Соумая Джемай, доктор философии, руководитель исламского культурного центра в Вольфсбурге, преподаватель английского и истории в гимназии. В настоящий момент работает над диссертацией в области дидактики английского языка в одном из университетов Нижней Саксонии. Почетный сотрудник исламского культурного центра, отвечает за общее руководство и работу с посетителями.
Мохаммед Кодья, доктор медицины, родился 8 февраля 1937 года в Алеппо, Сирия. С 1956 года живет в Германии. В прошлом — практикующий врач. Глава исламского культурного центра в Вольфсбурге.
Марван Разоук, 25 лет, студент, изучает математику и экономику в Берлинском Техническом Университете, родом из Палестины. Родители бежали из страны, когда сыну было 5 лет.
Бейхан Кизилоукус, 25 лет, студент, изучает прикладную математику в экономике, родился и вырос в Германии. Семья перебралась в Европу из Турции.
Каковы, на Ваш взгляд, главные проблемы, с которыми живущие в Германии мусульмане вынуждены сегодня сталкиваться?
Соумая Джемай: Я попытаюсь дать ответы; надеюсь, что, несмотря на краткость, они окажутся полезными и что-то для вас прояснят. Я думаю, что, прежде всего, для традиционно покрывающих голову мусульманских женщин жизнь в Германии может быть связана с очень значительными трудностями. Так, многие из них сталкиваются на улицах, в общественном транспорте и, главное, на рынке труда с отчуждением и попытками отграничиться. Мусульманке, которая носит платок, часто отказывают в рабочем месте лишь по этой причине. У меня самой не раз был подобный, очень болезненный опыт.
Но я думаю, что и для мусульманских мужчин общественная жизнь в Германии может быть очень сложной. Они в целом находятся под подозрением и должны терпеть последствия этого.
Марван Разоук: Растущее чувство отторжения по отношению ко всему, что связано с исламом. Мало-помалу медиа так далеко зашли с сообщениями антиисламского толка, что мусульманская вера связывается в сознании обывателя лишь с террором, презрением к людям и прочему в таком духе. Моя семья, друзья и знакомые мусульмане чувствуют себя загнанными в угол. Будто общество мирится с ними против собственной воли.
Бейхан Кизилоукус: Об этом постоянно пишут. Представления об исламе смешиваются с представлениями о терроризме. Поведенческие клише, которые приписывают, например, туркам в Германии, никак не связаны с тем, что последние являются мусульманами. Скажем, компания турецких парней приходит в ночной клуб и устраивает там потасовку. Связано это с их вероисповеданием? Нет. Они, вероятно, выпили, и думать забыли о Мухаммаде. Связано это с проблемами интеграции? Да. Эти вещи нельзя путать, это заведомо лукавый путь.
Насколько ислам как традиция содействует (или мешает) процессу интеграции? Существует ли вообще желание интегрироваться? С чем может быть связан отказ многих мигрантов учить немецкий и их относительно замкнутая жизнь?
Соумая Джемай: Во-первых, ислам представляет собой религию и поэтому не является традицией. Ислам как религия в той форме, в которой он может быть извлечен из Корана и Сунны (жития пророков), это крайне поддерживающая на пути интеграции религия. Так, Коран требует от мусульман признавать и уважать разнообразие, так как его возжелал Бог. Что же касается ситуации в Германии, мы должны постепенно осознать, что большинство мусульман настроены на интеграцию или уже интегрированы. Согласно Томасу де Мазиеру (нынешнему военному министру, а в прошлом министру внутренних дел республики — прим. ред.) лишь 10-15% мусульман не желают интегрироваться, что, соответственно, означает — 85-90 % интеграции хотят. Почему бы не поговорить об этом подавляющем большинстве? Что мне хотелось бы сказать, так это, что речь здесь совсем не о том, что ислам есть причина нежелания интегрироваться, но скорее, что это нежелание обусловлено социально-экономическими факторами.
Тот факт, что существуют мигранты, не говорящие по-немецки, связан, кроме прочего, с тем, что в 60-70-е годы немецкое государство не преследовало никакой интеграционной политики. Тогда не было и бесплатных языковых курсов, и рабочий, покидающий свою страну, чтобы сэкономить деньги семье, не будет заинтересован платить за курс немецкого, тем самым обделяя родных. Это причина той шаткой ситуации, в которой мы сегодня живем.
Марван Разоук: Ислам не препятствие к интеграции! Эта картина зачастую несправедливо транслируется западными СМИ. По самым что ни на есть правоверным имамам видно, что ислам не мешает быть членом немецкого общества. Как правило они говорят на немецком языке, проповедуют толерантность по отношения к немецкой правовой и общественной системе и находятся в тех же законодательных рамках, что и любой немец. Тот факт, что именно в исламской части общества можно обнаружить большую часть плохо интегрированных людей, имеет иные причины. Если поинтересоваться немецкой «турецкой политикой», легко понять, в чем коренятся сегодняшние явления.
Бейхан Кизилоукус: Дело в интеграционной политике в годы притока турецких рабочих. Берлинский район Кройцберг, который и сегодня считается турецким, изначально задумывался как гетто. Приехавшие отправляли детей в здешние школы, они хотели стать частью общества. Но классы в школах были разделены на немецкие и турецкие. Мигрантов вынуждали становиться автономными. Они открывали там свои магазины, рестораны и прочее. Сегодня то поколение выросло, интегрироваться им уже незачем. У них все есть: жизнь, инфраструктура — им не нужно учить там язык. Кройцберг вполне развитый, любимый молодежью и богемой район. Сейчас многое делается, чтобы разобраться с последствиями возникновения параллельного общества. Я футбольный тренер, занимаюсь с детьми и подростками. В командах и немецкие, и турецкие дети, они отлично понимают друг друга.
Спорт — прекрасное средство.
Существует ли готовность отказаться от некоторых важных моментов собственной традиции ради интеграции? Отчего, например?
Соумая Джемай: Так как Ислам не является препятствием для интеграции, то возникает вопрос, отчего и почему отказываться? Можно быть мусульманином и интегрированным немецким гражданином!
Марван Разоук: Подобные требования имплицитно выражают презрение к человеку и им нечего делать в честных и гуманных интеграционных дебатах.
Бейхан Кизилоукус: Оттого, что я не ем свинину и ни разу в жизни не пил алкоголя, я не сделался более или менее интегрированным.
Как вы смотрите на проблему религиозных законов (шариат), которые не всегда совпадают с нормами государственного законодательства (наказания за нарушение религиозных предписаний и т.д.)? В какой плоскости было бы возможно решение?
Соумая Джемай: Критика шариата очень часто упоминается в СМИ. К сожалению, дискурс этой темы находится под влиянием недопонимания, передергиваний и дезинформации. Поскольку этот вопрос очень важен для избавления от барьеров во взаимопонимании, я бы не хотела отвечать на него кратко. Я буду рада, если вы мне перезвоните, и я дам вам достаточно информации по этому вопросу, чтобы адекватно отобразить положение дел (госпожа Джемай заболела и связаться с ней еще раз нам не удалось — прим. ред.).
Марван Разоук: Тут я мог бы писать романы…
Бейхан Кизилоукус: Я в этом ничего не понимаю.
Мохаммед Кодья: Понятие «шариат» в переводе с арабского означает «путь к источнику» (из которого люди и животные черпают необходимый для их жизни элемент) и употребляется в Коране для определения системы законов, необходимой для общественного и духовного благополучия общины (определение из «Послания Корана» Мухаммеда Асада).
Для мусульманина шариат — это и образ жизни, предписанный ему исламом для освобождения от темноты суеверия, морального и интеллектуального очищения и утверждения общества, в котором главенствуют свобода, справедливость и человеческое достоинство. Итак, свободный интеллект, моральная сущность и система порядков.
В этой системе — и это, видимо, имеет в виду ваш вопрос — могут содержаться элементы, которые не совпадают с нормами государственного законодательства. Однако это не является проблемой, так как мы осознаем, что живем в христианской европейской стране, законы которой мы должны уважать. Шариат утверждает основополагающие правила, которые закреплены в Коране и житиях пророков и неизменяемы. Но подробности всегда опущены, чтобы мусульмане могли самостоятельно вырабатывать адекватные решения в согласии с шариатом в зависимости от места, времени и возможности. Для этого шариат предлагает гибкие правила. Например, судья, который не видит необходимости исполнения наказания в определенное время или в определенной стране, может изменить это наказание и тем самым поступить в согласии с шариатом (скажем, при краже от бедности смертная казнь заменяется тюремным заключением и т.д.). В остальном, доля законов о наказаниях занимает в регулирующем все области жизни шариате очень скромное место. Очень надеюсь, я помог вам своим ответом.
Ольга Соколова
Религо.РУ