Гибель богов

Цивилизация всегда определялась совокупностью систем ценностей ее представителей. Похоже, сейчас мы переживаем период крушения европейской цивилизации

Известный английский историк Эрик Хобсбаум назвал свою монографию, посвященную мировой истории новейшего времени, «Короткий XX век». Короткий – потому что начался он, по мнению историка, в 1914 году, а закончился с распадом СССР – в 1991−м. И действительно, какая эпоха закончилась для всего мира с крахом Советского Союза, всем понятно. Но остается вопрос, какая эпоха пришла ей на смену и пришла ли. Речь идет не только о России, но шире – о Европе, точнее, о европейской цивилизации. Все же идеи социализма – идеи европейской цивилизации, и их крах тоже общий.

Когда заходит речь о становлении и крушении цивилизаций, историки всякий раз вспоминают два имени, двух исследователей – Арнольда Тойнби и Льва Гумилева. Первый в свое время показал, что история человечества есть история цивилизаций, которые, как правило, «не понимают» своих предшественников, поскольку создают совершенно иные механизмы постижения мира. Второй дал, или попытался дать, некие универсальные законы жизни цивилизации, объяснил, или попытался объяснить, почему рождение и гибель цивилизаций в целом похожи. И есть подозрение, что, с точки зрения обоих теоретиков истории цивилизаций, мы сейчас живем на пороге «темных веков» – старую цивилизацию понимаем все хуже и хуже, новой еще нет. 

О том, как гибли цивилизации, и о том, возможно ли здесь проводить параллели с современностью, корреспондент «Эксперта С-З» беседовал с двумя историками, «античником» – к.и.н., научным секретарем Центра византинистики СПбГУ Петром Шуваловым и «арабистом» – к.и.н., доцентом кафедры европейских исследований факультета международных отношений СПбГУ Владиславом Соболевым.

Роль пассионариев

– Когда рассуждают о жизни цивилизаций, как правило, вспоминают концепцию Льва Гумилева. Чем же хороши его построения?

П.Ш.: Построения Гумилева удобны для описания того, как происходит процесс становления цивилизации. Правда, сам он говорил об этносах, но то, что он описывал, скорее надо называть обществом, культурой или цивилизацией. Вначале есть небольшая группа людей, которые активно несут представления о новой, абсолютной для них ценности и задают импульс восходящего движения цивилизации. И дальше эти пассионарии двигают все общество по направлению к своему идеалу, который, конечно, не достигается, но все же как-то реализуется на практике. Потом пассионарии становятся обществу не нужны, это приводит к некоему замедлению исторического развития, затем наступает стагнация, стагнация ведет к упадку, а может скатиться к коллапсу.

Гумилев рассуждал о 1200?1500 годах существования этноса, или цивилизации. Но можно ли говорить, что главный ритм развития человечества – это полуторатысячелетний ритм? Если посмотреть, например, на развитие западноевропейской цивилизации, то оно не прямолинейно – есть спады и подъемы. Поэтому есть мысль, что этот глобальный цикл накладывается на небольшие циклы более интенсивных колебаний, лет по 150?250, после которых происходит некоторый внутренний слом. На протяжении примерно 200 лет идет постоянное усложнение культуры, ее структура становится более изощренной. Это видно в искусстве, в мышлении людей, в поведении политиков. Но проходит лет 200 и барочность становится уже несносной, новое поколение требует упрощения всего. Такой слом, несомненно, произошел в Западной Европе в XVI веке, во время реформации – она совершенно явно была призывом к простоте и смыслу вместо красивых построений и деталей. Но после каждого упрощения вся система неизбежно снова начинает усложняться. Видимо, в этом есть общечеловеческий, общеисторический закон – каждому поколению хочется добавить что-то свое, но при этом оно воспринимает, усваивает достижения прошлого и в результате их дополняет, усложняет, и таким образом вся культура постоянно развивается.

В.С.: В центре внимания Гумилева всегда были «евразийские» народы. Поэтому спорной является уже возможность применить его концепцию к другим этносам. Я не могу согласиться и с тем, что можно задать конкретный временной промежуток для существования цивилизаций. Особенно для восточных. Это не подтверждается историей. Например, древнеиндийская цивилизация существовала более 2000 лет. А арабская цивилизация, если мы подразумеваем под ней период существования Арабского халифата, созрела, выдала все, на что она способна, и пришла к распаду всего за 600 лет.

Вообще, несмотря на то что я защитил кандидатскую диссертацию по историческим наукам, я уверен в том, что нет универсальных исторических законов. Мы можем говорить об экономических или социологических законах, действовавших или, напротив, не работавших в XVII и XVIII веках, но действующих теперь, однако говорить об универсальных законах нельзя. Нет такого исторического закона, который был бы справедлив и для X, и для XVII, и для XX века. Вместе с тем можно выделить историю отдельных крупных скоплений человечества, которые называют цивилизациями. И когда мы рассматриваем зарождение цивилизаций или их гибель, можем выделить много схожих моментов, которые будут характерны для каждой из цивилизаций. Многое будет повторяться, хотя, конечно, каждый раз будет и нечто особенное.

Но опять же – то, как описывает Гумилев возникновение цивилизаций, то, какую роль он отводит ярким личностям, пассионариям, на мой взгляд, не совсем обосновано. Я бы не связывал зарождение и гибель цивилизации исключительно с пассионарными толчками. Люди не рождаются, не гибнут на пустом месте. Например, если мы обратимся к эпохе зарождения ислама, может показаться, что неизвестно откуда появляется пророк Мухаммад, который начинает проповедь, объединяет доселе враждовавшие племена и создает ту самую новую цивилизацию. Но нужно помнить, что Аравия к тому моменту прошла длительный период истории, знала древние цивилизации, в частности Сабейское и Химьяритское царства, активно контактировала с соседями – Египтом, Эфиопией. Арабы-кочевники находились на службе у Ирана и Византии и, естественно, обогащались сведениями экономического, политического и религиозного характера. В значительной степени зарождение ислама связано с той экономической, социальной и политической ситуацией, к которой пришли племена. Рождение государства с общей идеологией – а религиозная идеология стала, без сомнения, цементирующим фундаментом для новой цивилизации – оказалось возможным. Затем появляется плеяда замечательных личностей, религиозных деятелей, полководцев, но для этого необходимы были объективные предпосылки.

Варвары атакуют

– Но как происходит падение цивилизации? Можно ли выделить некие признаки, проследить механизм падения цивилизации?

П.Ш.: Надо выделить два компонента – внутренний и внешний, об этом давно говорится, и, по всей видимости, так оно и есть. Внутри колебания циклов систем ценностей приводят, с одной стороны, к тому, что пассионарии исчезают или их вымывает на периферию. Цивилизация становится как бы более стабильной, но менее верящей в саму себя. С другой стороны, примерно раз в два века происходят встряска и пересмотр основ культуры. И когда эти колебания, большое и малое, совпадают, происходят знаменитые кризисы цивилизаций. А если эта минимальная устойчивость сочетается с другими факторами политической и экономической истории, цивилизация падает.

И здесь дело вовсе не в том, что якобы античная цивилизация сама собой распалась из-за духовного кризиса: мол, христианство – чуждая римскому и греческому духу изначально семитская религия – подкосило обороноспособность империи, или, мол, из-за притока чужеземцев иссякли римские воинственные традиции… В основе кризиса лежат более глубокие системно-ценностные, общественные, экономические, военно-политические процессы.

Рим дважды находился на грани – сначала в III веке, когда империя чуть не рухнула, и в V, когда западная империя все же пала. И оба раза мы видим и внутренний слом, и внешний фактор. Общая схема описана известным исследователем Питером Брауном. Он достаточно убедительно показал, что в момент начала гражданской войны, с которой, собственно, начался кризис античной цивилизации, в 235 году, все определялось конфликтом двух регионов, двух групп римской элиты. С одной стороны, это Средиземноморье, где господствует утонченная, образованнейшая сенаторская аристократия, а с другой – заальпийские регионы. За Рейном и Дунаем уже варвары, а по эту сторону стоят легионы, охраняющие границу, здесь масса городов, здесь всем заправляет провинциальная военная элита, которая к этому времени стала профессиональной. И совершенно очевидно, что у заальпийских римлян другая система ценностей – более простая, варварская. И вот эта внутренняя периферия предъявила центру претензии чисто экономического характера – давайте деньги на войну, иначе мы будем править и все равно деньги возьмем. Собственно, в требованиях восставших в 235 году войск под руководством Максимина Фракийца так прямо и прозвучало – дайте денег на войну.

Был и дополнительный внешний фактор, который усугубил ситуацию. Он связан с инновацией в военном деле, которая произошла на границах Китая в первых веках нашей эры. Тогда получил распространение мощный лук, который дал возможность вести бои нового типа – дистанционные. В иранском мире, используя это новшество, создали кавалерию тяжелых, закованных в броню всадников, которые в сочетании с легкими лучниками были идеальны на пространствах степей Евразии. Впервые с этим феноменом античная цивилизация столкнулась в эпоху гражданских войн I века – в битве при Карах, когда был разбит Красс, но тогда встреча скорее была по касательной, военное новшество еще не затронуло римлян. Произошло это позже, когда начались войны Траяна, но Рим тогда был на подъеме и этим его было не сломить. В III веке, когда возникла слабина, оказалось, что варварскую конницу не одолеть. И только когда император Галлиен и его преемники создали специальные кавалерийские части, в состав которых вошли и закованные в латы конники катафрактарии, и сирийские лучники, ситуацию удалось стабилизировать.

В V веке ситуация во многом повторилась: внутренняя неустойчивость, новый виток конфликта «Рим – регионы», но только внешний фактор оказался на порядок сильнее. Тоже появились варвары – гунны, которые опять же принесли новый тип боя. Трудно сказать, что было нового в самом оружии, но, насколько мы знаем, гунны вообще отказались от контактного боя, и если у противника были недостаточно быстрые кони или недостаточно сильные луки, он оказывался беспомощным. От гуннов все и побежали – сначала готы с аланами, потом остальные. Почему варвары и хлынули в V веке на римскую территорию – они завоевали Рим не столько потому, что хотели, сколько потому, что их выгнали туда более сильные варвары.

В.С.: Первое, что бросается в глаза, – начинает размываться государственная идеология, для древних цивилизаций это религия, которая объединяла всех живущих в данной империи. Это ярко проявилось в эпоху заката Арабского халифата. Сектантство в исламе, расхождения в мусульманской философии привели к тому, что многие возникающие государства обособляются, в том числе и на основе новой идеологии. Фатимидский Египет, где распространяется исмаилизм, Иран с преобладанием шиитов-имамитов, крайние шиитские секты, которые создают свои государства на Аравийском полуострове.

Помимо кризиса в идеологии можно обнаружить еще несколько моментов. Когда мы вспоминаем о гибели крупных империй прошлого, на ум всегда приходят варвары, которые подтачивают цивилизацию извне. Но под варварством можно понимать не только удары военного характера, разрушение городов, уничтожение. Под варварством может подразумеваться инокультурное, иноцивилизационное влияние, которое просачивается и через культуру, и через социальные связи.

Можем вспомнить, что в IX-X веках, когда Арабский халифат разваливался на части, влияние соседей – Персии, тюркских народов, Византии – на арабо-мусульманскую цивилизацию было огромным. В тот же период происходит расцвет архитектуры, поэзии, музыки, философии – то, что известный историк Адам Мец называл мусульманским ренессансом. И можно проследить, что в этом всплеске искусства явно видны чужеродные влияния – европейские и персидские, а своего оставалось все меньше и меньше. Это могло происходить и в обыденной жизни. Пример, конечно, несколько грубый, но гомосексуальных отношений арабский мир до начала активного взаимодействия с Ираном не знал. Так называемое варварство – не только удар силы, но и постепенное подтачивание данной цивилизации другими народами, причем не обязательно находящимися на более низком культурном уровне.

Третий момент, который необходимо обозначить, – в период упадка довольно характерно распространение в обществе асоциальных элементов. Это могут быть бродячие музыканты, артисты, художники, поэты, которые эпатируют публику, высмеивают то, что до сих пор не подлежало критике. Таких людей в период упадка становится все больше и больше. В частности, в Аравии эпоха распада халифата – время бурного расцвета суфизма и дервишества. В суфизме, который представляет собой весьма сложное явление в исламе, были, конечно, разные направления, начиная от суфиев, живущих «в миру», и просто соблюдающих определенный набор правил, до  нищенствующих, странствующих дервишей. Особую группу составляли те, кого в Иране и Средней Азии часто называли каландарами. Они полагали, что нужно вести себя как можно более вызывающе, иногда просто гадко, так как самый большой грех, который может совершить человек перед богом, –  гордыня, самовосхваление. То есть нужно вызывать общественное порицание и негодование окружающих. С одной стороны, юродствующий человек, с другой – специально нарывающийся на крупные неприятности и получающий от этого удовольствие.

Цивилизация уже сменилась

– Сегодня тема кризиса европейской цивилизации вновь актуальна. Это потому, что мы видим похожие внутренние и внешние факторы?

П.Ш.: Сегодня из более или менее мыслящих людей никто не воздержится от ответа на вопрос, есть ли у нас цивилизационный кризис. Кто-то скажет, что точно есть, кто-то – что точно нет. Мнение первых базируется на общем ощущении исчезновения пассионариев – их, собственно говоря, нет. И в европейской культуре их уже давно нет – это место сначала заняла аристократическая элита, потом и она сошла на нет, вместо нее появились толпы новых пассионариев в виде крайне левых и крайне правых, но они не смогли создать новую систему ценностей или, создав ее, быстро сами же и разломали.

При взгляде с позиции общих моделей, описывающих жизнь цивилизаций, складывается следующая картина. В модели Гумилева, как уже упоминалось, общие циклы составляют 1200?1500 лет. Западная цивилизация возникает в VIII-IX веках, и если вся история с того момента – это история единой цивилизации, а похоже, что это так, значит, действительно надо готовиться к концу. Но эта модель, безусловно, очень глобальна. У Гумилева, кстати, нигде не доказано, почему циклы именно 1200?1500 лет, да и выборка мала. Если же мы посмотрим более мелкими периодами, по 200?300 лет, последний слом произошел во времена Французской революции – в начале XIX века совершенно явно упрощается культура.

Если отсчитаем от этой даты около 200 лет, получается, опять же, что к концу XX века Европа оказывается в конце этого цикла, то есть мы либо уже переживаем некий культурный кризис, либо на пороге. Но этому противоречат события XX века, которые показывают, что слом точно произошел. Высшая точка развития культуры последних двух веков – время модерна, после этого все стало стремиться к тем или иным формам упрощения. И совершенно очевидно, что к внутреннему циклизму в середине века добавился внешний фактор. В древних цивилизациях этим дополнительным катализатором были внешние варвары, а в XX веке нашествие организовали свои, внутренние варвары. Потому что совершенно очевидно, что Россия, уж не говоря о Германии, до распространения большевизма и нацизма совершенно точно являлась частью европейской цивилизации. Внешнее варварство для Европы – это зона колониального господства, откуда варвары прибывают только сейчас.

Но если провал уже случился, то ни современный Запад, ни современная Россия не находятся ни в каком кризисе, скорее выбираются. Историкам, безусловно, не хватает статистических данных. Нужно некое глобальное исследование во всех областях жизни и культуры, хотя бы с тысячного года. Если вы хотите узнать длину волны, нельзя глядеть только на одну волну, их нужно штук двадцать, чтобы понять, какие волны нормальные, а какие выбиваются из ритма.

Я бы сказал, что Европа все-таки выскочила из некоего провала и нам предстоят еще 150?200 лет более или менее устойчивого состояния, но скорее это будет стагнация. Хотя в механике и технологии, конечно, развитие пойдет вверх. Ведь и в позднеантичную эпоху технологии развивались достаточно активно, в том же оружии и сельском хозяйстве. Но распространение компьютеров – не показатель развития цивилизации, она развивается не здесь: это не совокупность лопат, мечей, танков и т.д., а совокупность систем ценностей, которые структурируют цивилизацию. А с этим дело обстоит не очень благополучно.

С другой стороны, цивилизационный слом, если он произойдет вскоре, очевидно, будет не столь ужасным. Судя по всему, есть некая тенденция – чем дальше человечество развивается (а в материальном плане прогресс явно есть), тем лучше правителям удается смягчить последствия кризиса цивилизации. Кризис цивилизации медного века на Балканах привел к полному забвению – от нее ничего не осталось, только фрагментарные свидетельства, которые раскапывают археологи. Более поздняя крито-микенская цивилизация оставила много, но была забыта. Античная цивилизация рухнула полностью, но оставила после себя столько, что можно говорить о преемственности – сохранился огромный запас знаний. Если кризис произойдет сегодня, то это падение будет неприятным, но не катастрофичным, на месте городов не будут пасти овец.

В.С.: Если проводить параллели, то сегодня складывается ситуация, очень похожая на ту, которая характерна для периода распада цивилизации. Во-первых, разброд и шатания в сфере мировоззрения. Современное общество Западной Европы и России сегодня мозаично, соткано из противоположных мировоззренческих и ценностных установок. Нет некоей единой священной книги. В одном и том же поколении мы встречаем людей, одни из которых всецело поглощены аниме-культурой, другие больше ориентируются на модных прозаиков, третьи сделали культ из определенного направления в музыке. Существование сильной, крупной цивилизации в таком разброде вряд ли возможно.

Если обратить внимание на другой аспект – влияние варваров, то сегодня мы можем говорить не о силовых ударах варваров, а о постепенно нарастающем культурном влиянии. У Умберто Эко была достаточно известная статья «Средневековье уже началось», где он обозначил идею о новом типе варварства, подразумевая под варварами эмигрантов, которые активно проникают на территорию США и приносят с собой совершенно иную культуру.

Если мы говорим о европейской цивилизации, здесь идут те же процессы. Не хотел бы прослыть ксенофобом, но нельзя отрицать тот факт, что появившиеся в Европе иммигранты сегодня сильно влияют на европейскую моду, язык, обычаи. Еще десять лет назад было невозможно представить, чтобы девушка в качестве украшения надевала «арафатку» – арабский платок (куфийу). Огромное количество слов вошло в европейский язык из арабского и турецкого, еще 10?20 лет назад никто в Европе не знал слов «джихад» или «шаверма». Наша жизнь, культура, традиции очевидным образом меняются. Нельзя рассматривать эмигрантов исключительно как угрозу (для многих стран это экономическая необходимость), но нужно отдавать себе отчет, что когда появится явный избыток представителей иной цивилизации, сама европейская цивилизация сильно изменится. Она либо станет неким нелепым симбиозом, либо прекратит свое существование и будет заменена другой.

На самом деле есть подозрения, что цивилизация уже сменилась. Можно вспомнить, что Юрий Лотман, когда говорил о европейской цивилизации Нового времени, выделял в ней два основных признака. Эта цивилизация была каузальной по целеполаганию и письменной по механизму. Имелось в виду, что для европейца Нового времени чрезвычайно важны были причинно-следственные связи, уверенность, что ничто не может возникнуть просто так, у всего есть причина в прошлом. Второй момент – письмо как механизм фиксации, механизм, с помощью которого узнавали о прошлом и размышляли о будущем. Европейская цивилизация Нового времени всегда себя идентифицировала с помощью истории, причем на основе коллективной социальной памяти. Потому история не могла не быть важнейшей из гуманитарных наук. Человек сам себя идентифицировал на основе событий из своего прошлого, прошлого социума, страны.

Сегодня все это полностью исчезло. Исчезла самоидентификация через прошлое, сегодня она скорее происходит в пространстве, из которого человек сам выбирает систему ценностных ориентиров. Письменный механизм тоже, по сути, исчез. Виртуальный мир – совсем другой механизм фиксации и другой механизм памяти: уменьшается объем знаний, которые нужно иметь, меняется сам язык письма: интернет-письмо – совершенно иное.

Все это симптоматично. При каждом глобальном кризисе цивилизации в начале периода шатания мышление меняется, становится совершенно иным.   

Эксперт Online

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе