Советские войска, вторгшиеся сначала в Маньчжурию, а потом в Северную Корею, на Сахалин и Курильские острова, насчитывали около 1,67 млн человек. Их поддерживали 5250 танков и САУ и 5170 боевых самолетов. Квантунская армия к августу 1945 года насчитывала 713 тыс. человек, из которых в боевых частях было лишь 357,5 тыс. человек. Еще 200 тыс. солдат размещались в Южной Корее, на Сахалине и Курильских островах. Советские источники обычно определяли численность японцев и их союзников - войск Маньчжоу-Го и Внутренней Монголии - в 1320 тыс. человек. Однако армия Маньчжоу-Го и войска монгольского князя Де Ванна еще до советского вторжения были распущены из-за неблагонадежности, а изъятое у них оружие было использовано для вооружения свежесформированных японских дивизий. Элитных войск в составе Квантунской армии давно уже не осталось. Их перебросили для защиты метрополии и в район южных морей для борьбы с американцами и англичанами. Советским войскам противостояли в основном японские дивизии, сформированные в последний год войны из 17-18 летних юнцов, не получивших необходимой военной подготовки, и лиц более старших призывных возрастов, ранее не призывавшихся по состоянию здоровья. Японцы почти не имели горючего и испытывали острый дефицит боеприпасов. Из 900 самолетов, более половины из которых составляли учебно-тренировочные машины, ни один так и не поднялся в воздух после начала боевых действий. Не было бензина и подготовленных пилотов. Из-за отсутствия горючего большинство из 600 танков Квантунской армии были захвачены прямо в парках. Единственный танковый бой произошел на Курильском острове Шимушу (ныне Шумшу), где был подбит 21 из 64 участвовавших в бою японских танков.
Командование Квантунской армии понимало безнадежность сопротивления и, оставив у границы лишь небольшие авангарды, приказало основным силам отступать вглубь Маньчжурии. Однако, значительно уступая противнику в моторизации и почти не имея горючего, японцы имели мало шансов уйти от наступающей Красной Армии. О каком-то военном искусстве в таких условиях говорить трудно.
Для обоснования тезиса о решающей роли Маньчжурской операции в разгроме Японии обычно цитируют слова премьер-министра Японии адмирала Судзуки на экстренном заседании Высшего совета по руководству войной 9 августа 1945 года, еще до второй атомной бомбардировки: "Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны". Также говорится о том, что Япония рассчитывала на богатый военно-промышленный потенциал Маньчжурии и даже планировали эвакуировать туда императора и правительство в случае американского вторжения на Японские острова. На самом деле ни остатки Квантунской армии, ни какую-либо боевую технику практически невозможно было доставить из Маньчжурии в метрополию из-за полного господства американцев на море и в воздухе и отсутствия у японских вооруженных сил горючего. О безнадежном же положении Японии в связи с вступлением в войну СССР Судзуки упомянул только в связи с тем, что до последнего момента в Токио теплилась надежда на то, что Советский Союз выступит посредником в переговорах между Японией и ее западными противниками, что позволит избежать безоговорочной капитуляции. За это посредничество Япония готова была вернуть СССР Курильские острова, Южный Сахалин, Порт-Артур и Дальний и признать Южную Маньчжурию сферой советского влияния. Это еще раз доказывает, что Маньчжурия для японцев была не более чем разменной монетой в попытке достичь компромиссного мира, а Квантунскую армию они практически давно уже списали со счетов.
Надежды японцев на Советский Союз не были совсем уж беспочвенными. Еще в январе 1945 года, перед Ялтинской конференцией, заместитель наркома иностранных дел Соломон Лозовский предлагал Молотову начать переговоры с Японией о продлении действия пакта о нейтралитете при условии территориальных уступок с японской стороны и не допустить втягивания СССР в войну на Дальнем Востоке. Лозовский считал, что в советских интересах иметь дружественную Японию в качестве противовеса США на Тихом океане. Однако Сталин и Молотов решили иначе, сочтя необходимым захватить Северо-Восточный Китай и пленить Квантунскую армию.
Решающую роль в капитуляции Японии сыграли именно ядерные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, а также то, что к августу 45-го американцы и их союзники почти полностью уничтожили японскую авиацию и флот, а то, что осталось, не могло использоваться из-за отсутствия доступа к индонезийской нефти. Уже 10 августа, после второй атомной бомбардировки, японское правительство решило принять Потсдамскую декларацию союзных держав с требованием безоговорочной капитуляции. По словам министра иностранных дел Того, "теперь, после атомной бомбардировки и вступления русских в войну против Японии, никто в принципе не возражал против принятия Декларации". Японцы поняли, что длительное сопротивление с участием гражданского населения американскому вторжению на Японские острова теперь, под ударами атомных бомб, уже невозможно.
15 августа японские войска прекратили сопротивление на всех фронтах. Им было разрешено применять оружие лишь в порядке самообороны. Американские и британские войска прекратили продвижение, ожидая разоружения и капитуляции японских войск. Однако советские войска в Маньчжурии продолжали наступление. Сталин стремился до формального подписания капитуляции захватить всю Маньчжурию и Северную Корею, а также Сахалин и Курилы. В Маньчжурии боевые действия прекратились только 18 августа, когда началась массовая сдача в плен Квантунской армии. На Южных Курилах советские войска высадились только в начале сентября, а Северную Корею заняли после 19 августа. Около 200 тыс. японских военнослужащих в Южной Корее сдались высадившимся там в начале сентября американским войскам.
Советские солдаты в Маньчжурии и Северной Корее вели себя немногим лучше, чем до этого в Германии и других странах Европы. Были массовые грабежи, изнасилования и убийства как японских гражданских лиц, проживавших в Маньчжурии и Корее, так и китайцев и корейцев. По японским оценкам, красноармейцы убили в Маньчжурии около 11 тыс. мирных японских граждан. Начальник американской миссии, прибывшей в Шэньян (Мукден) для репатриации американских пленных, докладывал: "Русские превзошли китайцев в грабежах, мародерстве и изнасилованиях. Женщин насилуют на автобусных остановках, железнодорожных вокзалах и иногда прямо на улицах. Ходят слухи, что местным властям предписано поставлять определенное число женщин советскому командованию каждую ночь. В результате женщины бреются наголо, замазывают лица чернилами и накладывают повязки, чтобы выглядеть как можно менее привлекательными... Красноармейцы занимаются только грабежами и убийствами. И они грабят не только японцев. Некоторые солдаты носят сразу десяток наручных часов... Среди советских военных мне довелось встретить и приличных людей, но таких один из десяти". Советские войска также демонтировали все крупные промышленные предприятия Маньчжурии (все они принадлежали японскому капиталу) и вывезли их в СССР, что вызвало протест не только гоминьдановского правительства, но и китайских коммунистов.
Красная Армия захватила в плен 641 тыс. японских солдат, а также 16 тыс. китайцев, 10 тыс. корейцев и около 4 тыс. монголов, служивших в Квантунской армии. С учетом этого потери японцев погибшими могли составить не более 40 тыс. человек, но совсем не 84 тысячи, как утверждали советские источники. Кроме военнопленных, было арестовано до миллиона проживавших в Маньчжурии мирных японских граждан - членов семей военнослужащих, сотрудников гражданской администрации, бизнесменов и др. В отличие от тех японских солдат, которые сдались американским и другим войскам западных союзников и были отпущены вскоре после подписания капитуляции, японские пленные в СССР провели несколько лет в Сибири в лагерях принудительного труда. Тем самым Советский Союз нарушил статью 9 Потсдамской декларации, в соответствии с которой японские военнослужащие после разоружения должны были быть отправлены на родину. Так и поступили со сдавшимися японцами США и их союзники, но Сталин решил иначе. Последние из них вернулись домой только после подписания 19 октября 1956 года совместной советско-японской декларации о восстановлении дипломатических отношений. 62 тыс. военнопленных умерли (по японским оценкам, число умерших могло достигать 80 тыс. человек). Число жертв среди интернированного японского гражданского населения неизвестно. По некоторым оценкам, оно достигало сотен тысяч человек, причем часто интернированные становились жертвой мести со стороны китайцев.
Борис Соколов
Грани