На самом деле крестьянской реформой Столыпин лично не сильно занимался. Вероятно, и его зацикленность на борьбе с революционным движением сослужила плохую службу, заставляя посвящать все мысли борьбе с общинной революционностью".
Он пытался реформировать общину, "вбить в нее клин", чтобы крестьянство стало более процветающим и лояльным. При этом он, конечно, был не в состоянии полностью уничтожить общинное землевладение – он лишь предлагал создать мелкие единоличные хозяйства тем, кто захочет. В его случае, правда, можно было констатировать: "Поздновато начал".
К моменту реформы разложение общины уже началось и получило системную форму. Пагубную работу закона 1861 года отметил в 1889 году в статье "Семейные участки" знаменитый государственный деятель, правовед Константин Победоносцев:
"У нас крестьяне освобождены с земельным наделом... При некоторых ограничениях, легко устраняемых, открыта крестьянам, даже до выкупного срока, возможность отчуждения надельных земель. 165-я статья Положения о выкупе предоставляет каждому крестьянину внесть в уездное казначейство всю причитающуюся на нем выкупную ссуду и требовать выдела ему участка. Эти законы... оказали гибельное действие на крестьянское землевладение. На деле они послужили средством, при помощи коего ловкие скупщики, аферисты и домашние кулаки получили возможность приобретать крестьянские земли.
Здравая политика, настоятельно требующая охранения семьи в ее нравственной связи и хозяйственной целости, приводит к необходимости определить норму нераздельного (и хотя бы условно неотчуждаемого по взысканиям) крестьянского усадебного и полевого участка.
В таком состоянии одна общинная связь может охранить крестьянское население от обезземеливания, и действительно, только общинное землевладение предохранило наши чисто земледельческие местности (например, Саратовские и Самарские): в голодную пору, так часто постигавшую в последние годы Поволжье, неимущим трудно было бы удержаться от продажи своих участков".
Пока Победоносцев был жив, ему эти идеи удавалось продвигать, но в 1907 году реформа закрутилась. И нельзя сказать, чтобы она была радикальная, нельзя даже сказать, чтобы она была стройная.
В ходе реформ Столыпина 2/3 крестьянских дворов всё же остались в общинах, которые сохранила за собой и 2/3 своей земли. Столыпин, конечно, хотел вбить клин в общину, но мир ему воспротивился. И получилось так, что в результате реформ получился очень мощный рост сельскохозяйственного производства, но за счет кулаков и сельских промышленников. Тогда как планировавшиеся мелкие хутора, которые должны были прийти на смену общине, были быстро распроданы латифундистам, крестьянство быстро пауперизировалось, ближе к революции 1917 года из крестьянства поступило уж точно не меньше двух миллионов новых пролетариев.
И это несмотря на все принятые меры: предельный размер землевладения, запрет продажи земли не крестьянам, раздутый штат кооперативных кредитных контролеров, которые на съезде в 1907 году все проголосвали за то, что кулаки - латифундисты - главная опасность для деревни.
Экономист Александр Чаянов, изучавший крестьянские хозяйства эпохи Столыпина, капиталистические хозяйства не только не считал крестьянскими хозяйствами, но, наоборот, противопоставлял их крестьянским трудовым хозяйствам: «Мы должны противопоставлять не мелкое и крупное производство, а хозяйство семейное и трудовое, которое ведётся силами самого хозяина и его семьи с одной стороны, и с другой стороны - хозяйство капиталистическое, построенное на наёмном труде».
Крестьяне из-за манипуляций с общиной оказались в экзистенциальном замешательстве. «Земля - ничья, земля - божья». Это всегда было известно всем даже еще до рождения. Как вдруг она оказалась в собственности? Так быть не должно. Попрание духовной связи с землей, "большой общины" во главе с царем и стало приговором всему общественному строю того времени.
Автор статьи: Андрей Прокофьев