Вскоре после окончания Второй Мировой Войны две новые сверхдержавы США и Советский Союз оказались закрытыми друг для для друга. Только со смертью В.И.Сталина и начала хрущевской оттепели началось постепенное общение, выразившееся, в первую очередь, в культурном обмене. Никто не станет отрицать, что этот обмен был окрашен яркими политическими красками. Прежде всего, каждая из стран пыталась продемонстрировать свое культурное превосходство. Благо, для СССР в этом не виделось большой проблемы — за многие века российской, даже не советской, истории накопилось столько культурных богатств, что оставалось только грамотно их актуализировать. Эта актуализация прошла весьма успешно.
Так западный мир снова и с большим восторгом открыл для себя русские народные песни, русские танцы и танцы народов СССР, русский балет, русское казачество с их танцами и знаменитым хором, а также русский стиль в искусстве и моде.
С огромным успехом в течении более 20 лет проходили гастроли ансамбля народного танца под руководством Игоря Моисеева. С 1958 года, когда его впервые увидели зрители США, ансамбль всегда ждали переполненные до отказа залы. Нью-Йоркская «Геральд Трибьюн» так писала об их первом выступлении:
«Метрополитен-опера едва не лопнула по своим старым швам, когда танцевальный ансамбль Моисеева из Москвы выступал со своим американским дебютом. На сцене примерно сто танцоров поражали взрывным изобилием и потрясающей виртуозностью, а по другую сторону рампы публика взрывалась аплодисментами и приветствиями».
С середины 50-х годов начинаются гастроли театра оперы и балета им.Кирова и Большого Театра. Впервые, после дягилевских сезонов, западный мир с восторгом открывает для себя русский балет. На весь мир звучат имена Галины Улановой и Майи Плисецкой. В начале 70-х годов в США с успехом выступили солисты Большого театра, Государственный Омский русский народный хор, пианист Владимир Крайнев, скрипачи Валерий Климов и Леонид Коган.
В рамках культурного обмена в 1979 г. в США гастролировали шесть крупнейших советских художественных коллективов и 39 солистов, в том числе симфонический оркестр Московской филармонии, балетная труппа Большого театра, оркестр русских народных инструментов, цирковая группа, большая группа артистов (85 человек) с концертной программой «Танцы народов СССР».
Большой интерес у американцев вызвали организованные в США в 1977—1979 гг. выставки: «История русского костюма», «Русская и советская живопись», «Сокровища музеев Московского Кремля», «Сибирь научная». В эти же годы по соглашению между Министерством культуры СССР и Комитетом межуниверситетских связей северо-западных штатов США в Миннеаполисе и Вашингтоне был организован фестиваль русской культуры, в рамках которого экспонировались выставки изобразительного и прикладного искусства, книг, в театрах шли пьесы русских и советских авторов. В свою очередь, в СССР в 1977—1979 гг. были организованы выставки «Американские художники-реалисты», «Античное искусство из коллекции музея „Метрополитен»», «Фотография в США».
Ансамбль Игоря Моисеева
Соглашение о культурных обменах, известное как соглашение Лэйси-Зарубина 1958 года, открыло дорогу в США ведущим коллективам Советского Союза. Усилия Сола Юрока, увидевшего ансамбль Игоря Моисеева в его первых европейских гастролях в 1955 году, привели к тому, что танцевальный коллектив стал первым советским ансамблем, давшим серию гастролей в США и Канаде. Кроме того, в составе труппы выступало более 100 танцоров, и газеты ожидали ее как самую большую гастрольную группу в американской истории.
Поездка началась в 1958 году, и концерты прошли в Нью-Йорке, Монреале, Торонто, Детройте, Чикаго, Лос-Анжелесе, Сан-Франциско, Кливленде, Вашингтоне, Бостоне и Филадельфии.
Американская публика была поражена. Газеты и журналы обсуждали, как гастроли ансамбля Игоря Моисеева повлияли на политические отношения между СССР и США, надо ли считать, что они доказали, будто культура не относится к сфере политики, и в ней возможно взаимоуважение между двумя сверхдержавами, или же они были чистой пропагандой, причем пропагандой опасной.
Так, например, один журнал о танце опубликовал такое мнение:
«Мы знаем, что некоторые работники Государственного департамента считают, будто президентский Фонд культурных обменов — это всего лишь симпатичный, но маловажный жест. Они готовы с ним работать, но не очень интенсивно. Мы думаем, что они ошибаются. Совершенно ясно, что значительная часть американской публики наслаждается и подвергается русской пропаганде прямо сейчас, в виде гастролей танцевального ансамбля Моисеева.»
Первые же концерты ансамбля вызвали огромный энтузиазм. Билеты на апрельские выступления в нью-йоркской Метрополитен-опера были распроданы без остатка, и Сол Юрок организовал дополнительные четыре дня гастролей в конце июня на сцене гораздо большего Мэдисон сквер гарден, поскольку, по его словам, «нью-йоркцам не может быть достаточно ансамбля Моисеева». По всей стране ансамбль ждал такой же успех и аншлаг.
Журналист Дрю Пирсон из «Нью-Йорк миррор» писала, что «события, которые всего пять лет назад считались невероятными, случились на этой неделе в Москве и в Нью-Йорке, иллюстрируя новый вид, который приняли американо-российские отношения».
Лос-Анжелесский «Экзаминер» сообщал, что «если Россия вскоре запустит человека в космос, то весьма вероятно это будет один из проворных, бросающих вызов гравитации танцоров ансамбля Моисеева… и любому из этих ребят не нужна ракета или реактивная тяга, — у них есть собственная».
Были и такие авторы, которые позитивно оценивали ансамбль Моисеева, но задавались вопросом, как США могут ответить на этот вызов. Уолтер Терри указывал, что СССР сделал умный выбор, направив в США моисеевцев и заставив американцев ломать голову, кого они могли бы делегировать с собственной стороны. Терри видел проблему в том, что американские танцы просто не могут конкурировать с народными танцами Советского Союза.
Некоторые критики, однако, огорчались тем, что «прием, оказанный американским народом танцевальному ансамблю Моисеева является сенсацией… Полностью игнорируя политические последствия, американская публика с любовью приветствовала танцоров из Советской России».
Сам Моисеев признавался, что опасался, поймут ли и примут ли американцы танцы его коллектива, — настолько давно между Америкой и СССР не было никаких обменов, что культуры могли разойтись до полного непонимания. Однако опасения оказались напрасными, и многие страницы газет были заполнены радостным удивлением, насколько русские и американцы похожи в своих реакциях и эмоциях.
«Успех первого концерта был большим, чем просто успех. Иначе назвать этот успех как дружба, как демонстрация дружбы я не мог бы. Мы почувствовали, что даже в таком изысканном зрительном зале, в каком проходил наш первый концерт, желание понять наше искусство было впереди всех иных вопросов. И вот, когда это разрешилось, то мы почувствовали, совершенно физически почувствовали, вот эти волны настоящей человеческой симпатии, и, если хотите, нас это удивило, потому что мы не ожидали после этой атмосферы холодной войны, что мы встретим такую беспрепятственно дружескую атмосферу».
Большой театр
Зрители в Западной Европе и США были практически не знакомы с советским балетом до середины 1950-х годов, когда балетные труппы Театра им. Кирова и Большого театра впервые выехали на гастроли на Запад.
Интерес к нему вызвало поразительное мастерство балерин Большого театра Галины Улановой (1910-1998), с проникновенным лиризмом передавшей чувства Жизели и Джульетты, и Майи Плисецкой (р. 1925), поразившей своей блистательной техникой в роли Одетты-Одилии в Лебедином озере. В то время, как Большой театр воплощал наиболее эффектные особенности советского стиля, классическая чистота танцовщиков Кировского театра нашли выражение у таких артистов, как Наталья Дудинская (р. 1912) и Константин Сергеев (1910-1992), способствовавших возрождению традиций Петипа.
В 1961 Нуреев, один из ведущих танцовщиков Кировского театра, остался на Западе во время гастролей труппы во Франции. Два других видных артиста того же театра — Наталья Макарова и Михаил Барышников — поступили так же (Макарова — в Лондоне в 1970, Барышников — в Канаде в 1974).
Позже всех США увидела Майя Плисецкая. Лишь в 1959 году, когда ненавистного руководителя КГБ Серова сменяет более лояльный начальник, Плисецкую наконец включают в семидесятидневный тур по США. Так начиналась всемирная слава русской балерины.
Людмила Зыкина
Летом 1965 года Людмила Зыкина выступала в США. Именно в эту свою поездку певица познакомилась с легендарным ливерпульским ансамблем «Битлз». Зыкина утверждала, что участники квартета хорошо отзывались о русских песнях и предложили взять в свой репертуар песню «Ивушка» Григория Пономаренко.
Зыкина также утверждала, что впоследствии английские музыканты не забыли ее и через некоторое время прислали ей одну из своих пластинок, видимо, надеясь на посредничество певицы в организации гастролей «Битлз» в СССР (Зыкина состояла в дружеских отношениях с министром культуры Фурцевой).
Однако знаменитая русская певица покорила не только известных музыкантов, но и привилегированную американскую публику.
Позже Зыкина вспоминала:
«За несколько минут до начала концерта выглянула в зал — какая там публика? В партере рассаживались мужчины в строгих черных смокингах, многие с тростями в руках, лица надменные, невозмутимые, на них словно написано: ну-с, посмотрим, чем вы нас собираетесь удивить! Женщины в длинных вечерних туалетах, в мехах… Из солистов я выступала первой. Вышла, поклонилась. Почувствовала сразу, как наставили на нас бинокли и лорнеты. Изучают. В диковинку, поди, наши домры да балалайки, владимирские рожки! Запела сначала задушевную «Ивушку», потом искрометный «Снег, снежок» Григория Пономаренко и в самом конце — «Рязанские мадонны». Я увидела, как замелькали носовые платки, услышала всхлипывания. Реакция зала передалась мне, и финал песни я спела с большим эмоциональным подъемом».
Анастасия Некрасова