Григорий Распутин - Лиле Брик: "Приходи ко мне обязательно, чайку попьем!.."

Исполняется 125 лет со дня рождения музы Владимира Маяковского - и других выдающихся деятелей советской культуры.
Лиля Брик относилась к людям, которым словно сама судьба бесконечно подстраивает удивительные встречи и приключения


Она не была ни блестящим литератором, ни крупным литературоведом - и все-таки историю русской культуры ХХ века представить без нее невозможно. Лилей Брик восхищались практически все мужчины, которых она встречала: от Григория Распутина до Ива Сен-Лорана, от Бориса Пастернака до Андрея Вознесенского. Муза и соблазнительница, некрасивая красавица, имя которой навеки неразрывно связано с именем Владимира Маяковского - самого преданного ее любовника и поклонника, Брик и сейчас становится предметом пересудов. Вот несколько историй из ее жизни.



"Вы до того соблазнительны, что это просто неприлично!"

Лиля Брик (урожденная Лили Каган) относилась к людям, которым словно сама судьба бесконечно подстраивает удивительные встречи и приключения. Однажды в юности она с подругой поехала в Царское село - подыскивать для нее дачу. Сели в поезд. "Наискось от меня сидит странныи? человек и на меня посматривает; одет он в длинный суконный кафтан на шелковой пестрой подкладке, высокие сапоги, прекрасная бобровая шапка и палка с дорогим набалдашником, при всем этом грязная борода и черные ногти. Я долго и беззастенчиво его рассматривала, а он совсем скосил глаза в мою сторону, причем глаза оказались ослепительно-синие и веселые, и вдруг прикрыл лицо бороденкой. И фыркнул. Меня это рассмешило, и я стала с ним переглядываться".

Оказалось, это Григорий Распутин. Более того, на обратном пути она снова оказалась в поезде рядом с ним - тут уж завязалось не лишенное приятности знакомство: «Кто ты такая? есть ли муж? где живешь? что делаешь?" - все расспрашивал бородач. - "Ты ко мне приходи обязательно, чайку попьем. Бери и мужа с собои?, только позвони раньше по телефону, а то у меня всегда народу много, обязательно раньше позвони, телефон такой-то». Брик страстно хотела к нему поехать (позже она ввязывалась и не в такие авантюры), но муж оказался категорически против.


Брик страстно хотела поехать к Распутину


Вообще же, конечно, с ранней юности Брик, не будучи красавицей, вызывала у мужчин самые бурные чувства. (Уже в 30-е режиссер Лев Кулешов восторженно скажет ей: "Вы до того соблазнительны, что это просто неприлично!") Однажды она поехала с матерью за границу. В Грузии ее атаковал богатый татарин, предлагавший "две тысячи на туалеты, чтобы проехаться с ним по Военно-Грузинской дороге». В Польше набросился родной дядя (!), падавший на колени и требовавший выйти за него замуж. В Дрездене того же требовал богатый и женатый владелец санатория. Мать Лили была от всего этого в ужасе: дочери было всего 15.



"Ее интересовала власть над мужчинами"

Осип Максимович Брик во многом был противоположностью своей жены: более рассудительный, менее склонный к приключениям. Но противоположности притягиваются: Лиля безумно влюбилась в него еще девочкой, он то бросал ее, то предлагал выйти за него замуж (после того, как она семнадцатилетней забеременела от преподавателя музыки; она отказалась, потому что не хотела принимать предложение, сделанное из сочувствия, а потом по настоянию матери была вынуждена сделать аборт).

У нее потом было немало любовников, но Осипа она забыть не могла - как и он ее. В итоге они поженились. Потом оба много раз говорили, что всегда любили только друг друга.


У нее потом было немало любовников, но Осипа она забыть не могла - как и он ее


Швед Бенгт Янгфельдт, автор одной из самых подробных биографий Маяковского, хладнокровно и дотошно разбирает в своей книге бурную любовную жизнь Лили Брик. И подталкивает читателя к выводу, что для нее секс был гораздо важнее, чем для мужа. Хоть он и изучал проституцию и был знаком со множеством проституток (которые уважали его и называли "б......м папашей"), ему это нужно было для кандидатской диссертации: он учился на юриста в Московском университете. Лиля же интересовалась сексом совсем с иной стороны, изменяя мужу часто и открыто.

Однажды это случилось с двумя первыми встречными офицерами, напоившими ее и завлекшими в дом свиданий. Наутро, вернувшись домой, Лиля все рассказала Осипу - тот спокойно посоветовал ей принять ванну и обо всем забыть. Он ей предоставлял ей свободу, немыслимую по меркам современного общества, но жить без этой свободы она не могла. "По-настоящему ее интересовало подтверждение собственной привлекательности и власть над мужчинами, и в этом плане сексуальность можно считать всего лишь одним орудием из многих. Лили была начитанной, остроумной, вызывающей и вдохновляющей, но ее образование осталось фрагментарным и несистематическим. Вследствие некоторого комплекса интеллектуальной неполноценности ее влекло к мужчинам, которые были интеллектуально выше, чем она" - пишет Янгфельдт.

И однажды она встретила Маяковского.



"Он прочитал "Облако в штанах" - и мы обалдели!"

Владимир Маяковский, красивый, двадцатидвухлетний поэт, ухаживал за сестрой Лили, Эльзой (будущей писательницей Эльзой Триоле, женой Луи Арагона). Они встретились на даче в Малаховке. "Огонек папиросы. Негромкий ласковый бас:

- Элик! Я за вами. Пойдем поryляем?

Мы остались сидеть на скамейке. Начался дождь. Дачный дождик, тихий, шелестящий. Что же Эля не идет?! Отец наш смертельно болен. Без нее нельзя домой. Где, да с кем, да опять с этим футуристом, да это плохо кончится... Сидим как проклятые, накрывшись пальто. Полчаса, час... Вот наконец огонек папиросы. Белеет рубашка. На Эльзу накинут пиджак Маковского.

- Куда же ты пропала?! Не понимаешь, что я не могу без тебя войти в дом! Сижу под дождем, как дура...

- Вот видите, Владимир Владимирович, я говорила вам!


И однажды она встретила Маяковского


Маяковский прикурил новую папиросу о тлеющий окурок, поднял воротник и исчез в темноте".

Ничто, конечно, не предвещало, чем обернется эта встреча. Эльзя продолжала встречаться с Маяковским, он бывал дома у Бриков, и однажды прочитал "Облако в штанах". "Мы обалдели" - вспоминала Лиля. Осип Максимович схватил тетрадь с "Облаком", впился в нее и перечитывал, пока Маяковский не отнял ее и не поставил на первой странице посвящение: "Лиле Юрьевне Брик".

Потрясенный Осип Брик дал на издание поэмы 150 рублей (этого хватило, чтобы напечатать больше тысячи экземпляров). Вскоре Маяковский уже "дневал и ночевал" в их квартире. Чуковскому он сообщал, что нашел "единственную" женщину, которую полюбил. Они встречались с Лилей то у него дома, то в домах свиданий; в конце концов Маяковский стал жить вместе с Бриками. Осип Максимович был не против. "Во избежание недоразумении? скажу, что я уже больше года не была женои? О. Брика, когда связала свою жизнь с Маяковским", - писала Лиля. - "Ни о каком menage а trois (любви втроем) не могло быть и речи. Когда я сказала Брику о том, что Владимир Владимирович и я полюбили друг друга, он ответил: я понимаю тебя, только давай никогда не будем с тобои? расставаться".


В конце концов Маяковский стал жить вместе с Бриками. Осип Максимович был не против


Эти безумные отношения хорошо описаны биографами. Лиля любила Осипа, с которым у нее больше не было никаких сексуальных отношений, и любила Маяковского, с которым они были - но при этом он знал, что у нее есть романы с другими мужчинами, и очень из-за этого страдал; впрочем, и у него самого в какой-то момент возобновились отношения с Эльзой, да и потом существование Брик не мешало ему заводить романы с другими женщинами. Но, скажем, Наталью Брюханенко, которую многие считали его невестой, он предупреждал: "Я люблю Лилю. Ко всем остальным я могу относиться только хорошо или ОЧЕНЬ хорошо, но любить я уж могу только на втором месте. Хотите - буду вас любить на втором месте?" Она не захотела.

В какой-то момент Маяковский с Лилей обменялись кольцами - можно считать, что обручальными, хотя о помолвке речь не шла. На кольце, подаренном Брик, Маяковский заказал гравировку "Л.Ю.Б." - если крутить, получалось бесконечное "ЛЮБЛЮ"; она на его кольце попросила выгравировать буквы WM. Маяковский свое кольцо постоянно терял. Однажды отправился в Америку - и на вокзале обнаружил, что забыл кольцо дома; рванулся обратно, схватил кольцо, чудом не опоздал на поезд. "Он нырял за ним в Пушкино на дно речное. В Ленинграде уронил его ночью в снег на Троицком мосту, долго искал и нашел. Оно всегда возвращалось к нему" - вспоминала Брик.



"Какой чудовищный эгоизм - застрелиться!"

Известно, что Маяковский всегда был одержим идеей самоубийства и периодически говорил об этом с Брик; та страшно пугалась. "Это был террор", - вспоминала она. Через год после знакомства, в 1916 году, ее разбудил телефонный звонок. Маяковский глухо сказал в трубку: "Я cтpeляюcь. Прощаи?, Лилик". "Я крикнула: "Подожди меня!" - что-то накинула поверх халата, скатилась с лестницы, умоляла, гнала, била извозчика кулаками в спину. Маяковскии? открыл мне дверь. В его комнате на столе лежал пистолет. Он сказал: "Стрелялся, осечка, второи? раз не решился, ждал тебя".

Брик считала, что Маяковский смертельно боялся старости. Он говорил ей: "35 лет - старость. До тридцати лет доживу, дальше не стану". Она отвечала "Ты же не балерина", приводила в пример Гете и Льва Толстого, которым годы ничуть не повредили. Бесполезно. В воспоминаниях Брик (да и не только Брик) Маяковский предстает человеком чрезвычайно нервным, страшно болезненно реагирующим на любые неудачи.

В апреле 1930-го, когда Маяковский покончил с собой, Лиля и Осип Брик были за границей; примерно в тот момент, когда он выстрелил себе в сердце, они в Голландии покупали ему подарки - сигары, галстуки, трость. О трагедии узнали уже в Германии, на следующий день; немедленно метнулись в Москву и 17 апреля присутствовали на прощании с Маяковским.

Потом он постоянно снился Лиле. "Я сержусь на Володю за то, что он застрелился, а он так ласково вкладывает мне в руку крошечный пистолет и говорит: все равно ты то же самое сделаешь". В ее дневнике за 1930 год - много отчаяния: то и дело она плачет, то в трамвае, то в той комнате на Лубянке, где Маяковский покончил с собой. "Володик доказал мне, какой чудовищный эгоизм - застрелиться". "Это невыносимо, что Володя застрелился!" "Очень одиноко. Застрелилась бы сегодня, если б не Ося". "Застрелиться? Подожду еще немножко".


Брик считала, что Маяковский смертельно боялся старости


Через пять лет она написала Сталину: жаловалась, что Маяковского начинают забывать, что книг его в магазинах купить невозможно, что домик в Гендриковом переулке, где он жил, собираются снести, а надо его сохранить: "Благодарны же мы сейчас за ту чернильницу, за тот стол и стул, которые нам показывают в домике Лермонтова в Пятигорске". Сталин отреагировал немедленно. Именно в резолюции, наложенной на письме Брик, появились знаменитые строки: "Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи… Жалобы Брик, по-моему, правильны". Всего через три недели Триумфальную площадь в Москве переименовали в площадь Маяковского, а сам поэт, по выражению Янгфельдта, был "канонизирован".

А Лиле Брик он и его стихи продолжали сниться всю жизнь.

В старости она стала чем-то вроде хозяйки светского салона, охотно принимавшей самых разных людей: от актрисы Любови Орловой до режиссера Сергея Параджанова (которого пыталась вызволить из тюрьмы), от Майи Плисецкой до Андрея Вознесенского. Тот - как и все прочие - отмечал ее пристрастие к макияжу: "Крашенные красной охрой волосы гладко зачесаны, сильно заштукатуренные белилами и румянами щеки, тонко прорисованные ноздри и широко прямо по коже нарисованные брови походили на китайскую маску из театра кукол, но озарялись божественно молодыми глазами".

Власти иногда выпускали Брик за границу (остаться там навсегда она могла, но не хотела, настаивая, что ее дом, ее несчастья и воспоминания - в России), а вообще относились к ней с неприязнью: на Маяковского была установлена монополия государства, а тут какая-то богемная старушка все норовит поделиться воспоминаниями о нем... В 1968 году в "Огоньке" даже появилась статья, где утверждалось, что Брик никогда не была особо близка с поэтом! Константин Симонов пришел в ярость и попытался защитить Брик, но его письмо решили не публиковать.

В 1978 году Брик упала и сломала шейку бедра - для пожилого человека травма катастрофическая. Она не могла больше ходить, и это приводило ее в отчаяние. О самоубийстве она, как и Маяковский, думала с юности - еще в 17 лет после ссоры с Бриком приняла цианистый калий (и не умерла - потом выяснилось, что мать, убираясь в комнате, нашла яд и незаметно для дочери подменила его содой). Но теперь под рукой у нее было сильное снотворное... Она умерла в 86 лет.
Автор
Николай ГЕРАСИМОВ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе