Детство Лидии Долговой закончилось в два года, когда война обрушилась на любимый край.
Она родилась в небольшой деревне Внуково на Орловщине. Одной из первых эта область подверглась оккупации: фашистские войска заняли территорию в первых числах октября 1941 года. Почти два года здесь проходила линия фронта
Наша героиня разменяла девятый десяток, она уже давно не Лида, а Лидия Ивановна, но в памяти – та маленькая девочка, которая пережила бомбежки, голод и зверства фашистов. Все это, как забытое кино, – лица и события всплывают в памяти, как фотовспышки.
Орловское направление было одним из главных в наступлении немецких войск на Москву. Враг уничтожал все на своем пути. Фашисты сжигали и разрушали города и села, грабили, расстреливали и вешали ни в чем не повинных людей. Потянулись долгие дни, которые слились в памяти в один беспросветный кошмар.
Отца Лиды сразу забрали на фронт. На руках у матери остались три дочки мал мала меньше, Лида – средняя. До сих пор у нее перед глазами картина, как ее вместе с родными немцы загоняют в грузовик со свастикой и увозят куда-то далеко. Враг специально использовал мирных жителей, в том числе и детей, в качестве живого щита. В той машине ехал старый беззубый немец. Перед голодными ребятишками он жадно ел хлеб, а поскольку разжевать мог только мякиш, корки бросал им.
— Нас высадили в поле за много километров от дома. Всю ночь мы пешком шли обратно, останавливались в деревнях и просили пить, – рассказывает Лидия Ивановна. – И эти захваты повторялись не раз.
Вскоре ее отцу удалось бежать из плена. Сколько дней он добирался до дома по зимнему лесу, никто не знает, но когда появился на пороге, в изможденном бородатом старике не сразу узнали главу семейства. А ведь ему не было еще и сорока. Но с родными Иван пробыл недолго – был пленен снова.
На 22 месяца кровавое покрывало войны накрыло Орловщину. Внуково, как и десятки других деревень, немцы сравняли с землей.
Однажды Лида вместе с матерью и сестрами вышли из хатки – то ли до соседей, то ли до родственников. И в этот момент в дом прилетела бомба. Люди остались живы, но потеряли кров.
— Перебрались в погреб, жили там всемером – я, мама, сестры, бабушка и две мои тети. Высунуть нос боялись, потому что фашисты сразу могли схватить и угнать. Бомбили часто, постоянно земля тряслась, все сыпалось. В погребе не так хорошо слышно, но и ощутимо тоже. Есть нечего, сидели, жевали морковку, – рассказывает пенсионерка. – Однажды я все-таки вышла и подошла к поленнице дров, а там охранник-немец. Закричал на меня на своем, а я стою, глазами хлопаю и не понимаю, что он кричит. Выскочила бабушка Оля, схватила меня и бежать.
Бабушка не раз спасала внучек. Когда снова пришли немцы, всех, кто остался в деревне, согнали в один большой дом.
— Легли спать, вдруг слышим взрыв. Кто-то бросил снаряд в трубу – немцы или партизаны, не разберешь. Труба разорвалась, начался пожар, дом стал сыпаться. Гул, крики, паника. Тех, кто сидел поближе к печке, ранило, кого-то убило. Нас спасло то, что мы спали в уголочке, а мама в это время была с младшей дочкой на улице. Бабушка схватила нас со старшей сестрой и потащила волоком наружу, мы летели, что едва касались ножками земли. Я кричу ей: «Бабушка, искры в глаза летят!» Когда нас вытащили, я увидела стоящих с ружьями немцев, но они почему-то нас не тронули, но и не помогли, только строго смотрели, – говорит ветеран.
Каким-то чудом в постоянных бомбежках уцелел дом родного дяди Лиды, тоже Ивана. После контузии он вернулся с фронта и приютил близких.
— Все время хотелось есть, голод заглушал остальные чувства, – вспоминает она сегодня, – вдоволь хлеба я не наедалась лет до двенадцати.
Война закончилась, а мины остались. Лидия Ивановна рассказывает, как ее детское любопытство едва не стоило ей жизни.
— Игрушек у нас не было, играли тем, что мастерили сами или находили. Как-то идем со старшей сестрой – лежит пулька. Ну мы ее на камень и давай стучать по ней – маленькие, глупые. А она возьми да и рвани. Камень разлетелся на мелкие кусочки, одним меня царапнуло по щеке.
Лида осталась без мамы в восемь. Рак быстро скрутил женщину, не оставив шанса. В это время отец уже находился в ссылке. Бывшего военнопленного отправили в поселок Кочмес Республики Коми, застроенный серыми двухэтажными бараками. Там он женился второй раз. Покидать тундру ему было запрещено, поэтому мачеха сама поехала за девочками и перевезла их в новый дом. До сих пор Лидия Ивановна помнит огромную кастрюлю макарон, которую сварили на обед, и она с сестрами наконец наелась досыта.
Ни огородов, ни скота в таежном поселке не было, жителей кормил лес. В сезон с утра до вечера взрослые и дети собирали ягоды и грибы, заготавливали впрок на зиму.
Лида окончила местную школу и получила образование инженера-строителя. После архангельского техникума девушка уехала работать в Инту, там вышла замуж за паренька из Ярославской области, родила двоих детей. Спустя годы семья осела в Рыбинске.
Десять лет назад Лидия Ивановна побывала на родине. Свою деревню она не узнала…