их видеть, например, Константину. Нет, они все религиозны и помнят старину не как дело быта, а как священное предание. Т.е. как бы вам это выразить яснее. Событие, например, еврейской или христианской священной истории, будучи свято и с верою почитаемо, остается все же вне быта; так и старина углицкая, получив чисто религиозный характер, отрешилась от быта и, свято, усердно, богомольно почитаемая, действуя даже на нравственный характер, не имеет влияния на внешний быт. И против церкви царевича Дмитрия на крови стоит трактир «Феникс», принадлежащий набожному купцу, одевающемуся по-немецки, а жены, жены купеческие, как и всюду, опережают мужское племя по пути к соблазну и не носят кичек, а одеваются по последней моде. Грешный человек, мне приятнее видеть их с открытыми волосами, причесанными a la Reine Blanche (на манер королевы Бланш), или в этом роде, и с белыми зубами, с шляпками французскими, нежели чопорную купчиху в кичке, с густо набеленными и нарумяненными щеками и с черными зубами, купчиху чванную, спесивую донельзя, или бы купеческую дочь с волосами, обращенными в толстый, кулака в три, жгут, мотающийся назади!
Углич
Согласен, что от французской шляпки недалеко к худшему, но если бы можно было освободиться от некрасивой стороны национального характера и быта и сохранить нравственные предания, было бы хорошо!.. Я люблю крестьянина столько же, сколько и Константин, но терпеть не могу древнего боярина и боярского быта, отличавшегося всегда от крестьянского спесью, гордостью, чопорностью… Бояре не пели песен… Константин писал как-то раз ко мне, по поводу моего письма, что я, хваля крестьянина, не говорю ничего нового. Но я хочу выразить ту мысль, что быт крестьянский вовсе не должен быть выражением старины и что крестьянин так же мало похож на брюхана-боярина, как на брюхана-купца.
Однако пора и очень кончать письмо. Со следующей почтой напишу вам еще. Чтобы Константину приехать на несколько дней. Ведь это всего верст 200 с небольшим, если ехать не почтовой дорогой, а с сдаточными извозчиками на Калязин. Правда и то, что дорога гнуснейшая всюду, ну да мужчин это не должно останавливать. Я здесь думаю пробыть не позже, как до половины ноября, но на будущий год, летом, когда стану ревизовать Мышкин, приеду непременно в Углич опять. Мне он очень нравится.
Прощайте, моя милая маменька и милый отесинька. Очень рад, что письма мои доставляют вам всем занятие. Цалую ваши ручки, обнимаю Константина и всех сестер. Будьте здоровы. Вот теперь кстати сестрам перечесть у Карамзина описание убиения царевича Дмитрия. До следующей почты.