Утка, хромающая на обе ноги

У Саакашвили, у которого не осталось ни верных союзников, ни обожающей толпы, есть только один способ досидеть до конца президентского срока – не делать резких движений.

Времена, бывает, меняются вместе с человеком. Особенно, если этот человек – Михаил Саакашвили. И даже те в Грузии, кто объясняли причуды последних лет эволюцией, вернее, деградацией одного человека, теперь склонны полагать, что никакой эволюции не было и таким он и был с самого начала.

И это тоже перевод с языка одного времени на язык другого.


Даже оппоненты грузинского президента раньше честно признавали: для того, чтобы расчистить грандиозные завалы, начать вытаскивать страну за волосы из того безнадежного болота, в котором она десятилетиями комфортно пребывала, нужен был именно и только Саакашвили.

Сегодня это звучит погребальным звоном по перечеркнутым надеждам, которые захватывали даже многих из тех, кто регулярно ходил на антипрезидентские митинги: история августовской войны говорит о Саакашвили гораздо больше, чем самые успешные годы его реформаторского президентства. И больше нет никаких мучительных противоречий: Саакашвили, который вез в Цхинвали разборную трибуну и две кафедры – для себя и Дмитрия Санакоева, правителя усмиренной провинции, и Саакашвили, который когда-то выигрывал с почти честными 90 процентами голосов, – это один и тот же человек. И не было у него никогда никаких красных линий, за которые нельзя было заступать. И забыт политологический оптимизм, с которым уверялось: Миша, что бы он ни обещал, все-таки понимает разницу между Аджарией и Абхазией. Все забыто и все ясно: были лишь безграничный авантюризм и тщеславие, без которых не сокрушить ни Абашидзе, ни повсеместную коррупцию, и война – даже не другая, а все та же сторона все той же медали.

В октябре, как уверяют социологи, больше 80% грузин продолжали считать, что война как минимум не проиграна. Из них 24% – в Тбилиси.

Медленное осознание жесточайшей травмы, которая не ощущалась, когда над Тбилиси зависли российские бомбардировщики, постепенно приходит – в форме спасительной апатии и тревожно-вялых слухов.

О том, что Кремль все-таки довершит начатое и танки двинутся на Тбилиси. О том, что Саакашвили собирается бежать из страны – ведь когда его свергнут свои, будет поздно формировать даже правительство в изгнании. Слухи воспаряются из маршруток в интеллектуальные кабинеты, и политологи всерьез обсуждают, когда именно и как Саакашвили предпримет очередную провокацию, чтобы таким образом найти спасательный выход.

И при всем этом намерения Нино Бурджанадзе вывести народ 9 апреля, в двадцатую годовщину разгона тбилисского митинга, давшего решающий импульс будущей независимости, вызывают скептическую улыбку у самих тбилисцев. Саакашвили, с готовностью угодив в расставленную Москвой ловушку, успешно увлек в нее и всех своих оппонентов.

Августовский кризис вызвал тектонические подвижки в грузинской элите, как зримые, так и до поры скрытые.

Мэр Тбилиси и еще вчера президентский фаворит и даже кандидат в преемники Гиги Угулава уже отдален от Саакашвили, что последний публично демонстрирует. Все чаще вспоминают, что одного из «серых кардиналов» грузинской политики Георгия Бокерию и новоявленного оппозиционного фаворита, экс-представителя Грузии в ООН Ираклия Аласанию связывают приятельские отношения, как, кстати, и еще одного близкого к Саакашвили человека, нынешнего министра культуры Николоза Руруа.

Ираклий Аласания стал популярным в Грузии задолго до своего возвращения из Нью-Йорка. Однако его реальное вступление в политику, которое могло стать началом серьезного переформатирования безнадежной тбилисской оппозиции, прошло крайне неубедительно: в оппозиции его никто не ждал.

Войну и кризис как повод к возвращению в политику восприняли и экс-спикер Нино Бурджанадзе, и экс-премьер Зураб Ногаидели, и десятки других фигур, хоть и меньшего калибра, но способных наполнить оппозиционный процесс тем, чего ему прискорбно не хватало – интеллектуальной составляющей.

И выяснилось, что в планы Бурджанадзе, располагающей в оппозиционной среде едва ли не самым внушительным финансовым ресурсом, совершенно не входит сотрудничество с популярным экс-послом в ООН. В качестве соискателя президентского поста ей вполне достаточно самой себя. И оказалось, что у Аласании нет никакой мало-мальски пригодной структуры для конвертации всенародных ожиданий в практический политический старт. Когда под ехидные смешки наблюдателей он с изрядным опозданием все-таки презентовал свой «Альянс за Грузию», никого, кроме либералов из Республиканской партии, не дотягивающих до 5-процентного барьера, и «Новых правых», лидера которых Давида Гамкрелидзе называют чемпионом по совершению ошибок в решающие моменты, не нашлось. И отнюдь не только оппоненты Аласании признают, что одно из слагаемых формулы его будущего успеха – поддержка американцев (при сдержанно заинтересованном внимании и из Москвы). А американцы, уставшие от грузинской экспансивности, выразили, напутствуя Аласанию, общее западное мнение: не спеши. И Аласания позиционирует себя как умеренная оппозиция, настроенная на долговременный процесс, усугубленный нервирующими Саакашвили связями с его людьми. Отсюда и словно специально для нападок коллег по оппозиции декларированная формула: в течение 10 дней, с минувшего понедельника, президент должен объявить референдум о проведении досрочных выборов. В противном случае к подготовке соответствующего плебисцита приступает сам альянс, что, по признанию близких к нему людей, имеет одну-единственную цель: раскрутку движения в ожидании каких-нибудь выборов. В этой ситуации у Нино Бурджанадзе остается единственное – стать лидером радикального оппозиционного крыла. Возглавить улицу, то есть площадь, на которой в случае реального ее заполнения придется решать: что делать с многотысячным людским ресурсом?

И пока нет оснований полагать, что с ответом у нее получится лучше, чем у ее предшественников в ноябре 2007 года, в январе и в мае 2008-го. К тому же все понимают: в паре десятков километров теперь еще стоят и российские танки, которые в случае решительного развития событий могут не удержаться от соблазна спасти братский грузинский народ от гражданской войны и национальной катастрофы.

У Саакашвили есть только один вариант беспроигрышной игры: не делать резких движений. По возможности не допускать новые выборы, потому что любой их результат будет объявлен фальсификацией со всеми последствиями. Не разгонять митинг. В общем, никак, ничем и никого не провоцировать, тем более что к новой серьезной провокации с чьей-либо стороны в Грузии не готов никто, кроме совсем уж отчаявшихся остаться в политике уличных трибунов. В общем, президента Саакашвили ждет самое трудное: согласиться стать тем, кем он, по сути, уже является – хромой на обе ноги уткой. Потому что из его главных и привычных ресурсов – толпы и верной элиты – в полной мере не осталось ни одного. Другого способа стать первым грузинским президентом, честно отслужившим до конца свой президентский срок, кажется, больше нет. Проект, который выглядел чудом, провален.

Вадим Дубнов

Газета.Ru
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе