От Сент-Женевьев-де-Буа до Ярославля

Руководство французского городка Сент-Женевьев-де-Буа отказывалось принимать от России деньги на содержание русских захоронений. После вмешательства известных общественных деятелей проблему удалось решить. Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, где нашли последний приют 15 тысяч русских, к Ярославлю значительно ближе, чем это может показаться на первый взгляд.


Именно в Ярославле на тихой Гужевой улице с 1962 года до конца своих дней жил священник Русского дома и Русского православного кладбища Сент-Женевьев-де-Буа протоиерей Борис Старк, которому довелось отпевать и хоронить во Франции очень многих русских эмигрантов, в том числе и мировых знаменитостей. Русскими буквами на французском погосте высечены имена представителей первой волны эмиграции: Романовы, Юсуповы, Шереметевы… Нашли там свой покой и те, кто уехал уже из Советского Союза: Андрей Тарковский, Александр Галич, Рудольф Нуриев.


История Русского дома и кладбища при нем начинается в 1927 году. В 1919 году во Францию эмигрирует княгиня Вера Кирилловна Мещерская, бывшая фрейлина одной из великих княгинь, и вместе с сестрой Еленой Кирилловной Орловой (обе в девичестве Струве), они открывают в Париже школу-пансион для девушек из состоятельных семей. Среди пансионерок была юная дочь миллионера Дороти Паджет. По окончании курса она спросила Веру Кирилловну, что бы она могла такое сделать для нее лично, чтобы отблагодарить. Вера Кирилловна сказала, что ей лично ничего не надо, а вот если Дороти сможет что-нибудь сделать для престарелых русских, которые вынужденно оказались во Франции в эмиграции, например, открыть приют, было бы лучшим подарком.

Дороти купила роскошную старинную усадьбу Коссонри недалеко от Парижа, которая принадлежала наполеоновскому маршалу. Это был прекрасный дом с флигелями и служебными помещениями, а вокруг большой парк и сад: тишина, красота, комфорт… Территориально это имение относилось к городку Сент-Женевьев-де-Буа. Бездомных и одиноких русских стариков было в Париже много, так что главное здание сразу заполнилось, а за ним и флигеля, и службы, а потом уж стали снимать квартиры у местных жителей. Юная благотворительница поставила Русский дом на широкую ногу, старалась воссоздать иллюзию дореволюционной жизни в России, и чтобы обитатели Русского Дома ни в чем не нуждались.

Священником Русского дома и Русского православного кладбища в Сент-Женевьев-де-Буа в 1940 году становится отец Борис Старк. В интервью он любил повторять, что «помогал старикам и старушкам из дореволюционной России умирать»: исповедовал, причащал, соборовал. В Сент-Женевьев-де-Буа Старк похоронил и философа Дмитрия Мережковского, и художника Константина Коровина, и певца Федора Шаляпина, и писателя Ивана Шмелева, и актера Ивана Мозжухина, многих-многих других русских. Впрочем, отец Борис всегда подчеркивал, что хоронить ему довелось не только великих: всего он проводил в последний путь 12 тысяч человек.

Знакомство с Борисом Георгиевичем Старком в 1987 году определило мой интерес к теме Русского зарубежья. Борис Георгиевич и его матушка Наталья Дмитриевна просто и подробно рассказывали о тех поэтах, писателях, художниках, которых я знала только по учебникам. Однажды разговор зашел о дочери поэтессы Марии Кузьминой-Караваевой – Гаяне. Наталья Дмитриевна, входя в комнату с чаем, вдруг сказала:

— Какая была дерзкая девчонка! Помню, сидим на лекции у профессора Николая Александровича Бердяева, и вдруг такой звонкий голосок: «А я не согласна с господином профессором…». А Бердяев был признанным во всем мире философом.

Наталья Дмитриева так говорила о Гаяне, как будто они только вчера расстались. И тогда я спросила у Старков:

— В истории советской литературы есть один момент, который мне хочется разгадать. В 1935 году Алексей Толстой поехал во Францию якобы уговаривать русскую интеллигенцию вернуться в Советский Союз. Все учебники пишут, что с ним вернулась Гаяна, старшая дочь Кузминой-Караваевой. Гаяна вскоре умерла при загадочных обстоятельствах, до сих пор архивы засекречены. Как Кузмина-Караваева могла отпустить дочь с чужим мужчиной?!

Борис Георгиевич всплеснул руками:

— Помилуйте, Гаяна была его родной, хотя и внебрачной, дочерью.

Тут пришла пора мне изумляться:

— Но нигде об этом не написано.

— И не напишут, — смеясь сказал отец Борис.

— Алексей Толстой был советским классиком, а у советского классика должна быть безупречная репутация.

Надо ли объяснять, почему к отцу Борису в Ярославль постоянно приезжали из Москвы и Петербурга, да и из-за рубежа тоже, литераторы, историки, режиссеры, его часто просили проконсультировать фильмы, книги по событиям начала ХХ века. Небольшой домик на Гужевой всегда был полон народа, а необыкновенную атмосферу уюта и доброты в доме создавала Наталья Дмитриевна. И всегда чувствовалось, что супругов Старков связывает не только трое детей, внуки и правнуки, но, прежде всего, неземная, невероятной силы любовь. Берегиней этой любви, семейного покоя и счастья и была Наталья Дмитриевна Старк. Родились они в 1909 году: он 15 июля, она 13 июля. Всю жизнь отмечали свой день рождения в один день – 14 июля. Всем так и говорили, что родились в один год и в один день. Именно 14 июля 1928 года они познакомились во Франции, на съезде христианской молодежи. На пятый день знакомства решили пожениться. С тех пор были всегда вместе.


Протоиерей Борис Старк.


Борис Георгиевич родился в семье морского офицера в Кронштадте. Старки на протяжении трех столетий служили России. В 1922 году адмирал Георгий Старк, командовавший Сибирской флотилией, вынужден был эмигрировать во Францию, куда позднее, после смерти матери, через Финляндию выехал и его сын Борис. Во Франции Борис Георгиевич окончил институт и работал инженером-электриком. Но из Советской России он вывез желание стать кладбищенским священником, потому что с начала революции его семья все время кого-то хоронила, все время по кому-то из близких или родных справляли панихиду, и ему хотелось помогать тем, у кого горе. В 1937 году Борис Старк принял священство. Сначала его духовным наставником был отец Сергий (С.Н. Булгаков), затем митрополит Евлогий (В.С. Георгиевский). Все годы эмиграции – а это 27 лет – отца Бориса не покидало страстное желание вернуться на Родину.

В 1952 году, похоронив на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа своего отца, Борис Георгиевич добился разрешения вернуться на Родину. Все тяготы эмигрантской жизни, трудности возвращения в Советский Союз с отцом Борисом делила его жена, матушка Наталья.

Скончался отец Борис 11 января 1997 года и похоронен на Туговой горе. Наталья Дмитриевна ушла 29 июля 1997 года. Похоронили ее рядом с мужем, отцом Борисом.

В 1994 году в пятом томе «Российского архива» (издательство «ТРИТЭ» Никиты Михалкова) вышел синодик отца Бориса Старка. Под очень кратким вступлением, которое написал сам отец Борис, значится: «Ярославль, январь 1979. Протоиерей Борис Старк». Это очерки, эссе и зарисовки о тех, кого отцу Борису приходилось отпевать. Сегодня существует немало исследований о захоронениях на Сент-Женевьев-де-Буа, и почти все они опираются на синодик протоиерея Бориса Старка.

На кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем есть захоронения и ярославцев, и тех, кто служил Ярославской земле. Например, князь Иван Анатольевич Куракин, предводитель дворянства Ярославской губернии в 1906-1915 годах. Отец Борис Старк отпевал его в 1950 году и упоминает его в своем синодике.

Иван Анатольевич Куракин, из знаменитого рода князей, 29 января 1906 года в Ярославле на внеочередном губернском дворянском собрании был избран предводителем дворянства Ярославской губернии. На эту должность князь Куракин избирался подряд 4 раза, что говорит о его делах и о его авторитете. На протяжении девяти лет и пяти месяцев князь Куракин достойно нес звание дворянского предводителя. Высочайшие государственные награды – лучшее тому подтверждение. За период, что князь Куракин был дворянским предводителем, в Ярославской губернии сменились 3 губернатора. В конце апреля 1919 года князь Куракин отправился в Сибирь, к Колчаку. После падения Колчака был арестован, но в 1920 году сумел эмигрировать во Францию, где соединился семьей. Князь Иван Анатольевич Куракин был женат на графине Софье Дмитриевне Толстой, у них было пятеро дочерей и сын, местом рождения всех детей значится Ярославль.

Вот как в своем синодике о первых встречах в Париже с князем Куракиным вспоминал отец Борис Старк: «Когда мы приходили на исповедь в скромную квартирку Владыки Евлогия, то часто вместе с нами там бывал и ходил по комнате в ожидании вызова к Святителю высокий, худощавый человек с небольшой бородкой. Я не знал его фамилии, но кто-то мне сказал, что он был то ли думцем, то ли каким-то общественным деятелем в старой России».

Князь Куракин был рукоположён в августе 1931 года сначала в диакона, а вскоре в священники в Александро-Невском соборе в Париже митрополитом Евлогием (Георгиевским). В 1937 году отец Иоанн был возведен в сан протоиерея. Благодаря своим деловым и личностным качествам отец Иоанн быстро сделал успешную карьеру священнослужителя: в октябре 1950 года в кафедральном соборе Парижа на улице Дарю была проведена торжественная служба с хиротонией: отец Иоанн стал епископом. Предполагалось, что он будет служить в Ницце, но через восемь дней после хиротонии, 27 октября 1950 года, отец Иоанн Куракин неожиданно скончался от сердечного приступа. Буквально за несколько дней до смерти епископ Иоанн приезжал в Сент-Женевьев-де-Буа, где они с отцом Борисом Старком отслужили панихиду на могиле Владыки Евлогия. И предположить было невозможно, что вскоре отец Борис Старк будет на этом же кладбище Сен-Женевьев-де-Буа отпевать, предавая земле епископа Иоанна — князя Ивана Анатольевича Куракина, дворянского предводителя Ярославской губернии. И совсем трудно было предположить, что пройдет несколько лет, и протоирей Борис Георгиевич Старк ступит на Ярославскую землю, на которой прежде ему бывать не приходилось, но которой так самозабвенно служил князь Куракин. Именно в Ярославле найдет свой последний приют священник русского православного кладбища Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. ■

Поделиться