Роберту Фогелю 85 лет. Почетный профессор им. Чарльза Валгрейна бизнес-школы Чикагского университета. Вместе с Дугласом Нортом получил Нобелевскую премию по экономике в 1993 г. за применение статистических методов при изучении экономической истории (клиометрика). Является членом Национальной академии наук США, Британского королевского исторического общества, Американского философского общества, Эконометрического общества и других. Автор более 15 книг. Его родители эмигрировали из Одессы в Нью-Йорк в 1922 г.
Вы предсказываете, что валовый внутренний продукт КНР к 2040 году вырастет с нынешних $6,5 трлн до $123 трлн. Для этого китайской экономике требуется расти 10-процентными темпами ежегодно. Но недавно китайское правительство заявило, что ожидает в ближайшие годы рост экономики на уровне 7%. Как эти данные могут повлиять на ваш прогноз?
Никак. Мои оценки основаны на ежегодных темпах роста реального капитала — человеческого и физического, а не на уровне цен. Все измерения я провожу в долларах 2000 года, поэтому ожидаю реальные темпы роста китайской экономики на уровне 8–10%.
Перспективы роста
За счет чего?
Уровень отдачи от вложенного капитала на одного работника, то есть эффективность производства в Китае, сегодня очень низкий. За счет внедрения продвинутых и более эффективных технологий производительность труда, капиталоотдача и рентабельность бизнеса могут вырасти в десятки раз. Кроме того, идет процесс перетекания дешевой рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность и сферу услуг — это обеспечивает около трети роста ВВП Китая. Если в главных отраслях промышленности Китаю удастся держать темпы роста на уровне 5–6%, то еще 2–3% будут обеспечены за счет внутренней миграции на рынке труда. Из этого и сложатся 8–9% роста в год, которые и позволят почти в 20 раз увеличить ВВП страны за 30 лет. Китай развивается по западному образцу, повторяет путь, который прошли все богатейшие страны мира. Например, в начале XIX века в США 80% работников было занято в сельском хозяйстве, а сегодня — только 2%**В Китае на сегодняшний день около 50% экономически активного населения занято в сельском хозяйстве, 20% — в секторе услуг и примерно 10% — в промышленности.. Другой вопрос, что экономика Китая в отличие от США растет за счет заимствования существующих западных технологий и их применения в местных производственных процессах. И в ближайшие 30 лет эта модель сохранится.
Исключаете ли вы апокалиптические сценарии — что мир ждут войны за ресурсы и новые территории, и прежде всего со стороны Китая?
Думаю, что на военные авантюры китайские власти не пойдут: они заинтересованы в том, чтобы стать богатыми как можно быстрее. Любой китайский лидер мечтает о том, чтобы сказать: «Это при моей жизни Китай превратился из очень бедной страны в очень богатую». Это цель, и на ней китайские политики и будут сфокусированы в ближайшие десятилетия.
Обратите внимание, какой процент ВВП они тратят на военные нужды — 2%! В сравнении с США или ЕС — весьма скромно**По данным Стокгольмского института исследования проблем мира, американцы тратят около 4% ВВП на военные нужды, Россия — 3,5%, ЕС — около 2%..
Шекспир vs Конфуций
Китайский язык — самый распространенный язык в мире: на нем говорят более 1,3 млрд человек. Однако английский по-прежнему остается основным языком бизнеса. Может так случиться, что в следующие полвека из делового оборота язык Шекспира будет вытеснен языком Конфуция?
Я всегда говорю своим студентам: учите китайский. И если кто-то собирается заниматься бизнесом и выстраивать партнерские отношения с китайскими предпринимателями, то знание языка будет конкурентным преимуществом по сравнению с теми, кто на нем не говорит. Но не стоит и ожидать, что английский так быстро сойдет с мировой арены: он широко распространен в Китае, и дети в школах учат его около 6–7 лет.
Китайских студентов и ученых можно встретить в университетах практически каждой развитой страны. Через 30 лет поток пойдет обратно, и уже американцы и европейцы потянутся в китайские университеты?
Нет, через 30 лет такого точно не будет, потому что китайцы занимаются заимствованием технологий. Однако в следующие десятилетия мы увидим, что в ряде отраслей естественно-научного знания китайские ученые станут занимать лидирующие позиции.
Пока же американцы образовывают китайцев, но не наоборот. К примеру, некоторые профессора из КНР полгода преподают в США, полгода — дома. Причем так поступают, по моим оценкам, около 2 тыс. профессоров и доцентов, занимающихся экономической наукой. Известные американские экономисты консультируют высших правительственных чиновников КНР.
Вы будете удивлены, но в известной мере Китай сегодня более капиталистическая страна, чем Соединенные Штаты Америки. Китайцы открыли для себя свободный рынок и уверовали в то, что такой рынок — лучший двигатель их экономического роста. Они на протяжении уже 40 лет методично снижают размеры государственного сектора в экономике: если в конце 1970-х годов он достигал порядка 40%, то сегодня — около 20%.
А что будет с юанем? Стоит ли ждать его девальвации, и если да, то как это может повлиять на доллар, выполняющий сегодня функцию мировой резервной валюты?
Этот вопрос чисто политический. Но даже если руководство Китая решится на девальвацию, эффект будет не таким грозным, как это рисуют эксперты: китайские товары не станут дороже американских. Не забывайте, что только 15% всех товаров, потребляемых в США, завозится из-за границы. Поэтому повышение цен на китайские товары будет на уровне среднего повышения цен в США — порядка 1%. Мне могут возразить: все вокруг только и говорят о том, что китайские производители за счет заниженного курса своей валюты имеют преимущество по отношению к американским производителям, поэтому против них мы должны возводить торговые барьеры, повышая пошлины на иностранные товары. На самом деле такого преимущества китайские производители не имеют, а американские политики и конгрессмены занимаются чистым популизмом и вводят в заблуждение своих избирателей. Что касается американского доллара, то в обозримом будущем его статусу мировой резервной валюты ничто не угрожает.
Логинов Георгий
The New Times