В издательстве «Манн, Иванов и Фербер» вышла книга «Русская фольклорная демонология. От оборотней и мертвецов до русалок и огненного змея» филолога и фольклориста Владимира Рябова.
Опираясь на народный фольклор, сказки и поверья, автор рассказывает об огненных змеях, оборотнях, утопленниках, леших, водяных и других персонажах русской нечистой силы. Публикуем фрагмент из главы, посвященной кикиморе.
Кикимора (шишимора) — сложный для описания персонаж. В ряде публикаций под заголовком «кикимора» объединены данные о демоницах, связанных с женскими работами (прядением, ткачеством), и об особом виде порчи — напущенной нечисти, чья активность связана с тайным присутствием в доме некоего предмета (куколки, веточки, щепки). Объединяет эти два персонажа склонность шуметь по ночам в доме, причинять хозяевам беспокойство, творить мелкие пакости и в некоторых случаях общее название. При этом напущенная кикимора, как правило, не проявляет склонности к прядению и ткачеству, а присутствие кикиморыпряхи не связывают со спрятанной в доме куколкой. Рассмотрение образа как целого осложняется и тем, что кикиморой могут называть самых разных демониц: «и лешачиха, и лесовая русалка (Волог., Лен., Сибирь), и водяная „хозяйка“ (Вятск.), и дух, сходный с полудницей, который охраняет поля (Волог.), <…> и лихорадка (Яросл.), и дух, вызывающий кликушество (Перм.)». Видимо, поэтому М. Н. Власова характеризует образ кикиморы как один из самых многоплановых и смутных в русских поверьях.
В этом разделе под общим заголовком «Кикимора» мы будем рассматривать вредоносного, беспокойного домашнего духа в женской ипостаси, проявляющего особый интерес к женским работам (прядению, ткачеству, шитью и т. п.) или связанного со специфическим видом порчи (напущенностью). Здесь также будут затронуты и мифологические тексты о напущенной нечисти, в которых странные события в доме (шум, топот, падение предметов и прочие «проказы») рассказчики не связывают напрямую с кикиморой.
Происхождение кикиморы
Вредоносный демон, беспокоящий хозяев, может оказаться в доме по разным причинам. Во-первых, появление кикиморы связывают с так называемыми заложными покойниками (подробнее см. главу «Покойник»). По свидетельству В. И. Даля, «есть поверье, что кикиморы — младенцы, умершие некрещенными». Кикимора появляется в домах, построенных на месте, где зарыли удавленника или неотпетого покойника, «где был убит или умер ребенок, а также где похоронено тело ребенка». Согласно одному из сообщений, в дом, где при строительстве использовали камни и плиты с кладбища, «покойники откомандировали <…> на житье самую взбалмошную кикимору, которая не замедлила выжить из дому жильцов и остаться, навсегда и безраздельно, владелицею дома».
Тоже в соседнем доме было. Чушка [свинья — В. Р.] стала бегать. <…> Житья нету тоже. Ково же! А получилось у них вот как. У них девочка маленька была. Она, хозяйка-то, вышла по хозяйству, а у них печка топилась. Девочка рядом со щепочками играла. Боле никого дома не было. Девочка угольки, видно, выгребла — все загорело на ней, кухня загорела. Мать прибежала, двери открыла — ее огнем! Она попасть не могла. Дочка сгорела. И вот стало у них: эта чушка бегала. Потом, говорили, тоже ерничинку [веточку — В. Р.] нашли, как куколка замотана. Ерничинку выбросили — и ничё не стало потом.
По другим источникам, кикимора происходит от детей, проклятых родителями8. Другими словами, кикимора, по сути, человек, однако в результате родительского проклятья она стала нечистым духом. При этом возможна и обратная трансформация: согласно одному из свидетельств, если на явившуюся кикимору накинуть нательный крест, то «останется на месте», то есть не скроется, не исчезнет подобно нечистому духу, а останется среди людей. Схожий мотив мы обнаруживаем в других рассказах о проклятых людях (см. главу «Проклятые, похищенные, унесенные нечистой силой»).
Во многих текстах кикимора (или безымянная «сила») начинает безобразничать в доме после того, как ее «напустят», «посадят» печники, плотники, цыгане или другие «знающие» люди: «кикимору пускают в дом по злобе», «колдуны заносят в баню кикимору, по злобе, конечно», «ее [кикимору — В. Р.] ведьма насылает».
Если хозяин дома худо держит или худо кормит работников-строителей, то последние нередко мстят ему, делая так, что зимой тепло в доме никогда не держится. Для этого они, по словам крестьян, тайно кладут в передний угол изображение куклы и что-то «наговаривают, а що — мы этова сами не знаем».
Присутствие в доме подобной нечисти часто связывали с действиями плотников и печников: «кикимору напускает в дом кто-нибудь по насердке [рассердившись — В. Р.], и особливо боялись прогневить плотников и печников». Как и многие другие ремесленники, специалисты, занятые неземледельческим трудом, плотники и печники у крестьян имели репутацию «знающих». «Знатье» подразумевало не только сугубо «технологические» знания и навыки, но и особые способности, которое воспринимались сродни колдовству и нередко подразумевали связь с демонами. Кроме того, считалось, что люди, занятые в строительстве, самым непосредственным образом влияли на то, будет ли постройка «правильной» в мифологическом смысле. Другими словами, будет дом пригоден для проживания людей или окажется во власти демонических сил, хаоса и разрушения.
Хозяева чем-то не угодили печникам, и те сделали свое дело. Как придет только вечер, и кто из домашних подойдет к печи, так сейчас сзади кто-то начнет его хватать. Долго так бились хозяева и, наконец, принуждены были разломать печь и скласть новую.
В разных рассказах «пускать» в чужой дом нечистую силу могли также нищий, колдун, ведьма. В сибирских быличках появление кикиморы связывается с этническими чужаками (которым нередко приписывали репутацию колдунов): с цыганами, китайцами или корейцами.
По одному из свидетельств, кикимору «можно привезти в бутылке, например из Казани, нередко „поставщиками“ кикимор считают приезжих татар»
.
Считалось, что плотники-строители (часто из мести, недовольные тем, как с ними обращаются заказчики) могли заколотить в переднем углу гвоздь от гроба, положить в основание дома или под потолочную балку свиную щетину, щепку или нарочно подвести первые венцы сруба к тому месту, где зарыт неотпетый покойник. После этого в доме не держалось тепло или начинали происходить странные события (жильцов беспокоили видения, стоны, вой, детский плач, падение предметов), которые могли истолковываться как действия нечистых духов, в частности кикиморы. Согласно другим текстам (не обязательно связанным с плотниками), для того чтобы напустить кикимору, в доме или поблизости следовало незаметно спрятать куколку из тряпочек, игральную карту с изображением фигуры, воткнуть за печку сучок, отломленный от плывущей по воде коряги. Соответственно, считалось, что безобразия в доме заканчиваются после того, как удается обнаружить и уничтожить некий предмет (см. раздел «Защита от кикиморы»).
Кикимора: образ и звук
Как и многие другие персонажи, кикимора обычно невидима или «старается скрываться от людей», «себя она мало когда показывает». В быличке из Брянской области женщина заходит в хату и видит, что «прялка крутится — прядет и прядет, и нитка идет. А никого нет, не сидит никто. Как вроде само». Согласно одному из свидетельств, незримую для человека кикимору может увидеть кошка.
Кикимора кошек не любит. В дом она заходит, когда кошка гуляет. А вот заметили: вертается иной раз кошка, а в доме как вроде чужая? Ходит с опаской, принюхивается, по сторонам оглядывается. А иногда воткнется глазами во что-то и смотрит, смотрит. Она как бы видит что — так это она кикимору видит. Кикиморе тогда не по себе становится, и она уходит. Вот понаблюдайте — сами убедитесь.
Кикимора часто является в облике женщины, «маленькой, безобразной, скрюченной старушки, смешной, уродливой, неряшливой, одетой в рвань, лохмотья», она «небольшая бабенка в шамшуре [головной убор, волосник, шапчонка — В. Р.]». Изредка кикимора принимает «облик девушки в белой или черной одежде (Волог.), в красной рубахе, иногда ее видят голой». В одном из памятников русской литературы XVII века («Повесть Никодима Типикариса о некоем иноке») герою является кикимора в виде простоволосой и неподпоясанной женщины. По одному из свидетельств, у нее «блестящие навыкате глаза», «козьи рожки». Кикимора также может принимать вид животного: «свиньи, собаки, зайца, утки, хомяка (в сказке)».
Есть свидетельство, что кикимора (шишимора) могла выступать как один из персонажей святочных ряжений. Облик старухи, наряженной «шишиморой», во многом соответствует мифологическим представлениям о демонице.
Старухи на святках являлись на беседу наряженными шишиморами — одевались в шоболки, то есть в рваную одежду, и с длинной заостренной палкой садились на полати, свесив ноги с бруса, и в такой позе пряли. Прялку (копыл) они ставили меж ноги… Девушки смеялись над шишиморой, хватали ее за ноги, а она била их палкой.
Кикимора дает о себе знать разнообразным шумом: стучит ногами, гремит посудой, стонет, вздыхает. Кроме того, «ночью можно слышать, как свистит у кикиморы в руках веретено и как свертывается с прялки куделя».
Место обитания и время появления
Несмотря на то что в некоторых фольклорных текстах речь действительно может идти о кикиморах, обитающих в воде, на болоте, в лесу или поле, основное пространство, связанное с фольклорной кикиморой, — это территория крестьянской усадьбы. Как сугубо домашний дух, кикимора не выходит на улицу из опасения, что ее унесет ветром. Считалось, что кикимору напускают в дом, в баню, она обитает в заброшенном доме, в кабаке, на скотном дворе, в хлеву под яслями, в сарае, на чердаке. Куколку или другой предмет, который считали причиной присутствия нечисти в доме, могли обнаружить в щели, в углу, в поленнице, между бревен под крышей.
Домоседство кикиморы отражено и в том, как употребляли в обыденной речи название персонажа. «Кикиморой» могли называть нелюдимого, мрачного домоседа: «[кикиморы — В. Р.] это бабы, которые нелюдимы: сидят дома и носа не кажут», «[кикимора — В. Р.] — домосед, нелюдим, невидимка, кто вечно сидит дома за работою». Тот факт, что кикимора — дух, преимущественно обитающий в доме (жилом или заброшенном), а не в лесу или на болоте, подтверждается и данными Национального корпуса русского языка. В литературе XIX — начала XX века «кикимора», за редким исключением, ассоциируется именно с домашним, окультуренным пространством: «Старики ахнули и смекнули делом, что у них в доме поселилась Кикимора» (Сомов О. М. «Кикимора», 1829); «„чудище“, угрюмо сидящее в своем уголку, подобно некоей кикиморе» (Дружинин А. В. Письма иногороднего подписчика о русской журналистике, 1852); «Все, как кикимора, ходит из одной избы в другую да народ сомущает» (Черкасов А. А. «Разбойник», 1883–1887); «Кикимора; домовой женского пола» (Амфитеатров А. В. «Марья Лусьева за границей», 1911). В ряде произведений словом «кикимора» называют людей, которые сидят взаперти, подолгу находятся дома, в комнате одни (Лесков Н. С. «На ножах», 1870; Эртель А. И. «Гарденины, их дворня, приверженцы и враги», 1889; Мамин-Сибиряк Д. Н. «Черты из жизни Пепко», 1894). Согласно данным корпуса, словоупотребление меняется с 1920–30-х годов.
С этого времени в текстах множатся «лесные» и «болотные» кикиморы. Видимо, в этот же период постепенно складываются стереотипы массового сознания, отраженные в мультфильмах, фильмах, сценариях детских утренников и т. п.
Нередко подчеркивают связь кикиморы с печью: «днем она [кикимора — В. Р.] сидит за печью», «обыкновенно, все действия ее [кикиморы — В. Р.] производятся с печи». В сибирской быличке напущенные в дом демонические существа «разговаривают друг с другом на печке». Именно там могли обнаружить куколку — причину беспокойства в доме: «[человек, которого позвали для борьбы с кикиморой, — В. Р.] иногда даже разбирает печь и вынимает из нее какую-нибудь чучелу, вероятно заранее приготовленную», «и в той печке кукла оказалась, как живая, смотрит».
По некоторым свидетельствам, особая активность кикимор связана с периодом Святок (от Рождества до Крещения, 7–19 января): «кикиморы шалят во все Святки» либо же в ночь под Рождество: «треплют и сжигают куделю, оставленную у прялок без крестного благословения», «хищнически стригут овец». Упоминается, что кикиморы на Святки в ненастную погоду рожают детей и при этом страшно стонут и воют. Их новорожденные дети вылетают из избы через трубу на улицу, где и живут до Крещения (19 января). В другом свидетельстве именно на Крещение, во время освящения воды, кикиморы и нечистые духи «кидаются всюду» и могут проникнуть в дом. Чтобы этого не произошло, прибегали к специальным охранительным мерам (см. раздел «Защита от кикиморы»). Согласно одному из свидетельств, в Новгородской губернии кикиморы вовсе приобретают черты так называемых календарных демонов, появляющихся только в определенный период года: «о кикиморах одни говорят, что они существуют во все Святки, а другие — только в одну ночь против Рождества Христова».
Есть данные, что на Герасима Грачевника (17 марта) «кикиморы становятся смирными, и тогда их можно выжить из дома».
Что делает кикимора
Основной признак кикиморы — ее связь с женскими работами: прядением, шитьем, вязанием, плетением кружев. Считается, что «кикимора <…> любит в пряже возиться, в нитках«66, что по ночам она «выходит проказить с веретеном, прялкой и начатой пряжей», «садится прясть», при этом она «постоянно подпрыгивает на одном месте». Однако деятельность кикиморы часто описывают как непродуктивную: она сбивает в комок кудель, рвет и путает нитки. По словам Е. Н. Левкиевской, кикимора «пытается <…> шить, но швы, сделанные ей, неровные, и никакую работу она не может довести до конца» (ср. пословицу: «От кикиморы рубахи не дождешься»). Считалось, что кикимора рукодельничает не так, как люди: при прядении сучит нитку не слева направо, а наоборот, «наотмашь», от себя.
О кикиморах я раньше часто от своей бабушки слышала, и мать тоже говорила. А теперь-то что ей делать? Нечего. Бабы теперь редко которые вяжут — все больше покупное, магазинное носят. Потому, я думаю, о кикиморах и забыли. Время такое!
По некоторым свидетельствам, кикимора может и покровительствовать хозяйке дома: баюкать маленьких детей, перемывать горшки, благоприятно влиять на тесто и выпечку.
Другие типичные действия кикиморы — различные проказы, безобразия, мелкие пакости и вред. Вообще присутствие кикиморы в доме в большинстве случаев характеризуется как безусловная аномалия: «если в доме завелась кикимора — значит, там неблагополучно, нечисто». Поселившаяся в доме кикимора — «вредное существо», она «не дает никому покою», «кого невзлюбит — из той избы всех выгонит». Она прогоняет хозяев из-за стола, щекочет детей так, что те начинают плакать, пугает подростков, шумит, бьет горшки, бросается с печи «чем попало, камнями, кирпичами, дровами, посудою», кидает под ноги моток пряжи83, портит хлебы и пироги. При этом тарарам, который устраивает кикимора, может чудесным образом остаться без последствий: «все сдвигается с места, а на другой день придут — все на своих местах».
А плотники таких напустят, что дом бросишь. Большие барские дома и то бросались, потому — страшно: поднимут это возню, стук, крик; чаще всего в полночь; заходят столы, стулья; все сдвигается с места, а на другой день придут — все на своих местах. Хозяина и прислугу душит, сталкивает с лестницы; швыряет в них чем попало: палкой, сапогом, горохом; но почему-то все это безвредно.
Кикимора может быть связана со скотом, домашней живностью, главным образом считается, что она причиняет скоту вред. Она ездит на кобыле по ночам, так что та наутро оказывается вся в мыле. Кикимора «постоянно с ножницами в руках», рассердившись на хозяина, она стрижет овец, «а которые не достались ей в руки тяжко мучит»; может выстричь прядь волос и у самого хозяина. Считается, что из состриженной шерсти демоница делает «постели для скота, через что приносит убыток хозяйству». Кикимора выщипывает у кур перья и может таким образом «перевести» всю птицу в хозяйстве. Представление о том, что кикимора вредит скоту, отражено и в документах одного из судебных разбирательств XVII века. Согласно материалам дела, обвиняемый в колдовстве Никифор Хромой насылал на людей кикимору, которая делала пакости в доме, среди прочего разгоняла коровье стадо.
У одного хозяина кикимора сильно мучила овец, выстригала у них шерсть, и как ни старались избавиться от нее, ничего не выходило. Тогда хозяева решили переехать в другую деревню. Надеялись, что кикимора на старом месте останется. Как вещи на подводу уложили, хозяин спрашивает: «Все взяли из дома?» А с подводы раздался тоненький голос: «Все ли взяли, не знаю, а я свои ножницы взяла!»
Иногда кикимора, напротив, заботится о скоте и считает его «из боязни потерять, но считать умеет только до трех единиц. Насчитав до трех, она снова принимается пересчитывать».
По поведению кикиморы можно судить о будущем. Она появляется перед смертью кого-то из членов семьи, выходит из подполья, плачет, перебирает коклюшками (катушками для плетения кружев) перед несчастьем. Увидеть кикимору — к несчастью, чаще всего к смерти кого-нибудь из домашних: «как привидится она с прялкой на передней лавке, быть в той избе покойнику».
Еще говорят, что есть кикимора — жена домового, банничка. Мы же верим в это — домовой, банничек… Ведь, бывает, лежишь дома — никого, и слышишь: стонет кто-то, вздыхает. Это кикимора. — [Соб.] Это значит, что беда будет в доме? — Она предостерегает от чего-то.
Иногда считается, что кикимора способна отвечать на вопросы (стуком или голосом) и даже вступать в диалог с людьми. В сибирской быличке кикимора отвечает людям стуком, а потом даже выстукивает на половицах песню. По-видимому, расспрос кикиморы мог стать поводом для собраний и своего рода деревенским развлечением, «театром»: «нас людно, ребят-то, было. Мы пришли слушать эту кикимору», «дак ходили все, и наша вся деревня ходила смотреть, че она вытворяет, эта кикимора… Однако месяц, больше ли эти театры были. Как вечер, так и пошли слушать туды эту штуковину-то», «а кто подальше — нарошно ходили слушать: стучит да и только! <…> Така-та диковина!».
Приезжали с Заводу, партизаны приезжали. Не верили же, что за кикимора. К нам заедут, папка: — Сходите, посмотрите. Как-то узнавала, сколько чужих, сколько наших. Вот спросят: — Сколько чужестранных, из чужой деревни-то, здесь? — Стукнет — точно! — А сколько наших? — То же само. А дядя Вася, папкин-то свояк, чудной был: — Но, ты бы хоть взыграла «краковяк» или «коробочку». (…) «Располным-полна коробочка…» — выигрывала, стуком на половицах-то. Играт и все.
Согласно источнику конца XVIII века, крестьяне обращались к кикиморе, чтобы узнать, «можно ль кому покраденные у них деньги отыскать или другие несчастные случаи чем кончатся». Предполагалось, что кикимора отвечала на вопросы «голосом странным»; за ответы ей полагались подарки: деньги, яйца, мед, хлеб, пироги. Каким образом такие действия характеризуют представления о кикиморе, остается неясным: возможно, крестьяне обращались к кикиморе не потому, что функция предсказания и поиска пропавших вещей характерна именно для этого демона, а из общих представлений о прозорливости и всеведении нечистых духов.